Я старалась сохранять самообладание.

– Ха, ни за что.

Он громко загоготал, и это заставило меня довольно улыбнуться. Что за недостойный смех для такого красавца? Не переборщи с эмоциями, Дези. Ты же знаешь, к чему ведет это перевозбуждение. Мне никогда прежде не удавалось заставить парня рассмеяться. К этому времени в разговоре с представителем противоположного пола я уже успевала ляпнуть какую-нибудь невообразимую глупость. И вот впервые в истории я почувствовала слабую надежду. Уэс, не привлекая к себе внимания, шел впереди нас.

– Плохо дело, – подытожил Люка с непроницаемым выражением лица. Сердце заколотилось.

А затем я поняла, что теряю контроль над ситуацией. Нет, нет, нет!

– Плохо, что не хожу в художественную студию? – спросила я странным тонким голоском.

– Да.

Я покачала головой.

– Никогда не стану тратить время на занятие, в котором я лишь посредственность. – Боже милостивый, я начала говорить заученными фразами из эпохи колониализма. Просто держись спокойно и равнодушно. И следи за осанкой.

Прямо на моих глазах его улыбка начала угасать. Исчез блеск в глазах. Ну вот, теперь ты переборщила с равнодушием. Знала же, что надо вести себя, как обычно. Тогда, может, все еще удалось бы спасти. Вдруг я почувствовала отчаянную решимость. Просто объясни, что хотела сказать на самом деле. Общение – ключ ко всему.

– Если честно, я очень занята. – Его лицо застыло в ожидании. – Мне и без того есть чем заняться. Я президент школы, играю в футбольной и теннисной командах, член пяти разных клубов и по окончании школы, скорее всего, буду произносить прощальную речь.

Хорошо знакомое вежливое выражение смеси отвращения и ужаса появилось на лице Люки.

– Ух ты. Как трудолюбивая пчелка. Ну ладно, удачи.

Глядя ему вслед, я покачала головой и наконец почувствовала возвращение способности нормально мыслить.

– Подожди, Люка.

Он неохотно повернулся.

И что теперь? Какого черта я только что сделала?

От нервного напряжения я непроизвольно потянула за шнур, которым на талии затягивался пояс моих тренировочных штанов.

– М-м… когда там собрание в художественной студии? – Не все потеряно. Попытайся флиртовать. Будь привлекательной. ИЗОБРАЗИ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ! Для пущего эффекта я прикусила нижнюю губу.

Люка стрелял глазами по сторонам: кажется, ему уже был неинтересен этот разговор.

– Я точно не знаю, но, думаю, это есть на веб-сайте… – Он умолк.

И тут…

Тренировочные штаны свалились с меня и гармошкой сложились у лодыжек.

Я посмотрела вниз. Люка посмотрел вниз. Я подняла глаза. Люка продолжал смотреть вниз. Где-то вдалеке я услышала крик Уэса:

– Да ты шутишь?!

Я подтянула штаны и бросилась бежать быстрее ветра.

Телефон вибрировал весь вечер: Уэс и Фиона пытались меня подбодрить в связи с потерей спортивных штанов. Но я не отвечала. В последнем сообщении, которое я им отправила, говорилось: «Считайте меня умершей. Пока».

Отец, придя с работы, застал меня в печали: переодевшись в пижаму, я смотрела реалити-шоу о молодых женщинах, где победительница должна была получить приз – собственный магазин, торгующий маленькими кексами. В расстроенных чувствах я лихорадочно уплетала свои любимые маринованные огурцы, нарезанные ломтиками. Отец, цокнув языком, встал в дверях.

– Столько съела?! Это за вечер? Аппа не будет готовить тебе ужин.

Он, ворча, прошел на кухню и принялся разбирать покупки. Обычно это была моя обязанность, но сегодня я была упоена своим горем. Конечно, учитывая богатую историю моих фливалов, можно было подумать, что сегодняшний – капля в море. В прошлом обычно часа через два после фливала меня что-нибудь отвлекало: ярмарка школьных исследовательских проектов, игра в футбол или что-то в этом духе. Но сегодняшнее происшествие не давало покоя, заставляя вспоминать самые позорные случаи моего флирта.

Джефферсон Махони. Первый класс. Во время урока по тхэквондо я заехала своему первому возлюбленному ногой в пах, и его увезли в отделение экстренной медицинской помощи.

Я сунула руку в банку взять еще ломтик маринованного огурца. Отец вошел в гостиную и, глядя на меня, покачал головой.

– Так, че тут происходит?

Обычно после этого «че» я начинала хихикать. В этот раз я только вяло улыбнулась.

– Ничего.

Диего Вальдез. Четвертый класс. Предложил посмотреть его «особые» книжки, и я сказала, что мне не разрешают смотреть порнографию. Оказалось, он имел в виду комиксы и даже не знал, откуда берутся дети. Получилось, что я – четвероклассница-извращенка.

– Это не обычные огурцы, я купил их на персидском рынке. Поделись, аппа их тоже любит.

Но я прижала к себе банку и повернулась к нему спиной.

– Нет!

Оливер Спраг. Седьмой класс. На танцах в Хэллоуин он наклонился ко мне, чтобы поцеловать (это был бы мой первый поцелуй), но я почему-то начала смеяться, а потом заплакала.

Отец надул губы.

– Так, прекрати. Это уже не смешно. Аппа хочет посмотреть телевизор, а ты ведешь себя вызывающе.

– Ты хотел сказать: нагло?

Он плюхнулся рядом со мной на диван так, что я пролила на себя маринад, и с силой отобрал у меня банку.

– В таком случае никакого ужина ни тебе, ни мне, – проворчал он, попробовал огурец и полез в банку за следующим ломтиком.

– Давай посмотрим что-нибудь другое! – Я никогда не находила в себе сил досмотреть до конца К-сериал[9]. К тому же сейчас настроение требовало чего-то более страшного или грустного.

Отец ничего не ответил, быстро настроил опции смарт-ТВ, подключился к Интернету и зашел на сайт корейских дорам. Он едва умел пользоваться электронной почтой, но зайти на этот сайт мог, кажется, даже во сне. Я попыталась забрать у него пульт, но безуспешно – он стукнул меня им по голове.

– Да что с тобой такое?! Я работал целый день, а ты чем занималась, пожирательница огурцов? Будешь смотреть то же, что и аппа.

Я сердито посмотрела на него.

– Не хочу.

Нима Амири. Второй курс. Несколько недель посылала ему «анонимные» сообщения со словами восхищения, но потом выяснилось, что он с самого начала знал, от кого они: я случайно подписала первое.

Отец снова стукнул меня.

– Йа, перестань жаловаться. К тому же это последний эпизод, и аппа очень хочет его посмотреть.

На экране появились титры, заиграла музыка, которую я краем уха слышала всю неделю, и тут меня прорвало.

– Как ты можешь это смотреть?! Все эти сериалы кончаются одинаково! Эти люди… – я указала на экран, на большеглазую красавицу и подонка с прической как у Бибера, – никак не могут быть вместе! Но – о чудо – они оказываются вместе и живут долго и счастливо. Это полная ерунда!

Макс Перальта – я выплюнула ему на рубашку комок мокроты.

Люка Дракос – этому показала трусы.

Отец легонько толкнул рукой мою голову.

– Выбирай слова, мисс Нытик. Разве не знаешь, что если любовь настоящая, даже то, что начинается плохо, имеет счастливый конец?

Настоящая любовь. Я бы посмеялась над этими словами отца, если бы не вспомнила чувство, возникшее у меня при виде Люки и его рисунка. Такого я раньше не испытывала. В его присутствии у меня кружилась голова, гудело в ушах – это тоже было в новинку. Я влюблялась и прежде, но сейчас все было совсем не так.

Я откинулась на спинку дивана и погрузилась в сериал. Отец очень кстати включил английские субтитры, чтобы я со своим слабым знанием корейского понимала, что происходит.

Серия начиналась на городском перекрестке с оживленным движением – два главных героя стояли под дождем на противоположных сторонах улицы, глядя друг на друга. Мимо проносились машины, и все это происходило под музыку.

Отец радостно захлопал в ладоши.