Гость непроизвольно сжал челюсти. Да, Мирабо был отличным банкиром — имел представление о диверсификации рисков и никогда не складывал все яйца в одну корзину.

— Корпорация — и лорд Коэн лично — вольны выбирать, кого из них предпочесть, — продолжал банкир, не обращая внимания на молчание гостя. — Дизайн на том же уровне, а вот функциональность, стабильность и надёжность улучшены на порядок. Качество, как в старинном швейцарском банке, — хохотнул он и, заговорщицки понизив голос, подмигнул гостю: — Кстати, не желаете ли… убедиться лично, лорд ван дер Меер? Ручаюсь, разочарованы не будете.

Гость шумно втянул воздух.

— Да-да, — как ни в чём не бывало продолжал банкир. — Я понимаю ваше затруднение — у вас уже есть подопечный. Ну так и мои мальчики ещё не достигли возраста согласия — хотя согласие, смею вас уверить, уже имеется. Современная молодёжь, знаете ли, такая скороспелая. А через пару лет вы разрешитесь от своего теперешнего бремени… — Банкир облизнул губы и внимательно посмотрел в глаза гостю: — Самое время резервировать следующего подопечного. Вам, как одному из главных претендентов на пост Верховного лорда, это должно быть интересно.

— Корпорация — и лорд Коэн лично, — невольно, а может, и вполне умышленно подхватил предложенный тон гость, — очень признательны вам за столь элегантное решение столь щекотливой этической проблемы. И чтобы не быть голословным — и не создавать щекотливых этических проблем в будущем, — Корпорация — и лорд Коэн лично — уполномочили меня передать, что если вы захотите отдать в наставничество ещё одного сына, ему придётся соискать место подопечного на общих основаниях — через утверждённую систему тестов и испытаний.

— Он их пройдёт.

— Я в этом уверен. И тем самым мы исключим любые неприятные сюрпризы для обеих сторон в будущем.

— Для трёх, — с мягкой усмешкой поправил банкир и, заметив недоумение гостя, пояснил: — В этом деле три заинтересованных стороны.

— Вы ошибаетесь, мсье Мирабо. Оммаж — обряд интимный и касается только двоих.

— Ну, раз вы так настаиваете, я согласен исключить из торга интересы «третьего лишнего» — особенно если учесть, что они в этот раз совпадают с моими. И тем самым, лорд ван дер Меер, мы возвращаемся к статус-кво — священному оммажу между Корпорацией и моим банком.

— Я передам лорду Коэну.

— И заодно, чтобы дважды не ходить, попрошу вас передать баронету Коэну, что самостоятельный выбор жизненного пути предполагает также и его самостоятельное обеспечение.

— В этом нет необходимости — баронет Коэн достаточно умён, чтобы понять это самостоятельно.

— А вы всё же передайте, — с лукавой обаятельной улыбкой попросил банкир. — В качестве гостинца из родного дома.

— Хорошо, я передам. Баронет Коэн будет тронут.

***

Новость об изменениях в его отношениях с наставником Марк воспринял с не меньшим облегчением, чем сам Второй лорд. А известие о его праве на «полное самоопределение» не только в личной, но и в профессиональной жизни — «гостинец из родного дома» лорд ван дер Меер решил пока попридержать — привело Марка в такое ликование, что лорд, смутившись, сослался на неотложные дела и поспешил удалиться. Впрочем, как подозревал Седрик, всё могло быть гораздо хуже — лорд по-прежнему считал, что в случившемся есть и его доля вины, и избегал встречаться и оставаться с Марком без крайней на то необходимости.

— Я одного не пойму, — сказал Седрик, когда эйфория Марка немного поутихла. — Как лорду ван дер Мееру удалось так легко всё уладить с лордом Коэном?

— А что тут удивительного? — пожал плечами Марк. — Причина та же, по которой он приблизил его к себе. Они же «сводные братья».

Седрик недоверчиво нахмурился, будто ему послышалось.

— В смысле?

— «Сводными братьями» на корпоративном сленге называют воспитанников одного лорда, — пояснил несколько удивлённый Марк. — Неужели не знал? — И, не дожидаясь ответа Седрика, менторским тоном процитировал: — Считается, что лорд, выбирая себе воспитанников, руководствуется одними и теми же критериями, которые за пять лет наставничества ещё больше укрепляются, а потому его подопечным свойственно даже большее душевное родство, чем родственникам по крови.

— Да я не об этом! — воскликнул задетый Седрик — он с детства собирал корпоративные жаргонные словечки, как другие собирают самолётики или марки, и владел корпоративным языком как родным. — Ты хочешь сказать, что наши лорды… что лорд ван дер Меер и лорд Коэн, — уточнил он, чтобы уж полностью исключить двоякое толкование, — что они оба воспитанники лорда Эверса?!

— Ну да.

Оба смотрели друг на друга с изумлением: Седрик из-за только что открывшейся правды, Марк — оттого, что Седрик, оказывается, не знал таких очевидных вещей.

Седрик знал своих «сводных братьев» — двух предыдущих воспитанников лорда ван дер Меера. Лорд сам его с ними познакомил, как и со своим собственным наставником, и всячески поощрял их поддерживать «семейные связи». Но Седрику как-то в голову не приходило поинтересоваться «братьями» самого лорда. А лорд ван дер Меер, видимо, считал, что его воспитанник, помешанный на всём «корпоративном», и без того в курсе, что лорд Коэн — его «дядя», и не стал упоминать отдельно, вполне возможно, из опасения, как бы Седрик не подумал, что он бахвалится «родственными» связями с таким высокопоставленным человеком, в которых нет никаких его личных заслуг.

Седрик чувствовал себя уязвлённым: Марк, при всём его демонстративном цинизме по отношению к Корпорации и равнодушию к корпоративной карьере, тем не менее умудрялся всегда быть в курсе последних новостей, сплетен и инсайдерских тайн. А Седрик, всю сознательную жизнь мечтавший о вожделенном титуле лорда-по-заслугам, обо всём узнавал последним, даже о таких элементарных и общедоступных вещах, как его ближайшие «родственники» по Корпорации.

4.

— Как вы там? — спросил лорд ван дер Меер Седрика, когда тот неделю спустя после переезда к Марку впервые его навестил.

— Отлично. — Седрик правильно истолковал вопрос и отвечал по существу. — Он уже совсем оклемался. Целыми днями пропадает в своём «подвале» и, похоже, впервые в жизни по-настоящему радуется жизни. Впрочем, скоро сами увидите — я пригласил его к нам на выходные. — И тут же невпопад смутился: — Если вы, конечно, не против.

— С чего бы это я был против? — лорд тут же напрягся.

— Ну… — замялся Седрик. — Я, наверное, не совсем точно выразился. — Седрик умолк, надеясь, что наставник сам догадается, к чему он клонит. Но лорд, никак не отреагировав, выжидающе молчал, и Седрик, собравшись с духом, сказал: — Я имел в виду, что пригласил его провести выходные с нами.

— Я так и понял, — бесстрастно ответил лорд.

— Тогда поймите и то, — затараторил Седрик, — что его нельзя оставлять одного. Особенно на выходных, когда ему нечем будет заняться. Особенно… когда он будет знать, чем занимаемся мы.

— Значит, мы не будем «ничем» заниматься, пока он окончательно не поправится.

— Это только усугубит положение — он уже и так чувствует себя перед нами виноватым.

— И у него есть на то основания.

— Ну как же вы не понимаете? Ему это очень важно. И нужно. Мы — его единственные близкие. И если мы от него отвернёмся…

— Баронет…

— Если мы сделаем вид, — продолжал Седрик, не обращая внимания на слова наставника, — что ничего не было, он подумает, что для нас это ничего не значило — тогда… в прошлый раз. А ведь это… не так? — в глазах Седрика стоял вопрос вперемежку с мольбой.

— Вы же знаете ответ, баронет.

— Да! И поэтому так важно, чтобы Марк тоже его… узнал. Тем более что он вам очень благодарен — за всё, что вы для него сделали.

Лорд помрачнел.

— Поэтому вы его и пригласили? Чтобы он смог «отблагодарить»?

— Не поэтому! — Седрик, как это в раже спора с ним часто бывало, повысил голос, но тут же, вовремя сообразив, что этим ничего не добьётся, пошёл на попятную и добавил вполне миролюбиво: — В общем, я подумал, что было бы хорошо, если бы он убедился, что вы на него не злитесь. Вы же… не злитесь на него, правда?