Но каким иррациональным ни был тест, Седрик, по крайней мере, знал, в чём он заключался. Чего же ждать от «очной ставки», он понятия не имел. До этого момента. Да и сейчас, откровенно говоря, тоже. По всему выходило, что здесь правил как таковых не было и каждый лорд волен собеседовать соискателей, как сочтёт нужным. В случае с Этьеном это был долгий двухчасовой разговор в библиотеке. А в случае с ним… Мысли путались, плавились, уплывали — профессор Вальдорфф знал своё дело: как минимум по одному пункту они с лордом ван дер Меером идеально подходили друг другу — судя по реакции Седрика на лорда. И по экстравагантной форме собеседования, которую тот выбрал для него. Хотя с другой стороны… Если лорд сказал правду, то собеседование Этьена было просто для отвода глаз. Сознание клубилось, туманилось, уплывало. Седрик сдался.

— Простите, мой лорд, я… не готов… не могу…

Седрик от отчаяния закусил губу и, откинувшись на подушку, прикрыл глаза.

— Баронет, соберитесь. — В голосе лорда зазвучало разочарование, но он всё же отодвинулся к противоположному краю кровати. — Если вам для успокоения необходима разрядка, я могу вам её обеспечить. Но в ваших же интересах будет гораздо лучше, если вы сможете направить ваш… эээ… потенциал в более созидательное русло. Это тоже тест. На самообладание.

— А я думал, — слабо улыбнулся Седрик, — на вашу неотразимость.

— Уже хорошо, — рассмеялся лорд. — Главный урок: юмор способен спасти даже самую безвыходную ситуацию — вы уже усвоили. Что же до вашего желания, то вынужден признать, что в этом плане я весьма щепетилен — кодекс предписывает полное наставничество только после заключения договора, и я не намерен от него отступать. Что же касается моей неотразимости, по крайней мере для вас, то в этом не может быть ни малейших сомнений. Это было ясно уже во время нашего знакомства.

— Это… так заметно?

— Мне — да. А теперь, баронет, если вы уже успокоились…

— Да, мой лорд.

— Тогда продолжим.

***

Завтракали вчетвером: отец, лорд и Седрик с Этьеном — мать, видимо, предчувствуя серьёзный разговор между мужем и гостем, попросила завтрак в постель, а фанатично следящая за фигурой тётка, сославшись на обильный ужин, и вовсе от него отказалась.

— Господин Сен-Венан, — начал лорд, упустив частицу «де» — наверняка умышленно. Седрик заметил, как дёрнулось у отца лицо: лорды-по-заслугам лордов по рождению таковыми не признавали, что неизменно вызывало у потомственной аристократии бурю негодования — корпоративные самозванцы отказывали им в титуле, который у них же и переняли. — Поскольку и ваше, и моё время ценно и ограниченно, перейду к главному. Ваш сын произвёл на меня благоприятное впечатление, и я решил просить у вас чести стать его наставником.

Уголки губ Этьена дёрнулись, и он поднёс ко рту салфетку, чтобы скрыть довольную усмешку. Седрик, опустив глаза, ухмыльнулся своему отражению в начищенном до блеска лезвии серебряного ножа с фамильным гербом на рукоятке и с воодушевлением приступил к завтраку.

— Это вы мне оказываете честь, лорд ван дер Меер, — с лёгким наклоном головы отвечал отец. — Но я думаю, этот вопрос всё же не стоит обсуждать при Этьене. — Отец бросил ласковый взгляд на своего первенца.

— Да, действительно, — согласился лорд. — При Этьене точно не стоит, поскольку его это не касается.

— Простите? — отец недоуменно уставился на лорда.

— Это вы меня простите, — покаянно улыбнулся тот. — Mea culpa — я не слишком ясно выразился. Речь идёт о Седрике.

— Простите?! — отец в замешательстве вскочил на ноги и, пытаясь совладать с собой, повернулся к сыновьям: — Мальчики, если вы уже закончили…

— Да, отец, — в унисон ответили Этьен с Седриком, поднимаясь на ноги: первый побледнел, второй порозовел. Седрик с тоской посмотрел на едва тронутый круассан — ещё вчера он бы без тени смущения захватил его с собой, но теперь он не мог позволить себе ударить в грязь лицом перед будущим наставником даже в такой мелочи, да ещё и в присутствии отца — и вслед за братом направился к выходу.

***

— Отец ему откажет, — не глядя на брата, процедил сквозь зубы Этьен, едва за ними закрылась дверь столовой. — И тогда я тебе не завидую.

— Тогда? — с ехидной ухмылкой переспросил Седрик. — А сейчас, значит, да — завидуешь?

— Ты, маленький грязный потаскун! — взорвался Этьен, резко оборачиваясь. — Да кем ты себя возомнил?!

— Тем, кем тебе не хватило смелости? — театрально похлопав ресницами, невинно спросил Седрик. Это превысило чашу терпения Этьена, и он, круто развернувшись на каблуках, пулей вылетел из дома. Седрик пожал плечами и, едва брат скрылся из виду, приник к замочной скважине.

***

— Лорд ван дер Меер, — начал барон, когда они с лордом остались одни. — Сказать, что я в замешательстве, значит ничего не сказать. Речь ведь изначально шла об Этьене.

— Изначально — да. Но очень скоро он, к сожалению, дал понять, что в наставничество не годится. — Заметив, как у барона перекосилось лицо, лорд уточнил: — Для меня, я имею в виду.

— Тем, что отклонил ваше сомнительное предложение?

— Любому наставничеству предшествует собеседование, и ваш сын, увы, не исключение.

— И Седрик его, я так понимаю, прошёл? — саркастически спросил барон.

— С блеском, — подтвердил лорд, сделав вид, что не заметил насмешки. У барона заходили желваки на лице, и лорд, вздохнув, сказал: — Господин Сен-Венан, смею заверить вас, что я ни на шаг не отступил от буквы закона. Этьен, к сожалению, не подходит по ряду важных пунктов, к которым ваше подозрение никак не относится.

Барон молчал, и лорд принялся перечислять:

— Неумение быстро принимать решения и принимать решения вообще. Полная зависимость от, простите, родительского мнения…

— Этьен образцовый сын.

— Возможно. Но смысл и конечная цель наставничества — образцовый мужчина. А без фундамента в виде перечисленных мною базовых качеств его становление невозможно.

— Седрик младший сын и…

— …и чистокровный гей, — перебил его лорд. — Думаю, и природа, и общество, и мы с вами только выиграем, если ваши сыновья поменяются местами.

— Вы шутите?! Я всю жизнь готовил Этьена на роль лорда-по-заслугам.

— Как видите, ему это не помогло. Так что пять лет под моим или чьим бы то ни было ещё началом вряд ли что-либо существенно изменят. Впрочем, — меланхолично добавил лорд, размешивая ложечкой сахар в кофе, — вы можете отдать в наставничество обоих сыновей — в истории такие примеры редки, но известны.

— Простите, лорд ван дер Меер, но вы просите о невозможном. Если я отдам вам младшего сына, пока старший не пристроен, на Этьене можно будет поставить крест.

— Если вы спросите моё скромное мнение, то на Этьене его уже давно поставили. Юность — это вызов и дерзость. Людей, у которых есть реальная власть — а у нас она есть, — покорность не возбуждает, а раздражает. К тому же, общество — даже такое прогрессивное, как наше, — всегда консервативно, и если юный мальчик не в состоянии пробудить к жизни мужчину в расцвете сил, это всегда воспринимается с подозрением и вызывает кривотолки.

— Мало того что мой сын лишился наставника не по своей вине, так вы теперь ещё пытаетесь сделать его козлом отпущения!

Седрик хмыкнул.

Место воспитанника лорда-по-заслугам можно было получить и в обход установленных правил (как Этьен, например): заслуженные лорды, успешно воспитавшие трёх и более баронетов, при желании могли выбирать себе подопечных, минуя обязательное всестороннее тестирование, — считалось, что у столь опытных наставников достаточно намётан глаз, чтобы обойтись без посредничества компьютеров. Но, как ни крути, а подобная привилегия таила в себе достаточно простора для злоупотреблений, и каждый осмелившийся ею воспользоваться подпадал под вполне понятное подозрение. Время от времени вспыхивали скандалы с пожилыми, а то и престарелыми лордами, которые — вполне справедливо рассудив, что достаточно сделали для Корпорации, посвятив ей и воспитанию молодого поколения всю свою жизнь, — решали напоследок наверстать упущенное и брали в наставничество юных красавчиков — достаточно ослепительных, чтобы затмить рассудок повидавших виды лордов, но недостаточно сообразительных, чтобы пройти тесты и получить место воспитанника законным путём. И если баронет-по-заслугам, получивший своё место на общих основаниях, терял наставника по независящим от него причинам, он в кратчайшие сроки получал нового. Так что лорд, мягко говоря, лукавил насчёт причины «поставленного на Этьене креста». А отец, смертельно обиженный нанесённым его любимчику оскорблением, заглотил лапшу и не поперхнулся. Лорд Бетанкур, бывший наставник Этьена, лишившись того единственного, для чего ему нужен был Этьен, быстренько пошёл на попятную, проявив себя честным и бескомпромиссным лордом — даже не побоялся ради сохранения корпоративной репутации пожертвовать репутацией мужской, — и теперь к нему не подкопаешься: и лордессе де Сен-Венан удружил, и от ставшего ненужным балласта освободился, и в глазах Корпорации реабилитировался. Да, тонко лорды играют, ничего не скажешь. Седрика захлестнул прилив гордости за «своих», который, впрочем, тут же сменился чувством стыда за себя и свои недавние подозрения и обвинения в сторону Корпорации — теперь, когда он был в полушаге от своей заветной мечты, он готов был оправдать и простить Корпорации что угодно.