— Малыш, с тобой всё в порядке, или этот олух царя небесного опять что-то наворотил? — спросил он, стряхивая с волос песок.

— Всё в порядке, пап, — улыбнулся Джек. — Это не Стив. Это я. — Он помолчал и признался: — Наследие Сайласа, наверное. Всё время жду от Стива подвоха. Всё слишком уж хорошо. Понимаю, что я неправ, наверное, но… — он вздохнул.

— Поговори с ним! — Баки придвинулся ближе к камере. — Стив из тех людей, что никогда не станут юлить и уж тем более врать. Не заложена в Стивене Роджерсе такая функция. Он ответит как есть. Малыш, Стив прямолинеен до безобразия, за что получал в детстве всегда и ото всех. И поверь, уж кто-кто, а он нисколько не изменился.

— Папа, о чём поговорить? — удивился Джек. — О том, что передо мной все мои любовники так или иначе заискивали из-за моего статуса и титула? Но ни статуса, ни титула уже нет. И если честно, я совершенно не понимаю, что Стив во мне нашёл. Мог бы выбрать кого-нибудь лучше. Моложе. Не такого изломанного.

— Вот и спроси. Чего гадать? — Баки улыбнулся, протянул руку к камере, будто хотел потрепать сына по волосам. — Никто лучше самого Стива не развеет твои сомнения. Береги себя, малыш. Не загоняйся. Люблю тебя и страшно скучаю.

Экран мигнул, отключаясь.

Джек хмыкнул и с минуту посидел, ничего не делая. Хорошо, что, когда Баки позвонил, в комнате никого не оказалось — Стив сегодня был на Базе, и Джек решил не ходить на ланч. На прослушку и камеры Джеку было наплевать. Он привык жить под постоянным прицелом. Хотя, конечно, зря Баки звонил в рабочий скайп. Впрочем, неважно.

Стив приехал домой ближе к десяти вечера, быстро принял душ, чувствуя, как тело расслабляется, сбрасывая дневную усталость. Он, конечно, знал, что Брок командир что надо и его бойцы по праву считаются лучшими из всех групп огневой поддержки, но и представить себе не мог, как тяжело поладить с уже сработавшимся отрядом, решившим, как в детстве, проучить новенького учителя.

Поначалу Стив, внимательно следивший за тренировкой бойцов СТРАЙКа, недоумевал, как эти увальни и недотёпы вообще умудряются сдавать нормативы, как всё это терпит острый на язык и скорый на расправу Рамлоу, пока не поймал насмешливый взгляд единственной девушки в отряде.

Далее тренировка пошла как надо. Бойцы выкладывались на полную, демонстрируя чудеса маневренности в тяжелом обмундировании, стреляли от бедра и почти всегда точно в цель. Брок мог бы гордиться своими подчинёнными. Но всё это неслабо высосало сил у Стива. Не думал он, привыкший отвечать только за самого себя, что всё настолько сложно.

Поднявшись на этаж Джека, он негромко постучал, надеясь, что тот не спит, а если уснул — чтобы не разбудить. Джек открыл почти сразу, обнял на пороге, взъерошил Стиву волосы.

— Ты совсем вымотался, — сказал он. — Идём, я сейчас ужин разогрею. Заказал в китайском ресторане.

Принц вился у его ног и привставал на задние лапы. Подхватив кота на руки, Стив вошёл на кухню.

— Не понимаю, как Брок с таким удовольствием возится со своим отрядом, будто со щенками играет. Они меня умотали за один день так, что сказать страшно, — сел за стол, устроив Принца у себя на коленях.

В мурчащем тёплом кошачьем тельце была какая-то странная магия. Стоило запустить пальцы в мягкую шёрстку, как все проблемы переставали казаться такими страшными и неразрешимыми, многое отходило на задний план, становясь мелким и незначительным. Будто вся вселенная закручивалась вокруг жмурящегося и когтящего колени Стива Принца.

— А как твой день прошёл? — поинтересовался он.

Звякнула микроволновка. Джек поставил перед Стивом еду.

— Как обычно. Баки звонил, говорил, что скучает. Рассказывал про бабочек и прыжки через костёр. По-моему, они с Броком там вовсю зажигают. — Джек налил себе минералки и сел за стол напротив Стива. — Ходил к психотерапевту — ну, я к нему всегда по средам хожу. Отбивался от Тони — он что-то загорелся вручить мне тот мерседес, который мы на свадьбу брали. Еле отмахался. Нет, я понимаю, машина представительского класса, но зачем? Я в таких на всю оставшуюся жизнь наездился. Будет напирать — куплю себе списанный полицейский хаммер, перекрашу и буду на нём ездить. Знаешь, от некоторых высокородных привычек отказаться сложно, а некоторые сами отваливаются. Видимо, гены докера Барнса во мне сильнее генов промышленника Кросса. Привычка к роскоши отвалилась почти сразу.

— Докер Барнс был тем ещё модником и любителем красивой жизни, — расхохотался Стив, уплетая курицу гун-бао. — Только на неё денег никогда не хватало, вот и вкалывал от зари до зари, чтобы быть самым модным в квартале и чтобы сестрички могли щеголять в платьях, которые их подружкам только грезились. Это влияние Зимнего так охладило стремление Баки к роскоши, хотя гедонистом он быть так и не перестал.

— Нет, вот чувство стиля у меня осталось, — улыбнулся Джек. — И привычка к хорошо сшитым костюмам тоже. На меня с детства шил королевский портной. Сайлас сам не свой был до костюмов. Всегда бесился, когда видел меня в чём-то, кроме костюма или кителя. Я немного о другом. Я раньше, — Джек посмотрел на свои руки, — всегда носил кольца, если не был на фронте. Тяжёлые такие дизайнерские серебряные кольца. Коллекционировал их. А сейчас не хочу. По городу ездил исключительно на лимузинах, с охраной. В клубы ходил с охраной. Вот это отвалилось. И знаешь, это мелочи. Осталась самая гадость. — Джек помолчал, глотнул воды. — Мне с детства внушали, что у меня не может быть друзей. Ну потому что принц — одна ступенька до короля, а у короля друзей не бывает. Я не верил — я думал, что сам по себе такой замечательный, и меня будут ценить просто за то, что я — это я. Но что я такое, если убрать титул? Да ничего. Ко мне липли и на меня вешались всю жизнь только потому, что у меня были деньги и какое-то влияние. Даже Джозеф — ты же знаешь про Джозефа? — пытался использовать меня как объект ЛГБТ-пропаганды. Подставил меня страшно, не знаю, каким чудом я тогда выкрутился. Или не чудом. Может, мать подсуетилась. Не хочу в это лезть. Ко мне нормально относились только в сто двадцать седьмом, и то поначалу косились из-за титула. Я всю жизнь с этим прожил. — Джек помолчал. — Чёрт, не знаю, как объяснить.

Стив отложил палочки, постучал пальцами по столу, старательно собираясь с мыслями. Сколько же всего приключилось с Джеком за тридцать лет его жизни, что он настолько растерян и совершенно утратил веру в людей. Стиву страшно делалось, стоило только представить, через что пришлось пройти Джеку, пока он не встретил Баки. И что ещё могло произойти, не реши Баки вдруг заморочиться с поисками хоть какой-нибудь родни.

— Ты это ты, Джек. Такой, какой есть. Без громкого титула и королевства за спиной. — Стив поднялся, подошёл к Джеку, забрал у него из рук стакан. — Тебя окружали люди под стать твоему отцу. У власть имущих чересчур много завистников. Кому-то кажется, что будь они на твоём месте, то смогли бы лучше прожить эту жизнь, но справиться и не сломаться дано ой как не многим. — Сжав ладони Джека в своих, Стив поднёс их к губам, аккуратно коснулся каждого пальца поцелуем. — Ты просто не представляешь, насколько ты сильный и независимый, несмотря на весь ужас, что пришлось пережить. Ты справился, выстоял, не сломался, не утратил самого себя. Ты живой, невероятно яркий, иногда ослепляешь настолько сильно, что я теряюсь, не зная, достоин ли находиться рядом. Ты светишься изнутри каким-то своим собственным незамутнённым обстоятельствами светом. За одну твою улыбку я готов весь этот мир кинуть к твоим ногам.

Джек огромными глазами смотрел на Стива и молчал. У него подрагивали губы. Он не находил слов.

— Но… я сломался, — наконец тихо произнес он. — Если бы Баки не пришёл ко мне, я бы спился к лету. Я не сбежал из тюрьмы сам — мне устроили побег. Я просто сидел в Бостоне и переводил, чтобы не свихнуться от безделья.

— Нет, родной, не сломался. Ты был близок, держался из последних сил, но нашёл в себе что-то, чтобы поверить совершенно незнакомому человеку, довериться ему, открыться, пойти следом. Ты не озлобился на мир за несправедливость, что творил Сайлас. Ты встал на ноги сам. Да, Баки помог, поддержал, но справился со всем ты сам, понимаешь?