— Слишком многое пропустил. Это интересно — узнавать то, что известно каждому школьнику, и да, немного странно не знать таких мелочей. — Стив помог Джеку спустится по трапу. — Здесь неподалёку неплохой гриль-бар, можно взять на вынос и поесть уже на пляже. Или ты что-то другое хочешь?

— Пусть будет гриль-бар, — согласился Джек.

Время было не обеденное, но народу в гриль-баре всё равно было много. Они взяли разного мяса с салатом на вынос, а потом Джек заглянул в «Старбакс» и купил себе и Стиву фраппучино.

— Что ты сейчас рисуешь? — спросил он, пока они шли до стоянки.

— Стараюсь по памяти воспроизвести итальянскую деревушку Бормио, в километре от неё квартировался наш полк. Баки часто туда бегал, помогал местным старикам за молоко и что-то из овощей. Помню, там была сеньора Франческа — очень строгая дама, у неё муж и двое сыновей погибли во время налёта, но она наотрез отказывалась принимать помощь от кого-то из американцев, а вот в Баки влюбилась с первого взгляда, расцвела. Рассказывала потом, что он так похож на её Сантини улыбкой, — ответил Стив, поправляя зеркало заднего вида.

Дом Тони впечатлял. Они с Джеком в него заходить не стали, всё же приехали купаться, а не рассматривать владения Старка. Хотя сам Стив никак не мог понять любовь Тони к стеклянным, насквозь прозрачным стенам. Зачем он вообще взялся восстанавливать дом, с которым у него было связано много не самых лучших воспоминаний, да и жить он здесь явно не собирался?

Джек принимал все выверты Тони Старка как данность. Он помог Стиву вытащить шезлонги на берег и начал раздеваться. Вокруг не было никого — так странно после многолюдного Нью-Йорка.

Переодевшись в плавки — нормальные плавки, а не этот мешковатый кошмар до колен, модный сейчас, — Джек повернулся к Стиву.

— Пошли пугать акул!

Подхватив Джека на руки и закинув его себе на плечо, Стив с гиканьем и хохотом кинулся в воду. С Джеком хотелось всего: и ласковой нежности на публике, и такого вот безудержного веселья, когда толком не понятно, где чья рука, и уединённости, чтобы никого вокруг, и можно было касаться так интимно и трепетно.

Стив плавал, нырял, утаскивая Джека на глубину, щекотал, лез целоваться, слизывая с любимых губ соль.

Они наплавались и нанырялись в прохладной воде Атлантического океана. Наконец Джек выбрался на берег и, не вытираясь, плюхнулся в шезлонг.

— Тони говорил, где-то в Башне есть бассейн, — сообщил он, — только он сам не помнит, на каком этаже. Надо Джарвиса спросить.

Он дотянулся до полотенца, вытер лицо и грудь, потом взял телефон.

— Охренеть, уже половина пятого!

Стив стоял, раскинув руки, вбирая в себя солнечный свет и тепло, явно наслаждаясь жаркой погодой. Он не мёрз даже в сильные холода, но жару любил особенно, будто бы она растапливала в нём намерзающие за год на сердце арктические льды, так и не растаявшие полностью после его разморозки.

— Поедим и поедем? — спросил он, не без удовольствия разглядывая раскинувшегося в шезлонге Джека, только сейчас вспомнив, что крема от загара они не взяли.

Джек был красив. Солнце вызолотило кожу, подчёркивая перекатывающиеся мышцы. Если бы у них только было побольше времени… Стив зажмурился, кусая губы.

— Да, — кивнул Джек.

Он любовался Стивом, его безупречностью античной статуи. И недоумевал всякий раз, как осознавал, насколько Стив его хочет. Джеку иногда казалось, что хочет Стив постоянно. Он был жаден до секса, и Джек просто не понимал, почему Стив ждал так долго. То, что всё это желание было направлено на него, на Джека, иногда озадачивало, а иногда почти пугало. Джек не был суперсолдатом, у него был достаточно стандартный рефракторный период, и Джек немного боялся, что Стиву станет его мало.

Сев прямо на песок рядом с шезлонгом, Стив опёрся спиной о бедро Джека, достал из бумажного пакета термоконтейнер с мясом и овощами-гриль, повёл носом и протянул Джеку.

— Так, у тебя говядина. У меня рыба и курица.

Стив умело орудовал бамбуковыми палочками одной рукой, другой поглаживая Джека по бедру, жмурился на ярком солнце и вообще ощущал себя до невозможности счастливым, то и дело поглядывая на Джека.

— Что-то не так? — спросил он, заметив перемену настроения любовника.

Джек прожевал кусочек баклажана и ответил:

— Ты хочешь меня почти всегда. Я так не могу. Я не супер, я обычный человек. Это меня смущает. Не пойми меня неправильно, мне льстит твоё внимание, но я за тобой не успеваю.

Стив закусил верхнюю губу, чувствуя, как щёки вспыхивают жарким смущённым румянцем.

— Тебя невозможно не хотеть, но я умею себя контролировать. Повышенное либидо — одна из особенностей разогнанного на максимум сывороткой метаболизма. Я привыкну, адаптируюсь, потерпи немного.

Стив знал, что с таким, как он, сложно, почти невозможно обычному человеку. Но никогда не думал, что в отношениях камнем преткновения может стать именно этот вопрос, так как сам себя считал сухарём асексуальным. Но рядом с Джеком все установки посыпались в первый же день.

— Сам потерпи, — хмыкнул Джек. — Притрёмся. Договорились же как-то Баки и Брок. Тебе в этом плане хуже, чем мне — ты хочешь постоянно, я — время от времени. Не обидно?

— Чего мне обижаться? — Стив улыбнулся, отставив пустой контейнер в сторону. — Ты хочешь меня, твоё тело откликается на мои прикосновения, реагирует, пусть и не так часто, но поверь, этого достаточно. Мне хватает ощущать себя желанным и без секса. А нерастраченную энергию, так сказать, выплёскиваю на холсты.

— Интересно, куда девает излишек энергии Баки? — Джек доел и сложил контейнеры один в другой. — Как он вообще ухитряется усидеть на месте? Он вообще устает?

— Баки почти не спит, всё время чем-то занят. В зале за день вырабатывает недельную норму обычного человека. Раньше его держали на препаратах, глушили потребности организма в движении. Мне Брок рассказывал, как Зимнего иногда срывало. Если миссии были затяжные, он отпускал его побегать. Сейчас проще, Баки может свободно пользоваться залом. Но чтобы нам с ним серьёзно физически вымотаться, нужно очень сильно постараться.

Стив поднялся, собрал салфетки и контейнеры обратно в бумажный пакет, чтобы выбросить по дороге.

— Так, ещё раз искупаемся или сразу поедем?

— Поедем, — Джек встал и начал переодеваться. — Я немного беспокоюсь за Принца, хотя если бы с ним случилось что-то не то, мне бы позвонили.

Он погладил Стива по спине и поцеловал в лопатку.

— У тебя на плечах веснушки.

Стив и сам переживал за кота, хотя и не был таким уж ярым кошатником, как тот же самый Баки, ему хватало присутствия хвостатого на одном с ним этаже, он не старался вечно погладить, потискать Принца, но не мог не переживать. Всё же кастрация, как ни посмотри, это операция под общим наркозом.

До клиники добрались буквально за пять минут до назначенного времени. Встретила их та же медсестра, но от былого благодушия не осталось и следа, ещё и руки были исцарапаны в кровь.

— Ваш тигр не сдавался до последнего, — сказала она, протягивая Джеку бумаги на подпись. — Бился, пока анестезия не подействовала. И как очнулся, орал так, что остальные животные распереживались.

Принц буйствовал в переноске, кидался на решётчатую дверцу и вопил.

Джек просмотрел бумаги, расписался и оплатил счёт. Подхватил переноску.

— Спасибо вам, — сказал он. — В декабре придём на прививки.

Принц продолжал буянить и в машине.

— Свободу котикам, — проворчал Джек. — Мне кажется, если дома я его немедленно не покормлю, он меня сожрёт.

— Можешь за меня прятаться, — расхохотался Стив, въезжая на парковку. — И не с такими справлялся. Но что-то мне подсказывает, нам в ветклинике вряд ли будут рады, да и сам Принц их надолго запомнит.

Стоило открыть дверцу, кот с пронзительным мявом унёсся на кухню, заворчал, затопал вокруг пустой миски, недобро поглядывая.

— Сейчас, подожди, — всплеснул руками Стив. — Откуда такая нетерпеливость?