Тогда все обратились к гардеробщику с просьбой отдать пальто без номерка.
– Ни за что! – возмутился гардеробщик Гриша. – Ищите!
Всё перерыли по новому кругу. Безрезультатно.
– Ищите! Пальто не отдам! – стоял на своём Гриша, в глубине души обрадовавшись возможности проявить свою власть. – Знаем вас! Отдашь без номерка, а потом вы второе пальто требуете.
– А если расписку написать? – подсказал кто-то.
– Без директора ресторана нельзя, а он будет завтра в одиннадцать утра.
– Ну ладно бы шуба норковая! Пальто-то обыкновенное! – выкрикнул кто-то.
Все дружно, словно оценивая стоимость, уставились на Анино пальтецо, одиноко висевшее на вешалке в центре гардероба. Ане показалось, что её пальтишко обсудили до последней ниточки, и девушка возненавидела его.
Гардеробщик был твёрд:
– Пальто не отдам, каким бы оно ни было! Ищите номерок!
И тут подключился он, «главный герой» вечера. Отозвав Гришу в сторону, он начал о чём-то с ним шептаться, поглядывая на Аню. Этот взгляд перехватила Грачёва и ревниво прошипела ей в ухо:
– Это ты нарочно придумала!
Гардеробщик был неумолим. И тогда Евгений Михайлович громко объявил:
– Друзья, не волнуйтесь! Спокойно поезжайте на автобусе, а я вызову такси. С номерком завтра разберёмся.
– Это ты нарочно придумала! – снова прошипела Грачёва Тамара, представив, как Чукина Аня едет в такси, а Женечка сидит рядом и укрывает её своим пальто.
– Ну уж нет! – возмутилась Аня. – Я останусь здесь до утра! Буду спать вот на этом диванчике. Дайте мне чем-нибудь укрыться! – потребовала она от гардеробщика.
Все снова начали возмущаться поведением «противного Гришки», а разгневанная Аня начала «готовиться ко сну»: она сняла шапку, и… из неё выпал номерок, со звоном стукнувшись об кафельный пол и отскочив под ноги Грачёвой.
Все сначала вздрогнули, потом облегчённо вздохнули, а затем весело начали смеяться над комичностью ситуации.
– Ну! Что я говорил?! – победно выкрикнул сквозь хохот компании гардеробщик.
– Гриш! Тебя жена к телефону! Срочно! – позвал кто-то.
– Бегу! – отозвался Гриша и торопливо положил пальто на стойку.
Грачёва, отдавая номерок Ане, видела, как Женечка бережно взял пальто, оставленное гардеробщиком, и в очередной раз прошипела:
– Это ты нарочно придумала!
Сцену одевания присутствующие наблюдали с нескрываемым интересом, словно перед ними демонстрировали стриптиз. Любимов торжественно помог несчастной героине гардеробной истории одеться и ободряюще улыбнулся, чем вызвал очередное недовольство Грачёвой:
– Девчонки! Посмотрите! Это же она нарочно придумала!
Аня, уставшая от происходящего, автоматически положила номерок в карман.
Выходила она из ресторана последней, следом за Женечкой, вежливо придерживающим перед ней двери.
Этот факт, безусловно, был замечен недремлющим оком Грачёвой, которая продолжала шипеть:
– Ну неужели вы не видите, что это она нарочно всё придумала?!
Идти за компанией после случившегося Ане не хотелось. Она остановилась на ступеньках, огляделась и… чуть не задохнулась от восторга! Крупные, пушистые хлопья снега медленно и осторожно падали на землю. Природа как будто дарила предновогоднюю сказку. Казалось, мир затаил дыхание в ожидании чуда, и вот-вот случится что-то важное.
Вернул к действительности Аню шум автобуса, до которого было не близко. Народ готовился к посадке.
– Девочки! – громко созывала бывших студенток методист Ольга Николаевна, словно классный руководитель школьников-подростков. – Это последний автобус! Быстренько садимся!
– Ольга Николаевна! Что мы, маленькие?! – возмущалась Грачёва, не переставая оглядываться назад.
– А ты, Грачёва, не отставай! – не унималась Ольга Николаевна, не знавшая о «таинственном плане» Тамары. – Мужики! Подсадите её!
Тамара, несмотря на сопротивление, была с удовольствием «подсажена» в автобус сильными руками присутствующих мужчин. Особенно старался Липатов.
– А как же Евгений Михайлович и Чукина? – спросил кто-то. – Они же отстали!
– С Чукиной ничего не случится: за неё Любимов отвечает. А за вас я отвечаю, – по привычке распределила педагогическую ответственность Ольга Николаевна.
7
Аня и Женечка остались одни. «Ведь не поверят, что номерок случайно запутался в шапке, – думала девушка, – и что мне теперь делать с этим Любимовым?!»
– Грех не прогуляться под таким красивым снегопадом, – подсказал Евгений Михайлович, словно прочитав мысли Ани. – Предлагаю пойти через парк. Я, как местный житель, знаю здесь каждую тропинку. Гарантирую: минут через сорок будете в общежитии.
– Пойдёмте, – обречённо ответила Аня, а про себя подумала: «Грачёва меня убьёт! Как она мечтала выгулять своего любимого Любимова! Проклятый номерок всё испортил. Я-то, кастрюля! Тоже хороша!»
Не переставая корить себя, она покорно поплелась следом за преподавателем в сторону лесопарка. «Вот теперь надо напрягаться, поддерживать беседу», – молча брюзжала Аня.
Они ступили на дорожку «берендеевого» царства.
– Смотрите! Перед нами пушистый половичок, по которому не ступала нога человека, – пошутил Евгений Михайлович.
– Действительно, – восхитилась Аня и спросила: – Вы стихи случайно не пишете?
– Нет, – засмеялся он.
Аня невольно оглянулась назад и увидела, как на её глазах медленно исчезают их следы.
– А половичок-то волшебный, – подхватила она поэтическую тему, – следы сзади тут же пропадают.
– Значит, лес заколдованный.
– Как бы нам не потеряться в этом заколдованном лесу, – заволновалась Аня.
– Не волнуйтесь, я же за Вас отвечаю. Ольга Николаевна завтра непременно потребует доложить, выполнил ли я свою «педагогическую ответственность», то есть доставил ли Вас до общежития.
Аня успокоилась. Они шли молча по «волшебному половичку», а небо буквально засыпало их миллиардами снежинок.
«Словно хмелем, на счастье, – подумалось Ане, и она невольно посмотрела на попутчика. – И вправду хорош! Особенно среди этой сказки».
В её груди появилось знакомое смятение. Аня сильно испугалась. Ею вдруг овладела необъяснимая паника. «Стоп! – молча закричала она на себя. – С ума сошла!»
– Что с Вами? – спросил преподаватель, заметив её замешательство.
– Жаль, что всё так быстро кончилось, – справившись с собой, ответила она. – Пять с половиной лет пролетели как одно мгновение. Мы все так привыкли друг к другу, хоть и виделись-то всего два раза в год. А столько всего было: и грустного, и смешного!
– Любопытно! А расскажите-ка что-нибудь! – попросил преподаватель.
И Аня решила «заболтать» внезапно возникшее волнение в душе, перейдя к воспоминаниям, тем более она была хорошей рассказчицей.
– Ну что ж… пожалуйста! Вы, конечно, заочников плохо запоминаете, но даже на Вашем занятии был анекдотичный случай с Тютюниковой Татьяной.
– Не помню такую, – сознался Любимов.
– Ещё бы! – Аня осуждающе окинула взглядом попутчика. – Так вот! Мы сдавали Вам зачёт. Татьяна подготовилась и только собралась идти отвечать, как у неё… (Аня ойкнула и прикрыла рот) Зачем это я такой случай вспомнила? Об этом же неловко говорить…
– Нет уж, говорите! Интересно же!
– Эх! Была не была! В общем, резинка у трусов лопнула! Она, бедная, встать не может и всех вперёд пропускает, а Вы заладили одно и то же: «Засиделись, девушка! Наверно, не учили!»
– Если бы я знал, в чём дело, разве я бы стал так говорить! – начал оправдываться преподаватель. – А чем всё кончилось-то?
– Даже неудобно говорить…
– Нет уж! Я хочу знать правду!
– Ладно! Повеселю Вас напоследок. («Вместо Грачёвой», – подумала Аня.) А Вы точно хотите знать правду?
– Да! – горячо сказал Женечка.
– Она их под столом сняла незаметно и пошла к Вам отвечать.
– А куда дела… эти… в общем?
– Трусики-то? Скомкала их в руке, как носовой платок, и ещё перед Вами нос ими себе вытирала. Мы хихикали тихонько, а Вы сердились на нас.
