Когда мы снова нарушаем пятое правило, я перехожу в новое состояние. Волшебство, аббревиатура ВШ. Индекса не нужно, он никуда бы не влез. Но, как и ЗЛ, ВШ всегда там, где я.

Мы въезжаем в город Джо и ищем адрес, который я записал на салфетке в лобби; мы оба еще не выехали из штата ВШ. Я собираюсь оставаться там, что бы нас ни ждало. Вечером я все-таки позвонил папе. Он сказал, что не оценил шутки с надписью про похищение.

– Я не вернусь, пока с вами живет Таша, – ответил я. – Или буду жить где-нибудь еще. Я не против жить отдельно. Думаю, найду себе соседа.

– Я с вечера пятницы ругаюсь с твоей мамой, – сказал папа.

– Рад за тебя. Хотя, по-моему, надо было начать раньше.

– Ты скажешь, куда уехал?

– Не-а.

– Знаешь, по документам, это моя машина.

– И что?

– И если я захочу, тебя посадят за угон.

– Серьезно, пап?

Он некоторое время помолчал:

– Ты правда взял с собой девушку? Поэтому в записке написано «мы»? – спросил он наконец. Я почти видел, как он ехидно щурится.

– Я никого не брал. Она сбежала вместе со мной. Это разные вещи.

– Ты только испортишь себе личное дело.

– С каких пор в личное дело заносят, кто с кем встречается? – парировал я. – Я устал жить в этом аду.

– Я тоже. – Не знаю, что папа имел в виду.

– Слушай, мне пора, но завтра вечером я позвоню снова, – обещал я. – Подумай пока, на что похож наш дом. Пап, там небезопасно.

– По-моему, ты немного перегибаешь.

– Позвони Лизи, она все тебе расскажет. Я не вернусь, пока не смогу жить отдельно от Таши. Прости за пафос, или за то, что я такой мудак, или что ты там про меня думаешь, но я просто наконец научился защищать себя. Просто позвони Лизи, узнаешь много интересного.

С этими словами я повесил трубку, обрывая разговор на тревожной ноте. Может, после этого папа не упьется до полусмерти и запомнит хоть что-то из нашего разговора. Может, если он услышит правду от Лизи, он поверит.

Маму Ханны записка привела в ужас, но в ее потоке бессмыслицы проскакивала и здравые зерна:

«Так где мой белый лифчик?

Найду другого помощника.

Тебе пришлось несладко.

Мы едим мюсли, я разучилась включать плиту.

Я боюсь плиты.

Мы не должны были скидывать все на тебя.

Прости нас».

Ханна смотрела на поток сообщений пустым взглядом, как будто не замечала улучшений.

– Ого, вот это прогресс! – сказал я.

– Думаешь?

– Лучше, чем реакция моего папы.

– И что он сказал?

– Он вообще не воспринял меня всерьез.

Ханна погладила меня по волосам и заправила их мне за уши, и я немедленно вернулся в ВШ. Штат ВШ в сто раз лучше Джердня. Как минимум, он существует в реальности.

С утра, перед тем как поехать к дому Джо, мы еще несколько раз нарушили пятое правило. По дороге я понял, что Джо-младший либо не знает о моем приезде, либо не хочет меня видеть. А Ханна либо не понимает этого, либо ей просто плевать. И я сейчас либо испорчу все, либо найду новый дом. Отличный девиз для всего нашего путешествия.

Час спустя Джо припер нас к стенке сарая, набитого трапециями, батутами, сетками, страховками и декорациями, накопившимися за десятки лет существования цирка. Он стоит напротив нас и орет, а я невольно пялюсь на него во все глаза. Мы с Ханной держимся за руки. Ей, похоже, не нравится его поведение, а я понимаю, что это, по крайней мере, честно.

– И какого хрена вы двое ожидали здесь найти? – орет Джо. – Сраную работу? Новую семью? Вы видели этих мудаков? Вы правда хотите жить с кучкой драных клоунов? И что вы, блин, тут станете делать? Ни хрена, вы ни хрена не умеете! Вы работаете на фудкорте. Вы можете только давать сдачу и жарить еду. Нам-то это все нахрена? А вам зачем у нас работать? И если уж вы валитесь людям на головы, что, блин, мешает заранее позвонить? Я бы хоть, на хрен, предупредил всех, чтобы вас не поубивали!

– Я звонил раз десять! – отвечаю я. – Включай иногда свою сраную трубку! И потом, твой папа классный.

– Значит, ты кретин, – вздыхает Джо-младший.

– Который из твой папа? – спрашивает Ханна.

– Главный мудак из всех.

– Джо, хватит, не такой он и плохой. У него есть свои достоинства.

– Какие, например? Способность разъ…ть всю семью ради денег? Пахать на нас как на …ных волах? – Джо нервно оглядывается на дверь, как будто боясь, что его услышат. – Ребят, на вашем месте я бы свалил отсюда на… прямо сейчас. А то папа вас запашет и вам уже не выбраться.

– Да ладно, Джо, не так все плохо, – перебиваю я.

– Парень, просто беги, пока можешь. В твоем Нью-Йорке есть все для счастья!

– В Пенсильвании, – поправляю я.

– Ладно, в Пенсильвании.

Я кошусь на Ханну. Ее, похоже, не беспокоит, что мой друг не помнит, где я живу.

– Можно попробовать? – спрашивает она, указывая на батут.

– Хрена с два, – отвечает Джо-младший.

– Хватит вести себя как придурок, – замечает Ханна. – Блин, а Джеральд думал, что вы друзья.

Я смотрю на него и пожимаю плечами. Джо вздыхает и скрещивает руки на груди:

– Ага. А друзья рассказывают друг другу, как им живется. Мне живется вот так.

Я пялюсь на Джо и пытаюсь понять, что я тут делаю. Зачем я сюда приперся. Зачем притащил с собой Ханну. Что нам теперь делать. Я пялюсь на трапецию и пытаюсь вообразить, как мы качаемся на ней с Лизи. Я пытаюсь вспомнить вкус мороженого, но все исчезло. Джердня больше нет. Теперь я в ВШ и ни на шаг не выхожу из настоящего. Нет больше девятнадцатилетнего Джеральда. Нет больше синих птиц. Джо-младшему, похоже, становится неловко:

– Ладно, можете переночевать в нашем шатре. Но чур только одну ночь. Большой Джо убьет меня, если решит, что это я вас пригласил.

Когда еще мы поживем в шатре?

========== 57. ==========

Семья Джо ест за большим столом в доме. На некотором расстоянии от него стоят четыре шатра и бесчисленное множество конюшен и сараев. Джо представляет нас как своих «друзей из Нью-Йорка»; кроме нас за столом принимают еще семейную пару из Колорадо и другую – из Англии. «Из самой Англии приехали!» – произносит мама Джо. У них акцент, как у ТелеТёти. Мне с первой секунды хочется облить их тарелки водой из унитаза. Ханна тут же под столом кладет руку мне на бедро, как будто чувствует, как я реагирую на их акцент. Ее прикосновение напоминает мне, что я во Флориде в 2013 году, а не по телевизору и в 2002-м. Иногда сложно помнить, что даже Срун может жить как все нормальные люди. Никто из семьи Джо меня не узнает. Пока что.

– По-моему, номер …ных французов полный отстой, – заявляет Большой Джо. – Сплошной …ный огонь и мелькание, но никакого таланта. Ну подумаешь, прыгнул кто-то сквозь …ное огненное кольцо. Иисусе, этот номер уже до …ных дыр затерли!

– Да, – соглашается жена Джо-старшего, – с этим часто выступают.

– Не знаю, – вступает англичанка. – По-моему, они очень мило подражают древним трюкам с животными. С мячом на носу и все такое. Это мило и изящно.

Джо-старший смотрит на нее как на идиотку и возвращается к своей порции ростбифа.

Я насчитал пять братьев и сестер Джо-младшего. И, похоже, у всех них уже есть жены и мужья. Кажется, нас с Ханной замечают только дети, которые едят в соседней комнате и болтают не тише взрослых. Какой-то маленький ребенок, лет четырех или пяти, уже два раза подходил ко мне и давал мне глины. За столом взрослых царит какое-то особенное напряжение. Как будто все хотят друг друга поубивать, но что-то их останавливает. Возможно, то, что к ними приехали гости «из самой Англии». Может, то, что включен телевизор – плоский экран встроен в стену над головой миссис Джо – и как раз идет выпуск местных новостей. Что-то про крокодила. Что-то про стрельбу. Несчастный случай. Лысый ребенок с раком. Потом начинается сюжет о предстоящем вечером финале реалити-шоу «Танцуй, Америка!», и миссис Джо замечает:

– Боже, если Хелен не выиграет, я разозлюсь!