— Как, кстати?

— Такой проект, как слияние банка с Корпорацией, нельзя провернуть в одиночку. Избранные лорды тут же начали искать союзников внутри Корпорации, среди которых, понятно, оказались и другие тайные гости банкира. Комбинация банкира раскрылась. Лорды пришли в ярость. Все переговоры с банкиром прекратились.

Уголок рта Седрика дёрнулся.

— Личные амбиции выше интересов Корпорации?

— Запомните, баронет, — отрезал лорд, — Корпорация — это мы. А с нами так не поступают. Банк мы не сегодня, так завтра всё равно заполучим, а банкиру надо было преподать урок. Чтоб другим неповадно было.

— Я понял урок, мой лорд. Хоть и не уверен, что усвоил его.

— Баронет, — лорд вздохнул. — Я понимаю ваши чувства и даже в чём-то их разделяю. Но поймите и вы. Вина лордов во всей этой истории в том, что они не отвергли сделанное им предложение, ни деловое, ни личное. Я не оправдываю их, но… понимаю. Наша особенность, баронет, в том, что когда шанс стучится к нам в дверь, мы никогда не скажем «нет». Это у нас в крови.

— Они не могли не понимать, что происходит. И кто стоит за стучащимся в дверь их спальни «шансом». Но они предпочли воспользоваться ситуацией.

Лорд поморщился.

— Скажите, баронет… Вы помните день, вернее, ночь нашего собеседования? Когда я постучался к вам со своим более чем сомнительным — по вашим праведным меркам — предложением. Почему вы мне не отказали? Вы же понимали, что происходит. Но вы предпочли воспользоваться ситуацией.

Седрик почувствовал, как огонь с его щёк перебросился на кончики ушей. Его вдруг осенило — видимо, лавина откровений сегодняшнего дня настроила его мышление на соответствующий лад, — зачем старший советник пригласил его наставника к себе.

— Вы будете голосовать за лорда Коэна? — резко сменил он тему.

— Вы о чём, баронет? — лорд пристально посмотрел в глаза Седрика. Седрик взгляда не отвёл.

— О выборах Второго лорда, мой лорд.

— Баронет… — лорд досадливо откинулся на спинку стула. — Вы опять за своё? Я смотрел сквозь пальцы на то, что вы подслушивали мои разговоры с вашим отцом, — Седрик покраснел с новой силой, — поскольку тогда вы ещё не были моим подопечным. Но теперь…

— Я не подслушивал! — вспыхнул Седрик. — Мне… Марк сказал.

— Значит, подслушивал он, — констатировал лорд. — Лорд Коэн не настолько глуп, чтобы хвастаться шкурой неубитого медведя. Тем более перед Марком.

Замечание лорда Седрика задело.

— Марк тоже не подслушивал! Он… сам догадался. Он не такой глупый, как кажется.

— Склонен с вами согласиться, — проявил неожиданную покладистость лорд.

— Вы не ответили на мой вопрос, мой лорд.

— Нет, не буду, — лаконично ответил лорд. — Если он не завяжет с «порошком» — а он, пока он с Марком, вряд ли завяжет, — нам через год придётся выбирать нового Второго. А это нерационально. Как видите, ничего личного.

— Другими словами, не балуйся он «порошком», вы бы его поддержали?

— Безусловно. На данный момент лучшего претендента на должность Второго лорда не существует. По деловым и умственным качествам, я имею в виду. А деловые и умственные способности — это единственное, что имеет значение в подобных вопросах. Тем более что он уже и так, учитывая состояние лорда Хорста, фактически исполняет его обязанности.

— Но ведь вы сами говорите, что других достойных кандидатов нет.

— Правильно. Поэтому выберут лорда Коэна. Но моя совесть будет чиста. Личный выбор и общий выбор — это разные вещи, баронет.

Слова лорда Седрика задели — ему виделось нечто неправильное в том, что его наставник пользовался гостеприимством хозяина дома, не собираясь оправдывать возложенных на него ожиданий. Лорд ван дер Меер «был голландцем» не только по национальности: на корпоративном сленге это означало, что он умел найти общий язык и договориться со всеми, — он не мог не понимать, что лорд Коэн пригласил его в расчёте на агитацию за него среди лордов в Великобритании.

— А лорд Коэн… знает о вашем решении?

— Разумеется. Я ему озвучил свои аргументы.

— А он?

— Он обещал подумать.

— Что ж, по крайней мере, Марк будет отомщён. Хотя бы так.

— Марк не причина, а повод. Лорд Хорст, к сожалению, не оправдал наших ожиданий. Но, к счастью, у него очень толковый старший советник, который, собственно, и придумал, как просто и элегантно решить эту проблему.

Седрик прикрыл глаза. А он ещё удивлялся, как так получилось, что высокие гамбургские гости, которых целый месяц ждали, смогли беспрепятственно уйти с торжественного ужина в свою честь и пройти в мальчишескую незамеченными, без сопровождения приглашающей стороны.

— Вы… тоже были в курсе? О его планах насчёт Марка и Второго лорда?

— Разумеется. И не только я — всё руководство нашего филиала было задействовано в этой операции. Включая наставника Марка.

— А если бы… Второй лорд вместо Марка выбрал меня? — голос Седрика звенел: потрясение было слишком сильным, а возмущение требовало выхода. — Было мгновение, когда он… колебался.

Но лорд на провокацию не поддался.

— Тогда вам, а не Марку, пришлось бы решать, что ему ответить, — флегматично ответил он. — Запомните главное, баронет. В подобных вопросах инициатива обычно исходит от старшего, по возрасту или положению, но окончательное решение — всегда за младшим. Мы никого не принуждаем и, упаси боже, не насилуем. Не потому, что мы такие правильные. — Лорд ван дер Меер сделал паузу. — Лорд-по-заслугам — настоящий мужчина. А настоящий мужчина никогда не опустится до принуждения и насилия, потому что это значит расписаться в собственной мужской несостоятельности. В этом и состояла элегантность замысла лорда Коэна: банальная подстава — это слишком грубо и вульгарно. Пойди он на такое, он бы потерял уважение — а значит, и поддержку — остальных лордов. Не потому, повторюсь, что это аморально, а потому, что у нас превыше всего ценится красота, изящность и тонкость игры. Мы хотим видеть рядом с собой — и особенно над собой — умных соратников и достойных соперников. Любой бизнес, любая власть по сути своей гомосексуальны. Для мужчины признать чью-то власть — на метафорическом уровне — значит отдаться ему. А настоящий мужчина никогда не отдастся более слабому или глупому мужчине. Мы давали Второму лорду шанс. У него был выбор, и он его сделал. Даже вы, на втором году наставничества, поняли, чтó тогда произошло. А вот до лорда Хорста, представьте себе, до сих пор не дошло. Продолжать признавать главенство подобного человека — это пощёчина нашему достоинству и интеллекту. Такое не прощают.

— Как же он стал Вторым лордом, с такими-то умственными способностями? Если вы превыше всего цените интеллект?

— «Порошок», — коротко бросил лорд. — Второй лорд, между нами, лордами, его большой поклонник. Когда его выбирали, с интеллектом у него всё было в порядке. Но вскоре ему захотелось блистать не только в Совете. — Лорд, сделав очередную паузу, внимательно посмотрел Седрику в глаза: — Это тоже было уроком — для всех вас. Мы хотели, чтобы вы воочию убедились, к чему приводит подобное злоупотребление.

А вот и ответ на вопрос, зачем их всех собрали тогда в мальчишеской, если на ужин с гостями их приглашать не собирались. Седрик хмыкнул. Многие наставники, желая оградить своих подопечных от порошкового соблазна, полушутя-полувсерьёз брали с них слово, что уж если им так приспичит попробовать, то сделают они это не раньше, чем станут Верховными лордами. Лорды, понятно, так изысканно шутили. А некоторые баронеты, видимо, понимали их слишком буквально, более того — как стимул и руководство к действию. Интересно, это уже все откровения сегодняшнего дня или же самое интересное только впереди?

— То же касается и Марка, — продолжал лорд. — Для него это было испытанием.

— Для нас всё испытание, — хмыкнул Седрик.

— Правильно, баронет. И цель подобных испытаний — помимо испытания тех качеств, на которые вас испытывают в каждом конкретном случае, — приучить вас к тому, что каждое ваше слово и каждый ваш поступок — это постоянная проверка на ваше соответствие титулу лорда-по-заслугам. И сдавать этот экзамен вы будете каждый день до конца своей жизни.