— Нет, — совершенно серьёзно сказал Кристиан, — это мне ещё только предстоит.

И оба покатились со смеху.

Кристиан, разумеется, потащил его в пафосный ресторан, где не то что пообжиматься, пнуть друг дружку под столом не получится, не сказав при этом: «Прошу прощения, сэр!» Из чистого ехидства, чтобы обломать Кристиану его садистский кайф, Бастиан вёл себя подчёркнуто чинно, словно не любовник после трёхнедельной разлуки, а степенный старец-сенатор на торжественном приёме в Белом доме. «Сэр, будьте так любезны, сделайте милость, вас не затруднит передать солонку, сэр?» — «Извольте, мой юный друг, почту за честь услужить!»

Даром старался — Кристиан получал от этого маскарада несказанное удовольствие и даже не скрывал этого. И Бастиана внезапно осенило: этот мужчина обожает бурлеск, блестящую игру слов и искромётный юмор, поединок умов, способность и готовность добычи убегать и бороться, а сила оргазма от физической разрядки у него прямо пропорциональна изяществу интеллектуальной прелюдии.

Бастиана вдруг охватил азарт: хотелось совершенствоваться, расти, развиваться, чтобы — нет, не удержать этого фантастического мужчину, — чтобы он хотел удержать его. Он наконец подобрал ключик к этому мудрёному замку.

— Ну что, поехали? — хриплым эхом отозвался взломанный замок.

— Не спешите, сэр, я ещё не допил свой кофе.

Кристиан шумно сглотнул, а Бастиан понял, что эта ночь с лихвой окупит этот чёртов кофе. Чтобы получить лучший секс в своей жизни, он поставил на кон целых пять минут. И посмел бы только кто-нибудь сказать, что это пустячная жертва!

Кристиан привёз его в новый роскошный лофт на последнем этаже одного из свежеотреставрированных домов в Нойштадте.

Свет включать не стали — внешние стены огромного помещения почти сплошь состояли из панорамных окон, и в призрачном свете уличных фонарей было хорошо видно, как у Кристиана стояло.

Трахаться хотелось так, что немели пальцы на ногах.

«А вот нифига! — с неведомой ранее бесшабашностью подумал Бастиан. — Умру от сперматоксикоза, но первый не сдамся. Хоть раз в жизни ты попросишь первым».

— C-o-o-o-l! — протянул он, с преувеличенным вниманием любуясь на подсвеченную городскую ратушу и утопающий в огнях Внутренний Альстер. — Ничего так хатка!

— Рад, что тебе нравится, — сказал Кристиан.

Только сейчас Бастиан заметил, что квартира совершенно пуста. «Как романтично, — подумал он, — будем трахаться на чердаке при луне, как два бездомных мартовских кота».

— Ты её недавно купил?

— Вчера, — сказал Кристиан, доставая из внутреннего кармана какие-то сложенные вчетверо листы бумаги. — С днём рождения, мальчик! С полным совершеннолетием!

Бастиан одно мгновение смотрел на протянутые документы с недоумением. «Да засунь ты себе эти бумажки в задницу! — едва не закричал он. — А мне засунь наконец кое-что посущественнее».

В следующий миг он, конечно, всё понял и, бросив беглый взгляд на первый лист, даже не удивился, увидев там своё имя. Дарственная выпала у него из рук. В горле встал ком, а в глазах защипало.

— Кристиан, — глухо пробормотал он, от переизбытка чувств уткнувшись ему лицом в грудь. — Ты невероятный! Я тебя люблю.

И едва не взвыл от досады: вышло так, будто любовь и осознание невероятности любовника случились только после столь щедрого подарка. Но Бастиан тут же взял себя в руки. Ну и хрен с ним, если он действительно так истолкует его слова. Главное, что это правда. Просто раньше, понимая непонятный статус их отношений, он держал это в себе, а сейчас от неожиданности и эмоционального накала оно само вырвалось.

— Я тоже тебя люблю, мальчик, — ответил Кристиан, обнимая его. — Хоть и совсем не так, как тебе того хотелось бы.

— Надеюсь, когда-нибудь я дорасту и до такой любви.

— Я в тебе не сомневаюсь, мальчик, — прошептал Кристиан в перерыве между поцелуями. — Поговорим об этом позже. — И со словами: «А сейчас извини… Не могу больше терпеть — слишком сильно тебя хочу» повалил его на голый пол.

— Сэр, куда это годится? — Бастиан — откуда только силы взялись?! — спихнул его с себя и жестом потомственного дворецкого отряхнул костюм. — В «бентли» как-никак удобнее.

Кристиан, надо отдать ему должное, достойно выдержал удар. Послушно последовал за ним, и те две бесконечные минуты, что они ждали лифт, а потом спускались вниз, Бастиан готов был губы искусать в кровь, себе, разумеется, — Кристиан в лифте к нему даже не притронулся, — за эту ненужную браваду. Мог бы догадаться — Кристиан слишком азартен, чтобы по собственной воле выйти из такой игры! Хорошо хоть машину отпирать не надо было — интересно, он совсем не боится, что его породистого рысака уведут?

Но зато едва за ними захлопнулась дверца заднего сидения, Кристиан поддал такого жару, что Бастиан, грешным делом, подумал было, что они разнесут потустороннюю машинку к чертям собачьим. Но нет, выдержала. Всё-таки отличная машина — «бентли»!

Потом они, вконец обессиленные, сидели целую вечность обнявшись и слушали гулкое биение собственных сердец, которые теперь стучали в унисон.

Бастиан первым нарушил молчание.

— Эй, — пихнул он его локтем под бок.

— Чего тебе, ненасытный мальчик? — усмехнулся могущественный джинн.

— У меня осталось ещё одно желание, забыл?

— Но желание-то — последнее, — напомнил джинн. — Ты действительно хочешь, чтобы оно исполнилось здесь и сейчас?

«Сволочь!» — чертыхнулся в сердцах Бастиан, чувствуя, как внутри непонятно отчего холодеет. Ради красного словца маму родную не пощадит.

Глупая шутка сбила весь настрой.

Домой к Кристиану ехали молча — по полуночному городу это удалось очень быстро — и так же молча завалились спать.

Потом было позднее субботнее утро и плотный обстоятельный завтрак, который Кристиан готовил самолично и принёс ему в постель.

Потом, разумеется, было «последнее желание», которое сумасбродный джинн исполнил так, будто оно и вправду — последнее в жизни, причём в его собственной.

А потом был разговор.

— Мальчик, — сказал джинн. — Ты уже не мальчик. Тебе больше не нужен мужчина. Ты теперь сам мужчина, которому нужен мальчик.

И только тогда до Бастиана дошло, что джинн не шутил и желаний больше не будет. Вернее, они-то будут — хотеть не вредно, но толку?

Бастиан кусал губы, не в силах выбрать, взорваться самому или разнести вдребезги этот сумасшедший мир со свихнувшимся джинном в придачу.

— Мальчик, — недоуменно сказал джинн, — что ты бесишься? Ничего ведь не изменится — я буду любить тебя по-прежнему. Просто по-иному.

Бастиан, как ни странно, понял. Равно как и то, что он бесповоротно повзрослел.

***

Дэвид поздравил его на следующий день.

— Не ты первый, не ты последний, — философски сказал он, выслушав знакомую не понаслышке историю ритуала инициации в мужчины, и грустно усмехнулся: — Добро пожаловать в клуб «21»!

В тот день Дэвид впервые пригласил его к себе домой.

— Тоже подарок в честь совершеннолетия, — хмыкнул он, открывая дверь в роскошный двухэтажный пентхаус в Хафен-Сити. — С тех пор я уже сам мог бы десятком домов обзавестись, да, знаешь, как-то совсем не тянет. Дома он, кстати, никогда не дарит — считает, что дом мужчина должен построить сам.