За столом снова повисло молчание — теперь уже гнетущее и тревожное: каждый из приглашённых понимал, что сейчас ему предстоит отвечать за себя, а не за «лордов». А в мозгу Клааса холодной склизкой змейкой шевельнулась догадка — его внезапно осенило, для чего Юлиус пригласил сюда его. Десантник-доброволец, пионер-конквистадор, личный воспитанник Второго лорда, безоговорочно верящий в его правоту, а потому готовый лично воевать за его дело. Клаас тут же прибил мерзкую гадину, не дав ей распрямиться в полную силу: если Юлиус прикажет — он поедет.
— Что от нас требуется? — спросил напрямик лорд Обри.
— Я хочу, чтобы вы провели всесторонний глубокий анализ ситуации на Юге: статус-кво, перспективы, опасности, подводные камни, шансы и риски. Собранные данные просьба предоставлять присутствующему здесь баронету Мартенсу. — Внимание лордов во второй раз обратилось к Клаасу. — Баронет Мартенс блестяще владеет аналитическим аппаратом, — Клаас вспыхнул, — и задачей его будет подготовка рефератов по соответствующим вопросам. Когда у нас наберётся достаточно неопровержимого материала, убедить Совет не составит труда.
Второй лорд выпрямился в кресле и сделал красивую торжественную паузу, на которые он был непревзойдённым мастером. Повисшую за столом тишину нарушил только шорох колёсиков по ковру — это лорд Лихуд спешно возвращался к столу.
— Друзья! — сказал Второй лорд, убедившись, что нужный эффект достигнут. — Вам предоставляется уникальный шанс разыграть самую знаменитую комбинацию лорда Кейма. И оставить такой же след в истории — уверен, сто лет спустя наши портреты будут висеть рядом с портретами лордов-основателей. Не говоря уже о том, что создание теневой Корпорации повлечёт за собой создание теневых постов вплоть до теневого Совета, первыми претендентами на места в котором будете вы — ведущие эксперты по соответствующим регионам.
Ответом Второму лорду было одиннадцать твёрдых «да» — лорды, получив наконец внятный ответ на вопрос «Зачем нам это надо?», вопросов больше не имели, у Клааса их не было изначально, а игра обещала быть слишком захватывающей, чтобы кто-либо из них смог от неё отказаться.
3.
Со дня тайной встречи на острове прошёл месяц. Подготовка к рассмотрению вопроса на Совете шла полным ходом, круглосуточно. Собранные заговорщиками аналитические данные непрерывным потоком стекались к Клаасу, которого к тому времени освободили от всех остальных служебных обязанностей, чтобы он мог полностью сосредоточиться на подготовке докладов для Второго лорда.
Близились летние каникулы, а с ними — и годовые экзамены для баронетов, которые для лордов-наставников — а они в команде Юлиуса преобладали — были не менее важны, чем для их подопечных. Они все нуждались в отдыхе, и Юлиус объявил трёхдневный перерыв — с тем, чтобы после, с новыми силами и на свежую голову, сделать финальный рывок. Клаас надеялся, что они проведут выходные вместе, но Юлиус накануне сообщил, что возникли непредвиденные дела в Марокко и ему придётся уехать.
Оставаться в опустевшем городе не хотелось, и Клаас, по недолгом размышлении, решил отправиться на остров Юлиуса.
Остров этот, помимо того, что подчёркивал особый статус и престиж Второго лорда и использовался для тайных деловых встреч, служил ему также излюбленным местом отдыха, а потому был соответственно обустроен. И в первую очередь это проявлялось в запрете на воздушное сообщение: на острове не было взлётно-посадочных площадок для аэромобилей и, тем более, для автолётов. Единственным путём сообщения острова с сушей было море. Ближайший городок находился на восточном побережье Греции в тридцати километрах от острова, и там же располагался небольшой частный аэропорт, куда обычно прибывали хозяин с гостями и откуда их на яхте Второго лорда доставляли на остров. Юлиус объяснял столь странную причуду нежеланием портить идиллический первозданный ландшафт острова бетонными аэроплощадками, — не говоря уже о том, что неизбежная в таком случае прогулка на яхте будет настраивать прибывающих на остров гостей на предстоящий отдых. Но Клааса не покидало ощущение, что это просто отговорки, а главной — и настоящей — причиной было желание полностью оградить остров от возможного нежелательного наблюдения и вторжения с воздуха.
Клаас приземлился в аэропорту и после короткого трансфера в порт пересел на яхту. В последний момент он запоздало подумал, что без Юлиуса или хотя бы его разрешения его вообще могут не пустить на остров, но капитан яхты, суровый немой грек, беззаветно преданный Юлиусу, лишь скупо ему кивнул и завёл мотор — наверняка подумал, что Юлиус прибудет позже. За последние семь лет они с Юлиусом сотни раз приезжали сюда, и нередко порознь: Клаас из дома, Юлиус — прямо из места своей актуальной командировки. Капитан привык. И даже если он, так и не дождавшись хозяина, что-то заподозрит и решит связаться с Юлиусом, никакой трагедии не случится: Клаас ему просто всё объяснит — он ведь проник сюда не с преступными замыслами, да и Юлиус ему доверяет. Десять минут спустя они пришвартовались у пристани. Клаас сошёл на берег, и яхта тут же отчалила.
Скан-система его распознала, привычно щёлкнул электронный замок, створки высоких чугунных ворот неслышно разъехались в стороны. Клаас ступил на высеченную в скале лестницу и по широким, выбеленным морской солью и отполированным морской водой до мраморной гладкости, каменным ступеням поднялся наверх. Навстречу ему никто не вышел. Клааса это не удивило — он ведь никого не предупредил о своём приезде, а Юлиус был прекрасным менеджером и заботился о персонале не только в Корпорации, охотно отправляя прислугу в бессрочный оплачиваемый отпуск, если дом пустовал. Впрочем, так даже лучше — Клаасу нужно было побыть одному.
Клаас прошёл в дом, размышляя, не отправиться ли прямиком на третий этаж, но по здравом раздумье решил отказаться: там находились личные покои Юлиуса, которые настраивали на вполне определённый лад. Лишнее это сейчас, ненужное. Клаас свернул с лестничной площадки в коридор на втором этаже, прошёл в самый конец и занял одну из гостевых спален. Бросив сумку с вещами у входа, он принял душ и с наслаждением растянулся поверх кровати. Юлиус не льстил ему и даже не преувеличивал, когда говорил о его способностях, — «аналитический аппарат» Клааса и в самом деле работал отменно: после знаменательной тайной встречи на острове у них с Юлиусом был разговор. Как только Совет примет предложение Юлиуса — что ожидалось уже через неделю, — Клааса ждёт назначение в Колумбию. Назначение это вызывало у него троякие чувства: опасность пугала, перспектива блестящей карьеры радовала, а возможность принести реальную пользу Юлиусу — и вовсе пьянила. Однако больше всего угнетала предстоящая разлука. Но Клаас отметал тревогу и уныние с решимостью истого лорда: он нужен Юлиусу, и неважно где — иногда быть рядом значит быть на разных концах земли.
От размышлений его отвлёк звук мотора. Клаас вскочил на ноги, выглянул в окно и замер на месте — к острову причаливала яхта Юлиуса. На палубе мелькнула знакомая статная властная фигура. Клаас отпрянул от окна, мысли его заметались. Юлиус решил остановиться здесь по пути в Марокко? Или же он прибыл сюда с той же целью, что и Клаас, — побыть в одиночестве и собраться с мыслями? В преддверии грядущего Совета, на который он собирался вынести вопрос о теневой Корпорации, он в этом явно нуждался — вот и выдумал этот «кризис в Марокко», чтобы не обижать его, Клааса, отказом от совместного отдыха. Да, неудобно получится, если Юлиус его здесь увидит. Меньше всего Клаас хотел испортить ему отдых. Единственный выход — не попадаться Юлиусу на глаза, — благо в огромной трёхэтажной вилле и на утопающем в зелени острове это будет несложно. Клаас уже было вернулся в кровать, но тут до его слуха донёсся какой-то подозрительный звук. Клаас застыл на месте и прислушался. С моря дул бриз, в комнату, вместе с криками чаек и шумом прибоя, ворвался звонкий заливистый хохот. Марк. Наверняка Марк — только он так по-бабски смеётся. В душе Клааса тут же взметнулась волна ревности. Глупо, конечно, ревновать Юлиуса к его подопечному. Но… Юлиус сам ведь заверил его, что «с Марком больше ничего не будет». Клаас метнулся к стене и, вжавшись в неё рядом с лёгкой занавеской, которую трепал ветер, осторожно выглянул в окно — и тут же отпрянул. С причала по каменной лестнице, вместе с Юлиусом, поднималась Руна, его секретарша. Клаас нахмурился.
