Второй лорд развернулся. Марк так и не открыл глаз, за всё время визита лорда не промолвив ни слова. Лорд, так и не притронувшись к нему, вышел.

***

Марка выписали через неделю. Вообще-то он уже на пятый день мог отправиться домой — физическое состояние позволяло, — но лорда ван дер Меера гораздо больше беспокоила его психическая кондиция. Он опасался, что возвращение к лорду Коэну может обострить его состояние, а то и спровоцировать очередной кризис. Ни Седрику, ни ему самому Марк так и не признался, что толкнуло его на роковой шаг, но, судя по оговоркам Марка и намёкам Второго лорда, а также натянутым отношениям между ними, причину следовало искать в последнем. Поэтому лорд ван дер Меер договорился с лечащим врачом о продлении пребывания Марка в больнице ещё на пару дней — «для стабилизации состояния». Ни с шефом, ни с самим Марком он это решение не согласовывал, но по обоим без слов было видно, что они рады подобной задержке. Однако к концу недели Марк настолько поправился, что дольше тянуть не только не имело смысла, но и становилось подозрительно.

— Если хочешь, я сам займусь его реабилитацией, — предложил Второму лорду его старший советник, когда они вместе ехали в больницу за Марком. — У тебя и без того дел невпроворот. — На лице лорда отобразилось такое облегчение, что советник, не дожидаясь устного согласия, продолжил: — Я говорил с врачами. Ему сейчас нужно максимально отвлечься от случившегося. В идеале — создать обстановку, как можно меньше напоминающую о жизни до.

Второй лорд кивнул.

— И в качестве терапии они предлагают?.. — Второй лорд вопросительно посмотрел на советника.

— Я предлагаю, — с мягкой улыбкой поправил тот. — Отправить его куда-либо из Гамбурга мы не можем.

Второй кивок.

— Но у меня есть решение получше. Я уже договорился с Седриком — он готов на время переехать к вам — разумеется, если ты не против, — и побыть с Марком, пока он окончательно не придёт в себя. Они дружат…

Второй лорд хмыкнул.

— Даан, ты веришь в дружбу между мальчиками? Особенно в таком возрасте?

— И нам это только на руку, — отмахнулся старший советник. — Ничто так не прочищает и не ставит мозги на место, как хороший секс. Особенно в таком возрасте.

Второй лорд покивал.

— Тем самым мы убиваем двух зайцев, — продолжал советник. — Во-первых, Марк будет под ненавязчивым круглосуточным присмотром доверенного человека, который, однако, его не будет напрягать, как напрягал бы любой другой посторонний, — с тем, что такой надзор необходим, ты, надеюсь, согласен. А во-вторых, с другом он сможет гораздо быстрее прийти в себя и вернуться в норму. А секс довершит всё остальное.

— Пожалуй, ты прав.

— À propos секс… — старший советник многозначительно умолк. Второй лорд носил свой титул по заслугам — понял его с полуслова.

— Понимаю и не имею ничего против, — сказал он. — Я уже в том возрасте, когда корпоративно-интеллектуальные игры заводят на порядок сильнее постельных. Заодно это убирает единственный, — надеюсь, — камень преткновения в наших с тобой отношениях, — насмешливо докончил Второй лорд. Старший советник натужно улыбнулся, усилием воли убедив себя, что Второй имеет в виду «порошок» — а не кое-что посерьёзнее, — и отсалютовал невидимым бокалом.

— А чтобы окончательно отвлечь его от дурных мыслей, — сменил он скользкую тему, — надо заполнить под завязку не только его ночи, но и дни. Он уже определился со специализацией?

— Его специализацию определяет его происхождение, — сухо ответил Второй лорд, и старшего советника осенило.

— Правильно ли я понимаю, — медленно начал он, — что эта предопределённость и стала последней каплей и послужила спусковым крючком?

Второй лорд на миг прикрыл глаза, но тут же вернул себе привычное бесстрастие.

— У нас был разговор, — скупо сказал он. — Это часть сделки, между нами и его отцом. А банкир непременно желает видеть его в финансах.

Старший советник хмыкнул.

— Между нами, лордами… Какой из него финансист?

— Это нам только на руку, — ухмыльнулся Второй лорд. — Дополнительная гарантия, что без консультаций и согласования с нами он и шагу не ступит.

— Шагу, может, и не ступит. Но последнюю черту, как видишь, переступить в состоянии. Кстати, о последней черте. Где он раздобыл таблетки?

— Врач прописал. Антидепрессанты.

— Он сидел на таблетках?!

— Последние два месяца.

— Это было так необходимо?

— Мне — да. У меня, видишь ли, хватает забот и без того, чтобы нянчиться с избалованным неуправляемым психом.

— Разумеется.

— Запомни, Даан, на будущее, если надумаешь брать ещё кого-нибудь на воспитание: только девственник. Фантом дюжины высших лордов в постели похлеще дюжины Верховных лордов в Совете.

— Не его в том вина.

— Вина не его, но он будет виноват до тех пор, пока не перестанет вести себя как жертва. — Лицо Второго лорда, и без того бесстрастное, стало непроницаемым.

— Юлиус, — голос старшего советника сделался настойчивее. — Будем откровенны: человек, готовый умереть, способен на всё. Тебе нужны очередные сюрпризы? Следующий может и не совпасть с Седриковой пробежкой.

Второй лорд промолчал.

— Что он выбрал?

— Дизайн одежды, — глухо ответил Второй лорд.

— Ну и отлично. «Марк Мирабо» — отличный бренд.

— Перестань паясничать, Даан.

— А я, меж тем, серьёзен, как старший советник Второго лорда, — серьёзно проговорил старший советник Второго лорда. — Это лучший — и, похоже, единственный — выход. И для него, и для нас.

— А банкир? — глухо, не глядя на советника, спросил Второй лорд.

— А банкиру не повезло, — ухмыльнулся советник. — Договор подписан, а в договоре это не прописано.

Второй лорд лишь хмыкнул, но его советник занимал свою должность по заслугам и сбить себя с толку не дал.

— Общеизвестно, — размеренным профессорским тоном продолжал он, — что Корпорация в целом и институт наставничества в частности стоят на незыблемости принципа добровольности. Право на самоопределение и свободное волеизъявление священно и неприкосновенно. Баронет Коэн воспользовался своим правом и выразил свою волю. Мы всецело — как и было оговорено с мсье Мирабо, — были готовы поддержать баронета на поприще финансиста. Баронет решил иначе. Против свободы волеизъявления мы бессильны. Тем более что мы исповедуем принцип невмешательства во внутрисемейные разборки — по той простой причине, что мы не признаём легитимность семьи. — Старший советник Второго лорда вопросительно посмотрел на шефа. — Я ничего не упустил?

— Я тебя недооценивал, Даан, — ухмыльнулся в ответ Второй лорд. — Ты ещё больший циник, чем я. Мне уже впору тебя бояться.

— После такого признания, — вернул «комплимент» советник, — впору бояться мне.

И оба рассмеялись.

— Если хочешь, — помолчав, предложил старший советник, — я сам сообщу новость банкиру.

— …и тем самым избавишь меня от неприятности, которую сам же и создал, а Марка — от объяснения с отцом, и заодно побалуешь себя изысканным гурманским наслаждением лицезреть поражение банкира Мирабо. — Второй лорд пожевал губами, словно пробуя каждую из альтернатив на вкус. И широко ухмыльнулся: — Тонкий ход, ловкий. А главное, многоплановый. Ты быстро учишься, Даан. — Второй лорд пристально посмотрел в глаза своему советнику — и улыбки в его взгляде тот не заметил.

— Мне повезло с наставником.

Банкир оказался не менее тонким игроком.

— Прошу вас, лорд ван дер Меер, заверить лорда Коэна, — велеречиво начал он, — что я понимаю, в какое неловкое и затруднительное положение поставил его мой сын, лишив своим поступком Корпорацию возможности выполнить свои обязательства передо мной. Признаться, чего-то подобного я и опасался, а потому подготовил запасной вариант, чтобы дать возможность Корпорации — и лорду Коэну лично — выполнить данные ими обещания по контракту и тем самым не запятнать свою безупречную репутацию надёжных деловых партнёров, — что в свете грядущей второй волны глобализации наверняка будет не лишним. — В неспешном, нарочито выспреннем штиле банкира чувствовалась неприкрытая насмешка: договор был подписан, банкир был на своей территории и в своём праве и явно вознамерился взять реванш за годы унижений от лордов и Корпорации. — Как вы, наверное, знаете, у меня имеется ещё два сына — более поздние, а посему, смею надеяться, и более совершенные модели.