Люсинда писала Джеку о том, какая Мэй смешная и откровенная, делилась сложностями обучения Мэй чтению — Мэй была неграмотна; рассказывала о соседях, о визитах баронессы, пыталась советоваться насчет свадебных платьев и приданого.

Джек качал головой, понимая, что Мэй по уши втрескалась в свою госпожу и упорно старалась прыгнуть выше головы, показать себя кем-то другим, не той, кто она есть на самом деле. А насчёт всего остального Джек приходил за советом к Баки. Ему хотелось сделать всё правильно, красиво, чтобы это хотя бы внешне было настоящим, а не похожим на вынужденную скоропалительную церемонию родителей.

Добравшись до пещер, Джек растянулся на мягкой первой траве, наблюдая за разминающимся Баки.

— Что ещё надо успеть сделать? — спросил он, подставляя лицо и влажную от пота грудь солнцу.

— Пора тебе жениться, — сказал Баки. — До Шайло ехать с Люсиндой три недели, так что надо уже собираться, мой хороший. Прижился ты тут, но пора. Фио пишет, король Сайлас проспал всю зиму — просыпался на два-три часа днем и снова засыпал. Лекари причины не нашли, списывают на возраст.

— Жениться… — протянул Джек. — Если бы я только мог встать у алтаря вместе с тобой и Броком, без всего этого фарса. Без королей, короны… жить и дальше здесь. Но чувствую, что рвёт на части, неправильно бросать всё.

Легко поднявшись, Джек закрыл от солнца глаза ребром ладони, обласкал взглядом фигуру Баки, чувствуя, как мышцы сладко потянуло от воспоминаний о прошлой ночи.

— Когда выезжаем?

— Послезавтра, — ответил Баки. — Рано утром и всей командой. Кольца у тебя готовы?

— Ещё с зимы, с Роллинзом специально в Люмен ездили, он знакомого ювелира тряс, чуть ли не из столицы заказывал. Просил Мэй узнать размер кольца Лулу, — улыбнувшись ответил он. — Так она мне на каждый пальчик прислала размеров, что можно составную латную перчатку без примерки сработать. Переживает, что Люсинда королевой станет и совсем до неё не дотянуться будет.

— А Люсинда что пишет? — заинтересовался Баки. — Уведет у тебя Мэй невесту.

— Лулу кокетливо обходит эту тему, но ни слова против Мэй я так и не прочел. — Джек подошел к Баки, положил ладони ему на плечи, разминая. — И знаешь, я не буду особо против! Даже наоборот, сбегут — мне есть кому подарить кольца.

Он не стал рассказывать, что купил не только кольца для их с Люсиндой церемонии, но и ещё три — витые, из белого золота, без каких-либо украшений, но правильные, тяжёлые.

Баки притянул к себе Джека и нежно поцеловал его.

— Люблю тебя, — сказал он. — Мэй договорилась уже с жрецами главного храма Богини, венчаться будете там.

— Эх, такая возможность пропала, — рассмеялся Джек. — Но у неё ещё есть время всё переиграть. Люблю. Но ты прав, пора собираться в дорогу. Глядишь, удастся уговорить самого себя, что это необходимо.

— Страна должна принадлежать тебе, — сказал Баки. — И мы будем с тобой и не оставим тебя, мой хороший. Ты всегда сможешь на нас положиться.

— Я знаю, — кивнул Джек, убирая со лба Баки прилипшие пряди. — Знаю, что справимся, знаю, что вы будете со мной, что вы моя семья, что любите меня, всё это я знаю, — ласково поцеловал, делясь этим знанием. — Но перед алтарём Богини со мной должна стоять не Люсинда. Но и тут я понимаю и знаю, не волнуйся.

— Нам не нужны твои клятвы, чтобы знать, что ты наш, — ласково сказал Баки. — Это вот здесь. — Он коснулся груди Джека, наклонился и поцеловал его в грудь над сердцем.

— Как хочешь, но ночевать вы будете в спальне короля, понял, любовь моя?! — Джек вывернулся из объятий, чмокнув Баки в нос. — Я собираться.

***

Люсинда ждала жениха с волнением. Неужели она наконец-то выйдет замуж? В ее-то двадцать лет? Нет, Джек почти в каждом письме подтверждал твердость своих намерений, но мало ли что может случиться? Из обмолвок Мэй Люсинда почти сразу поняла, что Джек прибился к спасшим его наемникам и рискует жизнью наравне с ними. Его даже ранили! А если его убьют?

Мэй успокаивала Люсинду. За зиму девушки очень привязались друг к другу. Они еще не перешли ту невидимую черту, за которой начинается близость, но Люсинда уже решила для себя, что, если Джек и правда будет приходить к ней только для зачатия наследников, согревать постель принцессы будет Мэй. Еще в монастыре она слышала, что девушки куда нежнее мужчин в любви. А еще от них невозможно забеременеть. Беременности Люсинда боялась — ее мать умерла родами, да и баронесса успела нарассказывать ей ужасов о том, как рожала своих троих сыновей и дочку. Но для замужней дамы это было неизбежно. Люсинда обязана была родить наследников Джеку. Она только молила Богиню, чтобы первым был сын.

Джек вместе с почетным эскортом из всех наёмников прибыл к Люсинде с самого утра, поздоровался с хмурой и необычно неулыбчивой Мэй. Она даже не обняла его при встрече, лишь кивнула, не поднимая взгляда, и вернулась в дом. Джек отчасти понимал ее. Он бы и сам бы не обрадовался, случись подобное с Баки или Броком.

Люсинда встретила Джека встревоженной улыбкой, подставила напудренную щеку для поцелуя. Сытая спокойная жизнь пошла ей на пользу: на ней было нарядное модное платье, волосы убраны в красивую прическу и украшены подаренной Джеком жемчужной сеткой, руки ухожены, на пальцах — кольца. Глаза у Люсинды блестели, губы были подкрашены.

— Венчание завтра, принц, — холодновато сообщила Джеку Мэй. — В полдень. Вам принарядиться надо, наверное. — Она окинула взглядом его наемничий костюм.

— Не переживай, красавица, — привычно отозвался Джек. — Не ехать же мне сюда прямо в парадном мундире.

Он притянул Мэй к себе, заглянул в красные от недосыпа глаза, прижался лбом ко лбу.

— Я не претендую на её сердце, понимаешь? — шепнул Джек. — Мы просто помогаем друг другу.

— Если ты ее обидишь, я тебя убью, — прошептала Мэй. — И не посмотрю, что ты мой друг и принц.

— Если обижу — убей, — ответил он. — Имеешь право, своих надо защищать.

Джек отстранился, тревога почему-то наконец начала отпускать. Улыбнувшись зардевшейся Люсинде, вернулся во двор, раздавая указания наёмникам, радостно тискающим вышедшую вслед за ним Мэй, расселяться по ближайшим постоялым дворам.

Завтра всё начнётся!

Брок и Баки сопровождали Джека к портному, к ювелиру, к храму Богини. А вечером, на постоялом дворе, Брок напомнил:

— Пост от заката до рассвета, Джек. Так что мы ляжем отдельно. Уж прости. Все должно быть по правилам.

— Потерплю, — пожал плечами Джек, прижался, мимолётным поцелуем обжигая губы Баки. — Не шалите без меня.

Накинув на плечи плащ, Джек спустился вниз, заказал ужин на всех. Теперь было непонятно, когда они в следующий раз смогут нормально остаться наедине, без оглядки на возможных свидетелей. Ребята в отряде привыкли к нежным отношениям в их триаде и уже не подкалывали краснеющего через раз Джека, а вот Люсинде этого видеть пока было не нужно, как и другой общественности. Для всех их брак должен хотя бы казаться счастливым.

Баки зашел к Джеку, чтобы поцеловать его на ночь.

— Спи спокойно, — сказал он. — Все будет хорошо, Джек.

Выдохнув в губы Баки, Джек дёрнул его на себя, обжигая желанием, огненной волной прокатывающимся по венам. Отпустить, отступиться было выше его сил, руки не разжимались, гладили везде, где только можно было дотянуться. Джека трясло, как в лихорадке.

— Люблю тебя, люблю вас… ради Богини, Баки, иди к себе, а то я не удержусь, и весь трактир будет слушать, как мне хорошо с тобой.

Баки послушно ушел к Броку.

— Молись, чтобы все было как надо и мы успели, — сказал тот. — Чтобы суке Сайласу ничего не выстрелило никуда. Чтобы нас по дороге не подстерегли.

— Все будет как должно, — ответил Баки. — Спи уже.

Джеку не спалось, он крутился на постели, мучимый неясными видениями. Его бросало то в жар, то в холод, будто кто-то тянул из него жилы, выкорчевывал суставы. В голове барабанными ударами бились незнакомые слова, отзываясь в каждой клеточке тела, выжимая силы, слизывая капельки пота со лба горячим языком.