— Я и не сомневался. — Кристиан обнял его за плечи и, притянув к себе, вскинул руку, подзывая официанта: — Бутылку «Дом Периньон Розе» восемьдесят восьмого года, пожалуйста.

***

И что прикажете лорду при таком раскладе делать? Ограничиться воскресным трахом? Вот и нашёл мужик выход, молодец!

Гляди-ка! А баронет-то оживился! Глазками стреляет, губки нервно покусывает, на месте чуть не подпрыгивает — так ему в заднице, целую неделю не видевшей члена, свербит. Только лорду-то что? Знай себе, орудует чинно ножом и вилкой и ведёт степенную светскую беседу о результатах скачек в Аскоте. У него-то, поди, ни одна ночь без пользы для тела не пропала.

— Слушай, — не выдержал Карл. — Твой сарказм уже зашкаливает. Заканчивай с этим. Или хотя бы думай потише.

Разговор, в основном, вёлся вокруг того единственного, что их связывало, — Кристиана. Заигрывания Карла Бастиан не поддержал. Маэстро виду не подал, но задетым себя, видимо, почувствовал и в отместку про моду и работу не заикался, хотя ради этого они, собственно говоря, и встретились.

— Ты давно знаешь Кристиана? — не унимался Карл.

Бастиан почувствовал, что стремительно краснеет.

— Только вчера познакомились, — выдавил он из себя, старательно избегая взгляда Мэтра, — слишком велик был страх увидеть в нём насмешку.

— Они, — Карл кивнул в сторону аристократической парочки, — уже три года вместе. Отец Алистера, когда узнал, поставил сыну ультиматум: Кристиан или наследство. Надо ли уточнять, что именно тот выбрал?

— Не надо, — вымученно улыбнулся Бастиан. — И я его понимаю.

— Которого из двух? — поддел Карл.

— Обоих.

***

Кристиан всё понял, едва переступил порог викторианской гостиной старого фамильного особняка Уинфилдов. О том, что Алистер тоже будет, старик в приглашении не упомянул. По испуганному выражению лица мальчишки он также догадался, что и тот о его визите не знал.

Кристиан поздоровался. Алистер невнятно пробормотал: «Добрый вечер, лорд Кейм!», а старик не проронил ни слова. Кристиан, не дожидаясь приглашения, присел.

В гостиной воцарилась тяжёлая тишина.

— Я на днях в Лондоне был, — медленно роняя слова, заговорил Уинфилд-старший, — по случаю в «Brooks’s» заглянул. До меня там кое-какие слухи дошли. Вы не хотите объясниться, лорд Кейм?

— Раз ты и так всё знаешь, к чему лишние разговоры? — спросил Кристиан.

— Хорошо, — старик покивал и пожевал губами. — Тогда я поставлю вопрос иначе.

Он грузно повернулся к сыну.

— Или он, или наследство.

Алистер, бледный, как фамильное привидение, встал и, избегая отцовского взгляда, молча пересел на диван к Кристиану. Тот так же молча обнял его, прижав к себе.

— Я полагаю, лорд Четвуд, мы всё выяснили?

Старик торжественно кивнул.

— Тогда не станем вас задерживать. — Кристиан поднялся на ноги, за ним вскочил и Алистер. — Прощайте, лорд Четвуд!

— Гореть вам в аду, лорд Кейм, — прошептал старик.

— Тогда до встречи! — не остался в долгу тот.

По возвращении в Лондон Кристиан выписал Алистеру чек на миллион фунтов.

— Не хочу, чтобы ты хоть как-то от меня зависел. Можешь уйти в любой момент, если сочтёшь нужным.

Алистер взял протянутый чек и, даже не взглянув на него, порвал на мелкие куски.

— Вы такой дурак, лорд Кейм, — покачал он головой. — Даром что в Итоне учились.

Кристиан улыбнулся.

— Я вами горжусь, сэр Алистер! Чек я, конечно, выпишу опять, но поступок впечатляет.

— Не называй меня так, — сухо попросил Алистер, оставив последнее замечание без внимания. — Я теперь никто.

— Наоборот, мой юный друг, только теперь вы и достойны этого звания. Благородство у вас есть, а имение приложится.

***

В голосе отвергнутого Мэтра Бастиану почудилось злорадство. «Бред! — возразил он самому себе. — Не того масштаба старик, чтобы так мелочно мстить. Но с другой стороны… Зачем он мне это рассказывает?»

— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил он вслух.

— Потому что ты спросил, — ответил Карл, — пусть только мысленно.

Бастиан криво улыбнулся.

— Тогда спасибо за информацию.

— Ладно, хватит сплетничать. — Карл отодвинул от себя пустую тарелку, которую тут же подхватил словно из воздуха возникший официант. — Перейдём к делу. Возвращайся-ка ты, милый, в Гамбург — там сейчас интересные дела творятся. Поверь старику — я кое-что в тенденциях понимаю. И Кристиан, опять же, рядом, — поддел он, но тут же посерьёзнел: — Я серьёзно. Гамбург — это Нью-Йорк ХХI-го столетия. Поймаешь, как говорят сёрфингисты, волну — окажешься на гребне. Моё время уже уходит. А его, — Карл кивнул в сторону Кристиана, — только начинается. Будущее за ним и его командой. Присоединяйся к ним — не прогадаешь.

У Бастиана внутри всё оборвалось. Сначала Кристиан его отбрил, а теперь и Карл пытается отделаться. А чего он, собственно, ожидал? Пожизненный контракт на сто миллионов? Да старик этих смазливых лиц и упругих задниц за свою богатую творческую биографию столько навидался-перепробовал, что его уже тошнит от них, как гинеколога — от обещаний наивных дурочек «показать бесплатно». Согласился на встречу только потому, что об этом попросил Тот-кому-нельзя-отказать. А сейчас, смекнув, что это была всего лишь ничего не значащая интрижка и тот ходатайствовал, лишь бы пустить пыль в глаза очередному «мальчику на одну ночь», ловко отбил мяч подающему.

На Бастиана вдруг навалилась смертельная усталость и полное безразличие.

— Спасибо за совет, герр Лагерфельд, — сказал он. — Именно так я и сделаю.

Попрощавшись с Карлом, он бочком, стараясь, чтобы его не заметил Кристиан, выбрался из бара и поймал такси, а дома, даже не раздеваясь, первым делом зашёл в интернет и купил билет в Гамбург на завтра. Вернее, уже на сегодня.

«Вот и пригодились щедрые „чаевые“», — подумал он, прежде чем окончательно провалиться в сон.

***

Гамбург встретил его ветреной погодой — лето начиналось скверно — и привычным безденежьем.

Показываться на глаза друзьям и родным не хотелось.

На последние деньги он снял захудалую клетушку в тридцать квадратных метров в трущобах Федделя. Впрочем, по сравнению с нью-йоркскими двадцатью она показалась ему хоромами, да ещё и почти в два раза дешевле.

Первые сутки после возвращения он отсыпался. А на вторые по привычке принялся обивать пороги модельных агентств. Удача улыбнулась в третьем.

— Вы нам подходите, — жизнерадостно затрещала щуплая юркая шведка лет тридцати с неженскими глазами и мужскими повадками. — Только мы совсем молодая марка — больше трёхсот евро за показ заплатить не сможем.

— Я тоже совсем молодая модель, — улыбнулся он. — Как-нибудь сочтёмся.

Чтобы как-то забыться — и забыть Кристиана, — он с головой ушёл в работу.

Пусть это всего лишь первый показ стотысячной «молодой креативной марки-однодневки из Швеции», он выложится так, словно это сама Шанель на пике своего расцвета. Он так хотел шанс — и он его наконец получил.

========== Часть 2. Гамбург. ==========

— Йе-е-е-с!

Вбежавшая за кулисы Анника сделала победный, хоть и неприличный, жест рукой. И уже еле слышно, почти не размыкая губ, шепнула на ухо брату: «Вальберг здесь!» Все и так на взводе, для половины мальчишек это вообще первый показ в жизни — зачем лишние волнения? Она и сама ещё не пришла в себя, хотя в глубине души очень надеялась на подобный исход и морально была к нему готова.