— Хочешь, съездим на кладбище к твоим родителям? — спросил Брок. Сам он походов на кладбище тоже не особо понимал. Умер — и умер. Труп. Кусок холодного мяса на прокорм могильным червям. Человека там нет. Человека не стало в момент смерти. Держаться надо за живых, пока они живы. — Кладбище Вашингтон, красивое место.
— Потом, — отмахнулся Баки, снова взявшись за присланные Стивом материалы, в сотый, наверное, раз перечитывая одни и те же строчки. По всему выходило, что у него не осталось никого, кто бы его помнил живым человеком, кого можно было бы назвать родным. Стив, конечно, обещал ещё запустить поиск по базам данных ДНК по северным регионам Америки, а потом и по всему миру, если понадобится, но Баки уже слабо верил в то, что хоть что-то из этой затеи выгорит.
Когда его мозги наконец-то встали на место, когда он определился в жизни, вспомнил прошлое — не только Гидру с бесконечными миссиями, жёсткой дрессурой, стирающими личность обнулениями, но и далёкие сороковые, семью и самого себя, попытался как-то смонтировать полученную информацию, подстроиться, Баки Барнс понял, что оказался один на один с этим незнакомым, по сути, миром.
У него был Стив. Стивен Роджерс — ориентир Баки Барнса ещё с тридцатых. В двадцать первом веке это не изменилось. Стив продолжал скалой возвышаться среди бед и штормов жизни бывшего супероружия Гидры, монолитный, стабильный, никогда не изменяющий себе, верный выбранным однажды принципам.
У него был Брок — совершенно другая степень доверия. Никакой тихой гавани, никакого семейного спокойствия. Брок был похож на войну, на светошумовую гранату, вышибающую напрочь всё, что ещё оставалось в голове после Гидры. Брок никогда не был для Зимнего рукой, направляющей шокер, он сам был электрическим разрядом, проносящимся по мышцам. И когда Гидра приказала долго жить, Баки не смог без своего хэндлера, не справился, разваливаясь на части без человека, привычного собирать свою «винтовку» из того человеческого конструктора, который выдавался ему после обнулений и сна в криокамере.
Но Баки хотелось семью как в старых американских ситкомах, чтобы не полный дом людей, конечно, но хоть кто-то ещё, чтобы на стол в День Благодарения ставить лишние приборы, чтобы спорить с Броком, закупаясь подарками, как когда-то с сёстрами, ломать голову над тем, как бы так провести выходные, чтобы всем хорошо было.
— Может, ты выберешь девушку? — на пробу предложил Стив, когда Баки в очередной раз кривился, читая отчёты о положении дел у внучатых племянников. — Женишься, детей заведёте.
— Детей? — Баки вздрогнул, представив себя в одной комнате с мелким пищащим и пахнущим молоком комочком, трогательно крохотным и таким же хрупким, и отмёл эту идею как несостоятельную. — А Броку и меня хватает.
Стив покачал головой, но больше не заводил эту тему, продолжая помогать в поисках пресловутой иголки в стоге сена.
— Брок, мне непонятны современные веяния и представления о семье, где родственники мало того что годами могут не видеться, так многие ещё и совершенно не интересуются, что происходит с близким человеком и жив ли он вообще. — Баки беспомощно оглянулся на Стива в поисках хоть какого-то подтверждения. — Мы всем иммигрантским кварталом дружили, были большой семьёй, а сейчас этого нет. Ну ладно соседи, но родня… это неправильно.
— Баки, ведь мы и правда с тобой… — Стив замялся, сел удобнее сцепив пальцы в замок. — Ты так много с кем встречался, неужто ни одна из тех дамочек… ну… не воспользовалась возможностью уцепиться за тебя таким вот образом.?
Баки недоуменно моргнул и расхохотался.
— Дамочек я на танцы водил и щупал для отвода глаз. Надо же мне было как-то скрыть, что у меня стояло на лучшего друга, — он подмигнул Стиву и вновь уткнулся носом в бумаги.
— У тебя на меня стояло? — переспросил заалевший щеками Стив.
— Было такое, — отмахнулся Баки. — Не мешай.
Едва постучав для вида, в гостиную Баки ворвался Старк, размахивая какими-то бумагами и полупрозрачными плёнками, покрытыми мелкими упорядоченными тёмными пятнами.
— Я в восхищении от человеческой смелости! — заявил он с порога. — Вот просто в полном восхищении! Вы не поверите! — он швырнул всё, что нёс, под нос Баки. — Барнс, признайся, ты и в Гидре был тот ещё красавчик и сердцеед! Ну, судя по последствиям-то.
— Что за последствия? — немедленно заинтересовался Брок.
Брови Баки сошлись на переносице. Он мало что помнил из семидесяти лет службы, если это можно было назвать службой, но там точно ничего не было такого, чтобы могло привести к… последствиям.
— Тони, а если убавить экспрессии и объяснить толком? Я в Гидре оружием работал и мыслил точно так же.
— Значит, та дамочка текла от оружия, — хохотнул Тони и сел рядом, раскладывая бумаги и плёнки на столе. — Смотри. Вот это — твой анализ ДНК. Вот это — анализ ДНК некого Джека Фрэнсиса, который приехал в США осенью прошлого года из какой-то там европейской дыры под названием Гильбоа. Джек, умный парень, купил себе медстраховку и пошёл обследоваться. Его ДНК исследовали на предмет генетических заболеваний, данные остались в базе. — Тони наложил две плёнки друг на друга, что-то этим иллюстрируя. — Фрэнсис — твой прямой потомок, Барнс, без шуток. Ему тридцать, он твой сын. И, кстати, никакой он не Фрэнсис: я попросил Джарвиса собрать данные; на самом деле твоего сына зовут Джек Бенджамин, и он чёртов принц этой чёртовой Гильбоа. Вот его досье, там интересные штуки.
— Сын? — удивился Брок. — Барнс, когда это ты ухитрился трахнуть королеву?
Баки будто по голове пыльным мешком ударили. Он так и сидел на диване, хватая губами воздух, совершенно не понимая, что вокруг происходит. Какой сын? Какая королева? Что за Гильбоа?
— Брехня, — хрипло выдохнул он. — Зимний всегда на супрессантах был, у него не стояло ни на кого и никогда. И в Гильбоа он помогал местному богатею узурпировать власть за кое-какие заслуги перед Гидрой. Он не мог, не смог бы… — Баки вцепился пальцами в волосы, дернул за пряди собирая мысли в кучку. — Чёрт. Неужто и правда Зимний поимел королеву и заделал ей сына? Брок… — Баки вскинул на него взгляд, сам не зная, о чём хочет попросить.
Когда Баки начал искать родню, всё было легко и просто — найти и по возможности связаться, начать видеться, а дальше, как и положено — совместные праздники, звонки по вечерам. А тут сын. И ладно бы там ему было хотя бы лет семнадцать, ещё можно было бы рассчитывать, что он примет блудного папочку, но тридцать…
Подхватив одну из распечаток, Баки вгляделся в лицо Джонатана Бенджамина, узнавая в нём самого себя.
— Сын…
— Ну, значит, что-то с супрессантами пошло не так, — пожал плечами Брок. — Баки, ты же помнишь, они у тебя выводились часов за восемь. Пропустили один укол, и привет. Зимний был грозен, но горяч, — усмехнулся он. — Даже королева не устояла. Ты совсем не помнишь?
Старк скалился, перебирая бумаги.
— Этот самый Джек живёт в Бостоне, подрабатывает переводами с кучи языков на кучу языков. Деньги у него и так есть, но вот что интересно, парни — в Штаты он, похоже, сбежал. Вот глядите: принц Джонатан Бенджамин, офицер разведки, участвовал в войне — эта Гильбоа всё время воюет. На его отчима, короля Сайласа, было почти удачное покушение, и, по некоторым данным, принца даже короновали, а потом он пропал на три года со всех радаров. Зато Сайлас вернулся. И вот, в прошлом году, Джек появляется в Штатах сразу с двойным гражданством, арендует квартиру в Бостоне и живёт там, никуда не высовываясь и нигде не светясь.
— Посадили за покушение на короля, а потом вышибли из страны пинком под зад? — Брок взял у Баки распечатку и всмотрелся в фотографию. — Баки, он твоя копия.
— Баки, — Стив сжал плечо лучшего друга. — Это ведь именно то, что ты и хотел. Он твой сын.
— Но ему тридцатник, — неуверенно сказал Баки.
— Необязательно вываливать на Джонатана всё разом, — Стив постучал указательным пальцем по одной из распечаток. — Тони прав: принцы просто так в Америку не бегут. Ему помощь нужна. Ты можешь представиться дальним родственником, хотя одного взгляда на вас рядом любому хватит, чтобы понять, но оставлять всё как есть — нельзя.
