Уголки губ лорда едва заметно дрогнули.

— Вы же знаете ответ, баронет.

— Ну да, — Седрик, почуяв верное направление, опять ринулся в атаку. — Поэтому я и пригласил его.

— Только поэтому?

— Не только. — Под проницательным взглядом наставника Седрик сдался. — Ему… мне… нам вас не хватает.

— В таком случае, — улыбнулся лорд, — вы правильно поступили, баронет. Потому что это взаимно.

В пятницу занятия заканчивались на час раньше. Седрик прямиком из университета отправился в «подвал» за Марком, откуда они вместе поехали к лорду ван дер Мееру. Лорд тоже по случаю их приезда уже был дома. Марк заметно нервничал, и Седрик, обменявшись с наставником парой приветственных фраз, тактично — или коварно, это уж как посмотреть, — удалился на кухню «варить кофе».

— Спасибо, — сказал Марк, когда они с лордом остались наедине. — Вы спасли мне жизнь.

— Вообще-то это сделал Седрик, — сказал лорд.

— Я… — голос Марка дрогнул, он прикусил губу, — не об этом. Седрик не дал мне умереть, а вы… вы вернули мне то, ради чего стоит жить.

— Это моя… наша обязанность, — поправился лорд, — помогать достойным осуществлять их мечты.

Губы Марка скривились в его неподражаемой циничной усмешке, которая, странным образом, ему очень шла.

— Так считают не все… обязанные помогать.

— Пусть вас это больше не беспокоит, — сказал лорд ван дер Меер. — Я поручился за вас лорду Коэну — за то, что никаких сюрпризов вы ему больше не подбросите. Так что можете подбрасывать смело, — насмешливо добавил он, — расплачиваться буду я.

Тактика оказалась верной.

— Не будете! — Марк вспыхнул. — Я… сделал выводы.

— Приятно слышать. Не скрою — на это я и рассчитывал. И рад, что не просчитался.

— Раз уж речь зашла о счетах… — уголок рта Марка дёрнулся. — Долг свой верну. Полностью рассчитаться не смогу — он пожизненный. Но проценты возвращать буду исправно — когда и как скажете.

— А ты всё о дебете и кредите, счетовод? — хмыкнул вернувшийся с кофе Седрик. — О счетах, расчётах и взаимозачётах?

— Вот-вот! — подхватил с ухмылкой лорд. — И пусть теперь скажет, что ему не прямая дорога в банкиры.

— В бухгалтеры, — фыркнул Седрик.

Марк, не выдержав, прыснул. Вслед за ним рассмеялись и Седрик с лордом. Лорд, обняв обоих за плечи, повёл их на террасу пить кофе.

Кофе сменился ужином, который готовили сообща, как тогда. Даже меню повторилось в точности — легендарный стамппот лорда оказался вне конкуренции и был решительно вытребован на бис вместе с пивом. А стамппот с пивом располагали к задушевным беседам. Лорд даже позволил себе фривольный анекдот о наставнике и его воспитаннике, у которых получалось только стоя, потому что, согласно этикету, когда лорд входит, баронет встаёт.

А потом была ночь. И вот она-то отличалась от той.

Баронеты, с обоюдного молчаливого согласия, давали лорду понять, что эта ночь принадлежит ему. Марк распластался на простынях — влажный, горячий, готовый ради них на всё. Седрик, отказываясь от притязаний на него, передал «пульт управления» лорду. Лорд молча принял «полномочия» — и спутал «заговорщикам» карты.

Лорд склонился над Марком, над тем, что было сейчас его средоточием, и принялся наносить защиту. В глазах лорда читалось: «Пора вам, баронет, стать наконец мужчиной». Марк лежал, не смея шелохнуться, и ошалело, из-под опущенных ресниц, смотрел, как на его пульсирующем стволе оседают, образуя вторую невидимую кожу, микроскопические капельки. И вздрогнул, когда лорд, покончив с приготовлениями, провёл по нему указательным пальцем. Оставшись доволен результатом, он поманил к себе Марка. Тот, молча повиновавшись, поднялся. Седрик понял замысел наставника с полужеста — опустившись на четвереньки, занял место Марка за миг до того, как ему на него указал лорд. Марк, стоя на коленях, не отрывал взгляда от своего набухшего, матово поблёскивающего в такт тяжёлым покачиваниям члена, будто желая убедиться, что замысел лорда ему не снится. Он уже был счастлив тем, что его позвали. И от мысли о том, что ему тоже можно — не только здесь и сейчас, а вообще, и можно даже то, что можно только лорду, — вело не хуже, чем от вида застывшего на «низком старте» Седрика. Лорд искусно справлялся со своей ролью, оставаясь наставником даже сейчас: одна его рука готовила Седрика — физически, а другая Марка — морально.

Рука лорда скользнула под распущенные, слипшиеся от пота волосы Марка, прошлась ободряюще по взмокшей спине. Мочку уха Марка обожгло горячее дыхание, опалил уверенный шёпот: «Вы справитесь, баронет». Голова Марка несколько раз дёрнулась вверх-вниз — быстро, неконтролируемо, одурело: кивок скорее напоминал дрожь, сотрясавшую его изнутри и рвущуюся наружу. Марк нетерпеливо повёл плечом. Лорд отнял руку, отстранился сам. Марк решительным движением запрокинул назад голову, мотнул ею из стороны в сторону, будто в последний раз пытаясь отогнать наваждение, отбросил с лица липкие волосы, застилавшие обзор, краем сознания отмечая, как отяжелевшая от влаги прядь плетью хлестнула по груди лорда. Придвинулся вплотную к раскрывшемуся в предвкушении и нетерпеливо подающемуся навстречу Седрику, припал к нему, на миг зажмурил глаза. И решительно толкнулся вперёд. Лорд, окончательно убедившись в том, что его «помощь» здесь больше не нужна, полностью сосредоточился на том, кто в ней нуждался гораздо больше.

Лорда, как и его самого, переполняла благодарность — Марк это чувствовал. Их руки встретились — там, где Седрику сейчас было нужнее всего, — сплелись пальцами в немом заговоре, захватили в тугой плен того, кто сам горел желанием сдаться, задвигались в унисон с Марковыми толчками. В благодарении своём они были едины, и благо это они любовью изливали на Седрика, пока не заполнили его до краёв, наполняясь такой же благодарностью в ответ. Гидравлика — точная наука, и законы её непреложны. Трое слились воедино: целостность была восстановлена, долги погашены, а клятвы подтверждены.

Лорд извлёк урок из прошлого — проснулся первым. На рассвете. И был безжалостен.

— Баронеты, подъём!

Седрик, неслышно вздохнув, тут же вскочил. Марк попытался было дезертировать в недра постели, но не тут-то было.

— Баронет Коэн! — Рука лорда, чутко направлявшая его ночью, теперь бесцеремонно схватила его за ногу и выдернула из-под одеяла. Марк, промямлив что-то невразумительное, сел на кровати, не открывая глаз.

— Это тебе не лорд Коэн, — ухмыльнулся из-за двери Седрик. — Здесь пощады не жди. Верность его слов подтвердила метко брошенная лордом подушка. Седрик, издав короткий вопль, исчез за дверью ванной. Марк — видимо, среагировав на имя наставника, — открыл наконец глаза и поднялся на ноги.

— Вы, баронет, теперь тоже мой подопечный, — сказал лорд Марку, когда час спустя, после пятикилометровой пробежки и душа de trois, душем не ограничившегося, они, бодрые и голодные, с аппетитом поглощали приготовленный Хендриком завтрак. — А все мои подопечные равны между собой. И в правах, и в обязанностях.

Лорд в честь выходного дня и достигнутого ночью «консенсуса» откупорил бутылку шампанского. Наставник и его воспитанники, «родной» и «приёмный», сдвинули бокалы.

— Тогда… — начал вместо тоста Марк, и в его голосе прорезались ранее не присущие ему твёрдые и уверенные, мужские, нотки. Лорд с Седриком многозначительно переглянулись: в глазах лорда читалась гордость за подопечного, в глазах Седрика — радость за друга, а во взаимных взглядах — удовлетворённость собой и друг другом.

— …тогда, — так же решительно повторил Марк, словно не замечая их удивления, — я бы хотел скрепить свои обязательства. Как полагается.