Кристиан никогда не спрашивал его, когда у него день рождения. И вчера, возвращаясь в Гамбург, Бастиан был морально готов к тому, что проведёт этот день в одиночестве: если чуда не случится и Кристиан не объявится, то он, по крайней мере, будет избавлен от необходимости отвечать на вопросы друзей и знакомых, почему он такой мрачный и злой.
— Ты знал?
Бастиан на автомате тут же принялся причёсываться пятернёй, как будто Кристиан мог его видеть.
— Разумеется, — довольно усмехнулась трубка.
— Ты сейчас в Гамбурге?
Рука так и застыла в волосах — не хватало только разминуться: вдруг Кристиан прилетел в Париж, откуда вчера вернулся он?
— Конечно! Ты же этого хотел. Разве я мог не исполнить твоё желание?
— Спасибо, добрый джинн, — рассмеялся Бастиан, от облегчения тут же сделавшись игривым: — Но у меня осталось ещё два.
— Я вообще-то готов был исполнить гораздо больше, — подхватил заданный тон джинн. — Но раз два — значит два, желание именинника — закон.
— Да ну тебя, — сдался Бастиан. — Тебя не переспоришь.
— И не пытайся, — промурлыкала трубка, и Бастиан тут же представил себе на том конце улыбку чеширского кота.
— Надеюсь, хотя бы этот праздник тебе есть с кем отметить? — вкрадчиво спросил кот.
Бастиан беззвучно заскрежетал зубами. В их отношениях этот вопрос уже был сродни «Как дела?» — такой же дежурный и бессмысленный.
«Интересно, зачем он это спрашивает? — думал каждый раз Бастиан. — Проверка на вшивость?» И не раз порывался сказать: «Никто мне, кроме тебя, не нужен», но вовремя прикусывал язык. Ему-то не нужен. А Кристиану? По всему выходило, что… Вот именно, непонятно что.
Постоянного парня Бастиан себе так и не завёл. Во-первых, при его кочевой жизни, когда завтракаешь в Лондоне, обедаешь на Ибице, а ужинаешь в самолёте по пути в Токио, это весьма проблематично. А во-вторых, что бы там Кристиан себе ни думал и ни говорил, а он и был его «постоянным мужчиной», пусть и встречались они от силы два-три раза в месяц. Разумеется, в плане секса ему этого не хватало. Но плюсом его положения было то, что на любой тусовке и афтерпати любой начинающий старлетка был к его услугам. Да, мальчики на одну ночь, чисто для секса. Для «чего-то большего» у него был Кристиан.
— Я тоже на это надеюсь, — облизнул губы Бастиан.
— Тогда сегодня в семь, — довольно улыбнулся джинн. — Я за тобой заеду.
Спрашивать джинна, откуда у него его адрес, было как-то неприлично.
— О’кей, буду ждать, — сказал Бастиан.
Он и дальше жил в своей клетушке-конуре в рабочих трущобах Гамбурга, где поселился после возвращения из Нью-Йорка. Жил — это, конечно, громко сказано. «Дома» он теперь появлялся один-два раза в месяц, и если уж выдавалась пара свободных деньков, он предпочитал банально отоспаться или, если очень повезёт, провести их на вилле Кристиана, вместо того чтобы встречаться с риэлторами и осматривать «интересные объекты».
А ещё ему нравился контраст: возвращаясь из пятизвёздочных отелей и фешенебельных курортов в эту нищую хибару, так сладко было сознавать, что это всего лишь на пару дней, а послезавтра dolce vita опять примет его в свои распростёртые объятия. Многие из его новых знакомых — европейских и американских миллионеров — отправлялись регулярно в трекинг по непролазным джунглям Амазонки и нехоженым тропам Гималаев, чтобы по возвращении оценить должным образом то, что у них есть и вкус к чему они поутратили. Эта конура была его персональной «внутренней Монголией» в центре Европы, которая не давала ему потерять связь с прошлым и с реальностью.
И была ещё третья причина, по которой Бастиан не спешил отсюда съезжать: рабоче-иммигрантское гетто Гамбурга предлагало надёжное убежище, где он всё ещё мог оставаться инкогнито. Здесь даже Питт с Джоли и всем своим многочисленным семейством могли бы спокойно разгуливать, не опасаясь за свою privacy. Не потому, что люди здесь настолько дремучие, что понятия не имеют, кто это такие. Нет, просто никому бы даже в голову не пришло, что таких звёзд может занести в такое тоскливое захолустье. Деревня в Малави или Камбодже — да, район Феддель в Гамбурге — никогда.
Однажды в местном супермаркете к нему долго присматривалась девушка, потом не выдержала, подошла.
— Извините, вы так похожи на Бастиана Люховски.
Бастиан изобразил на лице равнодушное удивление.
— А это кто такой?
— Восходящая звезда модельного бизнеса, — благоговейно затараторила девушка, — входит в тройку лучших мужских топ-моделей мира, любимец Лагерфельда…
— А-а, ясно, — с видом супермачо прервал он поток своих титулов, — пидор какой-то.
— Ну, поговаривают о нём такое, — смутилась девушка и тут же спохватилась: — Но я не это имела в виду. Вы совершенно не похожи на…
Бастиан рассмеялся — эта ситуация его здорово позабавила. Ну конечно, в представлении таких вот девочек гей — это непременно трепетная фиалка в кружевах и стразиках. Бастиан невольно скосил глаза на витрину, будто хотел убедиться, что он всё ещё высокий мужественный атлет.
— Вот спасибо, — сказал он. — Сейчас же позвоню своему парню, чтобы больше ко мне не лез, потому как на пидора я совершенно не похож.
Девушка посмотрела на него с опаской и, пробормотав: «Простите!», быстро прошла к кассе.
Встреть она его в центре Манхэттена или хотя бы на Нойер Валль, радостно завизжала бы: «Вы Бастиан, да?!» А так всего лишь: «Вы очень похожи» — даже она, при всей своей осведомлённости о жизни звезды, и мысли не допускала, что это он и есть, хотя наверняка знала, что её кумир — родом из Гамбурга. Просто отметила внешнее сходство, рассчитывая при этом не на автограф, а на знакомство с парнем, похожим на звезду.
Ровно в семь Бастиан, сгорая от нетерпения, спустился вниз.
У расписанного граффити подъезда старой обшарпанной пятиэтажки жёлтый «бентли» Кристиана, изготовленный по спецзаказу в единственном экземпляре, смотрелся инопланетным монстром. Бастиан на миг устыдился своего убогого жилища, но тут же махнул рукой: живёт как умеет, а этому лорду-небожителю не помешает спуститься хотя бы раз на грешную землю.
Гораздо больше его беспокоило другое. Наверняка сейчас полквартала наблюдает, к кому это такие гости пожаловали. Теперь ему точно проходу не дадут, а значит — прощай, любимая берлога! Придётся наконец искать что-то другое.
Бастиан вздохнул.
За последние три года, пытаясь свести концы с концами, он переезжал раз десять, и от одной мысли, что опять придётся вести бесконечные поиски и переговоры с риэлторами, сводило скулы. Впрочем, успокоил он себя, подбирать себе жилище мечты, наверное, не то же самое, что выбирать лучшее из худшего, подсчитывая каждый цент. Ладно, он подумает об этом завтра. Или послезавтра. Или в следующий приезд. А сегодня его ждут вещи гораздо приятнее.
— Куда едем? — спросил он, плюхаясь в кресло из нежнейшей кремовой кожи рядом с Кристианом, но, окинув взглядом внушительное заднее сиденье, задорно подмигнул: — Или прямо здесь?
— У тебя одно на уме, — рассмеялся Кристиан, поворачивая ключ зажигания.
— Не одно, а два — ты обещал, — парировал Бастиан.
— Ей-богу, мальчик, ты мне нравишься, — сдался джинн.
— Значит, наконец-то один — ноль в мою пользу? — ухмыльнулся Бастиан — одолеть Кристиана в словесном поединке дорогого стоило.
— Разумеется, — сказал с ехидным прищуром Кристиан, — это мой подарок тебе на день рождения.
— Да ну тебя, — Бастиан от досады ткнул его кулаком в плечо. — Опять ты меня сделал.
