Секретаршу Юлиуса Клаас не любил даже больше, чем его подопечного и старшего советника, вместе взятых. Достаточно того, что Юлиус ценил её наравне с Клаасом. Но сейчас профессиональную ревность затмила тревога: он попал в немилость? Юлиус ему больше не доверяет? Мало того что он скрыл от него факт очередной тайной встречи — это Клаас бы ещё понял: у Юлиуса, при его-то работе, хватало служебных тайн, столь конфиденциальных, что предназначались они для ушей только высших, а то и Верховных лордов, и на собрания, посвящённые им, секретари и прочий рядовой персонал, разумеется, не допускались, — так он ещё поручил её сопровождение секретарше. Конечно, Клаас как референт Второго лорда и будущий лорд стоял в корпоративной иерархии на порядок выше простых секретарей, и протоколы текущих повседневных встреч вела зачастую именно Руна. Но если это очередное рутинное совещание, то почему тогда Юлиус не сказал ему об этом? И зачем ему понадобилось созывать его на этом райском острове на ночь глядя, да ещё и в преддверии выходных? У Клааса вспотели ладони. Ему во что бы то ни стало надо разузнать, что это за встреча и какова её цель. А получив ответ на этот вопрос, он поймёт, почему не пригласили его. Решение созрело мгновенно — семь лет с Юлиусом даром не минули.

Угрызений совести он не чувствовал. Он был достойным воспитанником своего наставника. Раз Юлиус не просто скрыл от него факт этой встречи, но и сознательно обманул, он имеет полное право разобраться во всём самому.

Для начала — узнать полный состав приглашённых и где они собираются. Клаас быстрым стремительным шагом вышел из спальни, прошёл на лестничную площадку и нырнул в тёмную нишу напротив входа, где притаился за классической мраморной статуей обнажённого юноши. Лестница и большая часть холла отсюда хорошо просматривались, при этом он сам оставался в тени. Долго ждать не пришлось. По мраморным плитам звонко зацокали каблуки Руны, перемежаемые гулкими уверенными шагами Юлиуса.

Из холла послышался смех и звуки шутливой возни, а мгновение спустя на лестнице показались Юлиус с Руной. Юлиус — он был уверен, что они здесь одни, у него не было причин таиться — преградил Руне путь, обнял, прижал к перилам, потянулся губами к её губам. Руна, смеясь, увернулась, до Клааса донеслись её слова, в которых звучал укор:

— Ты так и не ответил насчёт Клааса…

Лицо Юлиуса недовольно поморщилось.

— Забудь ты о Клаасе. — Юлиус опять склонился над ней, и в этот раз она не сопротивлялась. — Он в этой игре — всего лишь пешка, разменная фигура. С Клаасом нет и не было ничего, а через месяц не будет и его.

Дальше Клаас слушать не стал — что хотел, он узнал. Он замер в своём укрытии — это было несложно, он весь словно окаменел, уподобившись статуе, за которой прятался, — дождался, пока Юлиус с Руной пройдут мимо. Когда их шаги затихли где-то наверху в личных покоях Юлиуса, Клаас спустился вниз, прошёл на кухню, захватил упаковку из шести бутылок минеральной воды — продукты брать не стал — есть не хотелось, и он был уверен, что захочется ещё не скоро, — и, вернувшись к себе в спальню, залёг там на три бесконечных дня. В понедельник вечером Юлиус с Руной отбыли обратно. Клаас выждал пару часов, после чего тоже вызвал трансфер. Теперь он знал, что ему делать.

***

Он был предан, унижен, раздавлен — но, несмотря ни на что, оставался лордом. Он лорд, пусть всего лишь in spe, а значит, у него есть достоинство. Он умеет принимать поражение — и не умеет сносить унижение. Больше всего на свете он хотел быть достойным наставника. И вот судьба предоставила ему шанс с ним сравняться.

Старший советник выслушал его очень внимательно.

— Вас не пригласили… — добавил под конец Клаас, — потому что вы никогда бы не согласились… отправить туда своих. Да и чужих, думаю, тоже.

— Если то, что вы рассказали, правда, то согласие Совета — лишь вопрос времени. Эта игра слишком заманчива и увлекательна, а ставки слишком высоки, чтобы Совет нашёл в себе силы сказать «нет». Лорд Коэн это прекрасно понимает. Дело не в морали, а в аргументации и подаче. Этот вопрос уже давно назрел и витает в воздухе, просто никто не решается его поднять. И того, кто всё же решится, поддержит большинство.

— Значит, ничего уже сделать нельзя?

— Что-то сделать можно всегда. Единственное, что нам остаётся, — разыграть ту же карту. Мы можем сформулировать равноценные антитезисы, чтобы меньшинство, которое потенциально может быть против, не было застигнуто врасплох и могло дать достойный и обоснованный отпор.

— Я могу как-то помочь?

— Только вы и можете. Мне понадобятся копии всех материалов по этому делу и особенно — текст финального доклада.

— Нет ничего проще, — улыбнулся Клаас. — Будет сделано.

— Тогда приступайте. У нас мало времени.

Клаас направился к выходу, но у самого порога остановился.

— Он равнодушен к нашей судьбе, потому что… — Клаас на миг запнулся, и взгляд его полыхнул смесью ревности с ненавистью, — он вообще к мальчикам равнодушен. У меня есть доказательства. Это тоже можно использовать в качестве козыря.

Старший советник Второго лорда подошёл к нему и положил ему руку на плечо.

— Баронет, никогда не используйте в качестве козыря то, что может быть использовано в качестве козыря против вас.

Клаас почувствовал, как лицо его окатило горячим.

— Он равнодушен к вам, — глухо сказал старший советник, отнимая руку, — потому что он равнодушен ко всем. Это условие игры, а он — идеальный игрок.

***

— Тьярк, надо поговорить.

Вошедший с ходу заговорил по-голландски, и его визави тут же весь превратился в слух. По негласной взаимной договорённости, переход на родной язык означал, что разговор будет очень серьёзным. Не то чтобы они опасались подслушивания — кабинет Третьего лорда, отвечавшего за технический прогресс мира, был надёжно защищён от подобного рода сюрпризов, — просто это было данью традиции: судьбы мира, так уж повелось в этом мире, обычно решаются на голландском.

***

На затерянном хуторе близ Алкмара, что в Голландии, собрались трое. Третий лорд и старший советник Второго взяли недельный отпуск, лорд Эверс передал бразды правления управляющим, но отдыхом на хуторе и не пахло.

— Три маленьких голландца опять спасают мир, — закатав рукава, пропел хозяин, и три лорда склонились над столом.

Графики, таблицы, сводные данные. Обзоры, статистика и выводы аналитиков. И ночи напролёт — мозговые штурмы.

***

Заседание Совета двенадцати затянулось за полночь — никто и не сомневался, что дебаты окажутся бурными и каждая из сторон будет стоять до конца, — но на затерянном хуторе близ Алкмара, что в Голландии, и не думали ложиться спать, не дождавшись результатов. Наконец в дверях возник долгожданный вестник, и к нему тут же устремились две пары глаз, пытаясь прочесть на измождённом и осунувшемся, но бесстрастном лице гостя ответ до того, как он его озвучит.

— Шесть «за», шесть «против», — лаконично, не теряя времени на приветствие, сообщил с порога Третий лорд.

— Значит, пат?

Третий лорд хмыкнул.

— Сошлись на предварительной резолюции, которая даёт простор для манёвров.

Третий лорд прошёл в комнату и, плюхнувшись в кресло у камина, с наслаждением вытянул ноги.

— Условия? — спросил лорд Эверс, разливая из графина по рюмкам еневер собственного производства, вернее, то, что от него осталось за время долгого и нервного ожидания.

— Во-первых, желторотые баронеты к участию не допускаются. В принципе. — Третий лорд залпом опорожнил свою стопку и протянул лорду Эверсу, тот тут же её пополнил. — Во-вторых, участвовать могут только лорды, у которых как минимум пять лет опыта работы в соответствующей области. В-третьих — и главных, — верховенство и нерушимость принципа добровольности: никаких «десантов» приказом сверху, участие каждого — исключительно личная добрая воля.