Тестом было всё. Наставник подвергал его испытаниям круглосуточно, со всех сторон. Поняв это, Седрик поначалу даже в самых безобидных словах и ситуациях искал подвох — и в этом, к слову сказать, был не так уж далёк от истины. Но вскоре, поняв, что это верный способ не столько найти верный ответ, сколько быстро и надёжно сойти с ума, он махнул рукой на тщетные попытки угадать правильную реакцию и, чтобы покончить раз и навсегда с вечными сомнениями, решил для себя всегда оставаться собой и действовать, повинуясь внутреннему порыву. Пусть такой способ не гарантировал верный ответ и не предохранял его от ошибок, но у него хотя бы не оставалось повода упрекнуть себя в сделанном выборе: даже если его выбор окажется ошибочным, он, по крайней мере, получит от него удовольствие. И, как ни странно, именно такая тактика чаще всего позволяла попасть «в яблочко». Годы спустя, уже будучи сам лордом-по-заслугам, Седрик понял, что именно в этом и заключался главный тест, а заодно и цель его наставника — научить его мыслить и действовать самостоятельно, даже если за это потом придётся расплачиваться. Один из главных преподанных его наставником уроков гласил, что неправильных ответов не бывает, а жизнь — это увлекательный квест с многовариантным выбором, у каждого из которых есть свои преимущества и недостатки.

Сейчас же, думал Седрик, следуя за своим провожатым, лорд, наверное, испытывает его на умение самому заявить о себе сверстникам, не прикрываясь титулом и регалиями своего наставника. Седрик усмехнулся. Не на того напал. Тот, кто выжил в доме барона де Сен-Венана и в компании Этьена, ни перед какими сверстниками не спасует.

Седрик с распорядителем поднялись по широкой мраморной лестнице, устланной бордовым ковром с узором из корпоративных логотипов. На лестничной площадке, напоминавшей, скорее, небольшой холл, лестница разветвлялась на две части.

— Вам сюда, сэр, — сказал распорядитель, сворачивая налево. — Вторая лестница ведёт на половину лордов. Баронетам вход туда строжайше воспрещён. За нарушение этого правила — исключение из клуба без права восстановления.

Седрик кивнул, давая понять, что с правилами клуба ознакомлен. С понятием «клуб» у Седрика ассоциировалось всё, что угодно, но только не то, что он в действительности здесь увидел. Казалось, что скан-система при входе в клуб — это замаскированная машина времени, которая перенесла его как минимум на пару столетий назад. В холле — огромные, во всю стену, портреты: в центре — легендарные отцы-основатели Корпорации, лорды Кейм, Йост и Вальберг, по сторонам — Совет двенадцати, теперешнее руководство Корпорации. Обитые дубовыми панелями стены, высокие резные кессонные потолки, толстые бордовые ковры с неизменным узором из корпоративных логотипов в коридорах и внутренних переходах, в ворсе которых утопала нога, мягкий приглушённый свет, лившийся, казалось, отовсюду и ниоткуда, мягкий ненавязчивый джаз — так, кажется, называется эта странная старинная музыка, пристрастие к которой питает и его наставник. Впрочем, о том, что здесь его ждёт не молодёжная дискотека, Седрик мог бы догадаться уже по тому, что лорд ван дер Меер заставил его облачиться в традиционный костюм с галстуком, который надевался лишь в исключительных случаях. А ведь были времена — Седрик невольно вспомнил парадный портрет лорда Кейма, — когда люди носили подобное каждый день.

Распорядитель остановился у высокой двустворчатой дубовой двери, по сторонам которой застыли два швейцара в парадных ливреях.

— Прошу вас, сэр, — с лёгким поклоном пригласил он Седрика. Швейцары тут же синхронно распахнули обе створки двери. По спине Седрика словно пробежалась сотня скользких холодных мурашек — в душе можно было сколько угодно хорохориться, но здесь, что ни говори, он представлял не столько себя, сколько своего наставника. Он был морально готов нести свой собственный позор, но мысль о том, что он, по незнанию или неосторожности, своими словами или поступками может нечаянно скомпрометировать лорда ван дер Меера, была невыносима. И разве можно было найти больший компромат, чем трусливость и нерешительность? Седрик, взяв себя в руки, уверенно вошёл в распахнутую дверь. К нему тут же повернулась дюжина пар мальчишеских глаз.

— Джентльмены, — торжественно обратился к присутствующим вошедший вслед за Седриком распорядитель. — Позвольте представить вам нового члена нашего клуба. Седрик, третий баронет ван дер Меер. Прошу оказывать ему приём, как он того заслуживает.

Покончив со своими обязанностями, распорядитель с поклоном удалился. Парни окружили Седрика и один за другим принялись пожимать ему руки и называть себя. После пятого имени голова у Седрика пошла кругом, он понял, что всех с первого раза и так не запомнит, и дальше уже и не пытался. Покончив со знакомством, парни наперебой принялись приглашать его присоединиться к ним, из чего Седрик заключил, что, во-первых, имя его наставника здесь что-то значит, а во-вторых, оно кое-что значит даже в отсутствие своего носителя. Было приятно, и Седрик тут же расслабился. Недолго думая, он тут же опустился на ближайшее к нему свободное место, чтобы парни не подумали, будто он выбирает, с кем попрестижнее дружить.

— Выпьешь чего-нибудь? — спросил его сосед — теперь, когда он немного успокоился и успел разглядеть своих новых знакомых, Седрик вынужден был признать, что сидит сейчас с самым красивым парнем не только в помещении, но и далеко за его пределами, если не во всём мире. Седрик затруднялся определить его национальность — классически правильные европейские черты лица парня, по-южному смуглая кожа с оливковым отливом и восточный миндалевидный разрез тёмных глаз с поволокой позволяли предполагать в нём смесь лучших кровей нескольких рас. Седрик мысленно чертыхнулся — не хватало только, чтобы остальные парни истолковали превратно то, с какой поспешностью он присоединился именно к этому ослепительному красавчику — Марк, кажется? — и, чего доброго, не намекнули об этом его лорду.

— А можно? — тут же оживился Седрик — лорд ему спиртное не разрешал.

— Как же, размечтался, — рассмеялся Марк, правильно истолковав его оживление. — Без разрешения лордов здесь не наливают. А лорды, понятно, не разрешают.

Седрик приуныл.

— Но можно заказать чего-нибудь безалкогольного.

Седрик, не глядя в поданную ему Марком карту, попросил фирменный клубный напиток — предпочтений в этой сфере у него не было, зато была большая любознательность и открытость новому опыту, а потому каждый раз, попадая в новое заведение, он начинал знакомство с ним с его фирменного напитка. В «Merit Club» — по крайней мере, на мальчишеской половине — таковым оказался коктейль с многообещающим названием «Допинг баронета». К Седрику — то ли из солидарности, то ли из любви к самому напитку — присоединились остальные. Официант удалился, в беседе возникла пауза, и Седрик в ожидании заказа принялся разглядывать обставленное кожаными диванами и креслами огромное помещение, способное с комфортом разместить не меньше сотни посетителей и из-за отсутствия которых казавшееся ещё большим, чем было на самом деле.

— Здесь всегда так пусто? — спросил он, чтобы завязать разговор — по правде говоря, культовый «Merit Club» он представлял себе совершенно иначе.

— Ты хотел сказать — уныло? — ухмыльнулся Марк. — Да нет, обычно здесь веселее. Но из-за высокого визита, — Марк выразительно пошевелил бровями, — клуб для «простых смертных» сегодня закрыт. Присутствуют только crème de la crème местной верхушки, ну и мы, их подопечные. В общем, ты прав, тоска смертная. Я тоже терпеть не могу эти тусовки для избранных.

Седрик хмыкнул — похоже, его невинный вопрос здесь восприняли как доказательство того, что он уже много где побывал и много чего повидал, раз его даже «Merit Club» не впечатлил. «Ну ещё бы, с таким-то наставником!» — представлял он себе завистливые шепотки новых приятелей. На лицах парней, как по команде, появилось подобающее случаю выражение пресыщенной скуки, и только тщеславный огонь в глазах и горделиво вздёрнутые подбородки выдавали, насколько они на самом деле рады и счастливы возможности присутствовать на этом «скучном сборище для избранных старперов».