- Прости… - он смотрит мне в глаза. – Мы…

Он не может говорить. Я тоже. Я едва дышу. Словно в комнате закончился воздух.

Затем Друс прочищает горло и опускает взгляд.

- Тебе пора идти. Она скоро будет там.

- Хорошо, - я показываю на спрятанный в поясе свиток. – Уже иду.

Я поворачиваюсь к двери.

- Севий.

Я останавливаюсь и снова поворачиваюсь к нему.

- Да?

Он стоит ко мне спиной, повернув голову, поэтому я вижу только профиль.

- Ничего не было, - снова ледяной тон ланисты, но не такой резкий и жесткий, как обычно. – Или опять окажешься в яме. Ясно?

- Да, доминус.

Едва слышно он шепчет:

- Свободен.

***

Арабо снова сковывает мои запястья, и мы выходим через передние ворота лудуса. Нас провожают взглядами. Шепотками. Лишь богам известно, что гладиаторы подозревают теперь, не зная, вернусь ли я живым.

Телохранитель Друса сопровождает меня, удерживая за локоть, пока мы не скрываемся из виду. Затем он снимает с меня оковы.

- Подожду тебя здесь, - говорит он.

Я киваю.

- Я скоро вернусь.

Я проверяю снова, чтобы быть уверенным: свиток надежно спрятан под туникой, царапая и раздражая мою изорванную и еще не зажившую плоть. Он там, где должен быть, и я спешу вниз по улице, к рынку.

Пересекая Форум, я чувствую, как начинает частить сердце. Толпятся мужчины в тогах, туда-сюда ходят политики, собираясь в группы, чтобы обсудить свои политические дела. Судя по ярким пурпурным полоскам на одеяниях, среди них есть даже сенаторы. А там, где сенаторы, присутствуют и другие государственные деятели. Любой из них может оказаться Кальвом Лауреей.

На переполненном рынке этот страх отпускает, и я перестаю искать Кальва, чтобы найти его жену со служанкой.

Вокруг толпы людей, среди них много жен патрициев и их слуг. Я видел Верину лишь пару раз: когда она посещала лудус, и когда ее лицо случайно мелькнуло под капюшоном во время встречи с Друсом, но я все равно узнаю ее.

Пока я разыскиваю ее, ревность клубится у меня внутри. Я не могу уверенно назвать ее причину. Да, между мной и Друсом пылает какой-то необъяснимый огонь, над которым мы оба не властны, и он намного жарче, чем чувства, которые зажигались у меня к прежним любовникам. Но каким бы оно не было, в сравнении с тем, что связывает Друса с Вериной - это лишь свет факела рядом с великим пожаром в Риме. Меня он может хотеть, но ее он любит, я видел, как откровенно они страдают друг без друга, и спутать это с чем-то другим невозможно. Истина проста, и как бы сильно мне не хотелось единолично владеть Друсом, это желание ничего не изменит.

Вот и она. Без сомнения, та самая женщина, что приводила внука в лудус поиграть с гладиаторами.

Она у лавки ювелира в конце квартала.

Ее окружает толпа женщин, и пусть я без труда выделяю среди них госпожу Лаурея, узнать ее служанку я не в силах.

Затем Верина улыбается ювелиру и переходит к другой лавке. За ней по пятам следует молодая женщина. Они останавливаются у нескольких торговцев, продающих товар с телег и шатких палаток. Верина жестом приказывает служанке ждать и исчезает в магазине мясника за скоплением палаток.

Пока Верины нет, Люсия гуляет по многолюдному рынку, придерживая корзину у бедра.

В последний раз я осматриваю толпу в поисках Кальва или другого человека, который может следить за мной или женщинами. Удостоверившись, что преследователей нет, нагоняю служанку у телеги виноторговца.

- Ты Люсия?

Женщина оборачивается, в страхе распахивает глаза и напряженно замирает.

- Я…

- Я не причиню тебе вреда, - я понижаю голос и оглядываюсь по сторонам. – Ты Люсия, служанка госпожи Лаурея?

Глаза становятся еще шире, она отступает и кивает:

- Да.

Я засовываю свиток в корзину:

- Передай это своей хозяйке.

Люсия переводит взгляд со свитка на меня:

- От кого, мне сказать, это письмо?

- Она поймет. Скажи лишь, что это срочно.

- Как я могу быть уверена…

- Прошу, - шепчу я, - очень важно, чтобы она получила это послание. Лично.

Люсия медлит еще минуту, с опаской глядя на меня. Затем она прячет письмо на дне корзины:

- Хорошо. Я передам.

- Спасибо.

Я ухожу, не дожидаясь возвращения Верины, и бегом покидаю рынок, стараясь убежать от этого письма как можно дальше.

И с каждым шагом приближаясь к Арабо, я молюсь, чтобы на этом все закончилось.

***

Прошло несколько дней после того, как Друс отправил меня передать письмо Люсии. Мне остается лишь надеяться, что раз Друс с Вериной прекратили встречи, у Кальва не осталось причин для подозрений. Но я не уверен, что останусь в живых после того, как он доберется до меня. Останься я здесь, мне тоже конец: спина скоро заживет, и мне придется вернуться к тренировкам. Израненную плоть пробирает знакомый мороз, и я пытаюсь выбросить из головы мысли о неопределенном будущем.

Я все еще нахожусь в одиночке под усиленной охраной. Выхожу только по зову Друса или к медику, и сегодня, услышав тяжелые шаги Арабо и гремящие кандалы в его руках, пытаюсь не блевануть. Однажды он придет за мной, чтобы отвести в казармы. К тренировкам. К смерти.

Арабо снова ведет меня к Друсу, и я четко осознаю: что-то не так. Когда телохранитель расковывает мои руки, Друс мерит шагами комнату перед креслом, в котором обычно так непринужденно устраивается. Он молчит, пока Арабо не уходит, и мы не остаемся одни.

Не глядя на меня, он говорит:

- Я получил письмо.

- От кого?

- От… - он делает паузу, - от Верины. Она говорит, это срочно. Ужасно срочно, - он не останавливается, придерживая локоть рукой и начиная грызть ноготь. – Она никогда не звала меня так.

- Со всем уважением, Друс, - отвечаю я, - если господин Кальв перехватит …

- Я знаю о риске, - рявкает Друс и выдыхает, - извини. Я… - он умолкает, - слушай, как много известно Кальву Лаурее?

Я качаю головой.

- Не знаю, - отхожу от двери и понижаю голос, чтобы меня не было слышно за дверью. – Он лишь сказал мне, что у его жены связь с кем-то в этом лудусе. Он не знал имя, и мне ничего не сказал.

- Будто жены других политиков никогда не трахаются с мужчинами из этого лудуса, - рычит Друс, - между прочим, они еще и платят за удовольствие.

- Возможно ли… - колеблюсь я.

- Возможно что? Продолжай.

- Мог ли господин Кальв узнать, что его жена приходит именно к тебе?

Друс замирает. Он щурится и сильнее вгрызается в большой палец.

- Я… думаю. Я никогда не думал, что он узнает об этом, но если ему все известно, она… - он переводит взгляд на меня. – Если он в курсе, что она связалась с ланистой, - он умолкает, трет лоб и медленно выдыхает. – Боги, скорее всего, так и есть. Он бы не стал заходить так далеко, считая, что она спит с обычным рабом, как любая другая женщина в этом городе.

Друс проводит дрожащей рукой по коротким волосам.

Сейчас это не тот человек, которого я привык видеть. Его самоуверенность и чудовищное хладнокровие исчезли, нет его устрашающей улыбки и привычных угроз, которые он наверняка может исполнить.

Сейчас он сам напуган. Растерян. Неуверен.

- Ты собираешься встретиться с ней? – тихо спрашиваю я.

- Я должен, - сглатывает Друс, - я должен увидеть ее.

- Друс…

- Я должен, - шепчет он с таким отчаянием, которое трудно от него ожидать. – Что-то не так, и я должен увидеть ее.

- Мне кажется, ты балансируешь на острие меча. Друс, я знаю, что это не мое дело, но…

- У меня есть выбор? Я не могу объяснить тебе все, но если Верина говорит, что это срочно, я должен увидеть ее.

- Я не могу остановить тебя. Ты мой хозяин.

- Возможно, в этом вопросе ты гораздо мудрее меня, - он вздыхает, снова потирает лоб. – Если я лишусь остатков разума, то отправлюсь прямиком в дом Лауреи.

- Полагаю, она зовет тебя в какое-то другое место?

Друс кивает.

- На закате, у борделей рядом с амфитеатром. Мы встречались там раньше, - он переводит взгляд на меня, - я не рискну отправиться туда один. Я позвал тебя, чтобы попросить сопровождать меня. В качестве одного из телохранителей.