Поначалу Анника планировала закрывать Эмилем показ — по принципу «самое вкусное напоследок». Но накануне шоу всё же опомнилась: мальчишка был самым юным из моделей, опыта дефиле не имел никакого и двигался откровенно слабо. В любом показе больше всего запоминается последний выход, и пойди что не так — запомнится именно провал. Сейчас она была готова расцеловать себя за подобную предусмотрительность.

За кулисы, едва держась на дрожащих ногах, ввалился Эмиль и с немым вопросом в испуганных серо-зелёных глазах на пол-лица уставился на Аннику.

— Ещё разок, милый. — Анника, повинуясь чутью, подтолкнула его обратно к выходу. — Сегодня явно твой день!

Бьёрн лихорадочно прикидывал, какую модель снять с показа: дефиле было рассчитано на строго определённое количество выходов, и эксцентричная выходка всемогущего спонсора ломала всю программу. На помощь, как обычно, пришла Анника. Она мягко придержала одной рукой уже ступившего было на подиум Эрика, субтильного парня в длинном пышном вечернем платье, а другой одновременно подала знак к выходу Адриану с его партнёром. Бьёрн мысленно одобрил её решение.

***

Раздались бурные аплодисменты.

Бьёрн на подгибающихся ногах вышел с моделями на поклон. Анника осталась за кулисами, но утешила себя тем, что те, от кого всё зависит и кто всё решает, всегда остаются в тени.

Овации долго не стихали. И только когда Вальберг со своей свитой начали подниматься с мест, настал её выход. Анника двинулась им навстречу.

— Я хочу тунику, которую демонстрировал тот рыжий мальчик, — сказал повелитель моды, ни словом не обмолвившись о самом показе.

Анника от потрясения едва совладала с собой: это было высшее признание. Никакой рецензии больше не требовалось.

— Будет отправлена вам сию минуту, господин Вальберг.

— Ва-а-альберг! — присвистнул Йост, с недоверием покосившись на заместителя.

— Я только надеюсь, Фло, — с каменным выражением лица сказал третий, неизвестный мужчина, — что мне не придётся лицезреть тебя в этом на работе.

— Не волнуйся, Кристиан, — холодно ответил тот, — это исключительно для домашнего пользования.

В возникшей на мгновение тишине было слышно, как сглотнул Бригманн.

— Хотя и не понимаю, чем она тебя не устраивает, — с реваншистской улыбкой докончил Вальберг. — Так любимые и ценимые тобой римляне и греки знали толк во многом. А в одежде и подавно.

— Мы можем оставить эту модель специально для вас в единственном экземпляре, если пожелаете, — жизнерадостно встрял братишка с видом шестилетнего мальчика, пукнувшего на большом приёме и невероятно гордого собой, как громко получилось.

Анника беззвучно взвыла. Наивная непосредственность Бьёрна иногда убивала. В своём творчестве он гениален, спору нет, но в некоторых случаях, как сейчас, например, она бы его на люди не выпускала — от греха подальше.

Вальберг от такой неслыханной наглости даже приподнял очки и теперь разглядывал сквозь них дизайнера как какое-то неизвестное науке насекомое. Бьёрн побледнел и беспомощно повернулся к Аннике, явно не понимая, что он сделал не так.

— А вы, стало быть, не исключаете вариант, что я могу захотеть увидеть её растиражированной на пол-Европы?

Безымянные сопляки многозначительно переглянулись, Бригманн преисполнился сочувствия, неизвестный мужчина, которого Вальберг назвал Кристианом, подавил улыбку, а Йост едва руки не потирал в предвкушении потехи.

— Герр Вальберг, — Анника вмешалась прежде, чем Бьёрн успел окончательно всё испортить, вложив в улыбку всё имеющееся у неё обаяние, — прошу простить моего брата. Это всё от волнения — сами понимаете: такой триумф, такая честь. Разумеется, выбранная вами модель останется в одном-единственном экземпляре. Я лично даже наброски и лекала уничтожу. Будьте снисходительны, герр Вальберг.

— Мода не знает снисходительности, фру Хёдегард, — сухо отрезал повелитель моды, скорее по инерции, не желая так просто сдаваться, — и чем раньше вы это поймёте, тем лучше будет для вас и вашей марки.

— Тогда смените гнев на милость, герр Вальберг, — заметив, что черты его лица смягчились, Анника уже кокетничала вовсю, — будьте столь великодушны.

Вальберг неожиданно рассмеялся.

— Только ради вас, фру Хёдегард.

— А я хочу модель, — сказал молчавший до этого Йост. — Это возможно?

Анника рассмеялась, тщательно модулируя смех так, чтобы он прозвучал непринуждённо и в то же время никоим образом не задел адресата.

— Простите, герр Йоост, — покаянно сказала она, отсмеявшись. — Просто меня всегда забавляет, когда мужчины вашего ранга задают подобные вопросы. Для вас, герр Йост, возможно всё.

Главный спонсор самодовольно улыбнулся. Анника перевела дух — рискованная шутка, похоже, удалась.

— Роскошный мальчик, — причмокнул тот.

— Дэвид, ты преувеличиваешь, — фыркнул Вальберг. — Мальчик эффектный, не спорю, но совершенно не умеет двигаться. Туника, при всей её бесспорной гениальности, была подана из рук, вернее ног вон плохо.

— Совершенно согласен! — вдруг подал голос младший из неопознанных сопляков, мальчишка с удивительно нежным правильным лицом. — Если бы не намётанный глаз моего брата…

Сопляк сделал паузу, видимо, чтобы все смогли в полной мере проникнуться важностью его родственных связей. «Ах ты боже мой, ути-пути, брат, значит, — умилилась Анника. — Ещё один вершитель судеб моды растёт на нашу голову».

— …эта модель осталась бы совершенно незамеченной при такой подаче.

— Что, Лео, бесишься, что не ты рассекал по подиуму в пеньюарах? — поддел его Йост. Судя по тому, как порозовел мальчишка, подколка попала в яблочко.

«Н-да, — подумала Анника. — С таким братом и сестры не надо».

— А вот к тому парню, что его сопровождал, я бы присмотрелся, — сказал Вальберг.

— Полностью с вами согласна, герр Вальберг, — поддакнула Анника. — Мы уже взяли его на заметку.

— Какие же вы, Вальберги, зануды! Жизненное предназначение таких ног — не ходьба и даже не дефиле. — Дэвид мечтательно заложил язык за щеку. — С такими ногами он далеко пойдёт — я лично об этом позабочусь.

— …если забросит их на правильные плечи, — ядовито вставил Вальберг.

— И это я тоже беру на себя, — ухмыльнулся Йост, но тут же спохватился. — Впрочем, что мы всё о тряпках да о тряпках. Хозяйка, у вас какая-никакая афтерпати намечается или можно сразу приступать к примерке топ-модели? Йост хохотнул, явно довольный собственной шуткой.

— Да-да, конечно! — засуетилась Анника. — Всё уже готово. Пройдёмте!

Вальберг, к явному удовольствию Бригманна и неудовольствию Леона, от участия в афтерпати отказался — видимо, счёл, что и без того оказал восходящей звезде от-кутюр слишком много чести.

— У нас с Франком другие планы на этот вечер, — сказал он вместо извинения.

Бригманна выдало подчёркнуто бесстрастное лицо. «Вот оно что!» — мысленно присвистнула Анника, целый вечер ломавшая голову, каким боком здесь президент звукозаписывающего лейбла. Личная жизнь властителя фэшн-бизнеса, женатого на моде и фанатично ей преданного, при всей его публичности, была тайной похлеще Victoria’s Secret, и невольное знакомство со спутником жизни Вальберга впечатлило Аннику даже больше, чем его собственное появление на показе.

После того как Вальберг столь благосклонно отнёсся к их заявке и даже лично ходатайствовал за них перед Йостом, в глубине души Анника не сомневалась в высоком визите. На следующий день после посещения Корпорации она отправила Вальбергу шесть пригласительных на показ: по два для него и Йоста и ещё пару на всякий случай — и с тех пор её неотступно грыз червь сомнения, правильно ли она поступила. Вдруг своенравный Вальберг сочтёт, что она чересчур уверена в его согласии, и из чистого упрямства проигнорирует показ? Но и не послать пригласительные было бы верхом неприличия. Вальберг же не только явился и явился за целых пять минут до начала показа — что уже само по себе показатель: такая пунктуальность была ему совсем не свойственна, обычно он питал слабость к воровству шоу и дефилировал по проходу к своему месту одновременно с первой, а то и третьей моделью на подиуме, — так ещё и приволок с собой целую свиту, использовав все пригласительные. Теперь Анника укоряла себя, что послала так мало — вдруг кому важному не хватило?