— Богиня, Мэй, ты смерти моей хочешь? — выругался Джек. — Вот сама и расспросишь, тебе с ней жить, между прочим.

— Мне? Как мне? Она же такая!

— Мэй, соберись. Ты где была, когда я беседовал с баронессой?

— Я? — Мэй густо покраснела.

— Понятно, — расхохотался Джек.

Люсинда выглянула в окно кареты. Она знала эту улицу. В угловом доме жила приятельница старой баронессы. Это был дорогой квартал, и пустовал в нем только один дом — хорошенький особнячок с амурами на воротах. Именно в эти ворота и въехал экипаж, и Джек открыл для Люсинды дверцу и подал руку, когда она вышла на мощеный двор.

— Проходи. Ты будешь жить здесь. Прости, я сам дом не видел, но уверен, что он вполне достойный. Если что не так, обращайся к Мэй, она передаст мне, а я уже всё решу. — Джек провёл Лулу в гостиную, усадил на диван. — Как ты? У тебя глаза красные.

Люсинда обняла Джека и расплакалась от облегчения. Она плакала долго, совсем не куртуазно всхлипывая в плечо его камзола.

В комнату вошел Баки. Свел страдальчески брови — он не понимал рыдающих женщин. Посмотрел на Мэй. Та пожала плечами.

Джек гладил Люсинду по вздрагивающим плечам, шептал слова утешения, обещал, что теперь всё будет хорошо, всё наладится, что Лулу сможет сама распоряжаться своей жизнью. Когда она немного успокоилась, Джек вытер ей лицо своим носовым платком.

— Я сейчас налью тебе вина или чего-нибудь ещё. — Он поднялся, подошёл к Баки, едва заметно коснулся его ладони пальцами, здороваясь. — Здесь есть что-нибудь покрепче чая?

Баки кликнул служанку, и та тут же принесла поднос, на котором стояли бокалы с вином. Люсинда с необыкновенным изяществом взяла бокал, пригубила.

— Госпожа, — мягко произнес Баки, — сейчас я представлю вам слуг.

— Да, мсье. Как мне вас называть?

— Просто Баки, — улыбнулся тот.

Баки назвал Люсинде имена и обязанности слуг, приказал им слушаться госпожу, как саму Богиню, потом подозвал к себе Мэй.

— Госпожа Вулфсон, — сказал он. — Это Мэй Баккер. Она будет вашей компаньонкой и защитницей. Мы, к сожалению, не сможем остаться. Но Джек будет писать вам каждый день.

Люсинда кивнула. У нее расправились плечи, она гордо держала голову. Баки протянул ей мешочек с золотом. Люсинда взяла его и ахнула от тяжести.

— Это вам на текущие расходы, — объяснил Баки. — Дом оплачен на полгода, но, думаю, в Шайло вы переедете даже раньше.

— Благодарю вас, — кивнула Люсинда. — Принц Джонатан, мы могли бы поговорить наедине?

— Конечно. — Джек кивком поблагодарил Баки и отпустил всех слуг, закрыл двери гостиной, чтобы никто точно не могих услышать. Всё равно он потом всё расскажет своим любовникам.

Джек сел напротив Лулу, внимательно глядя на неё.

— Что-то не так, Люсинда? Тебе не нравится место?

— Джек, — серьёзно сказала Люсинда. — Все имеет цену, верно? Назови мне ее.

Джек усмехнулся, налил себе вина.

— Не всё так трагично, как тебе видится, — попытался он её успокоить. — Мне нужна королева, тебе — свобода и положение. Я всё это дам тебе, как бы ни повернулось дело, хотя тут даже не об этом речь. Единственное условие… даже скорее просьба, — Джек вздохнул, — не требовать верности.

— У тебя кто-то есть, — проницательно посмотрела на Джека Люсинда. — Джек, мое сердце свободно. Но я не хочу, чтобы мои дети были в чем-то ущемлены из-за твоих бастардов и чтобы твоя фаворитка хоть слово говорила поперек моего. Я не собираюсь упиваться властью королевы над королем, но я требую уважения и почтения.

Джек взял её ладонь в свою.

— Я люблю мужчин, — открылся он. — Никаких бастардов и фаворитки, что вертится у тебя на глазах. Они понимают, почему мне нужна королева, что будет наследник, и уважают эту часть меня. Также они будут с уважением и почтением относиться к тебе, нашим детям. Они не претендуют на твою власть, она им не нужна.

— Что ж, на эту цену я согласна, — кивнула Люсинда. — Я начну приготовления к свадьбе, если ты не против.

Джек уходил от Люсинды в немного растрёпанных чувствах. Не привык он делиться личным с посторонними, а Лулу пока не была своей, и неизвестно, станет ли когда-нибудь чем-то большим, чем красивая и в меру умная ширма.

Стоило закрыться дверям особняка, Джек обнял Баки, ткнулся лбом в плечо.

— Устал, будто два дня скакал и мечом размахивал, а не общался с двумя дамами.

— Да, — согласился Баки. — Дамы утомляют. Поехали на постоялый двор. Уже стемнело, ворота закрыты. Поедем домой завтра с утра. Ты ел сегодня?

— Какое там. — Джек едва заставил себя отлепиться от Баки. — Питался вином и бисквитами.

Джек не хотел есть, куда-то ехать — лишь забраться между Броком и Баки и провалиться в сон без сновидений, потому что был на все сто уверен, что и там его достанет пропахшая лавандой и гвоздикой кокетка баронесса.

На постоялом дворе Брок, Баки и Джек основательно поужинали. Потом поднялись в отведенную им комнату — лучшую, какую мог предложить лысый носатый хозяин. Баки пристроил на подоконнике подсвечник на три свечи и начал раздеваться. Брок упал в скрипнувшее под его тяжестью потертое кожаное кресло.

— Вымотался, — выдохнул Брок. — Давайте спать.

— Сомневаюсь, что я на что-то другое способен, — выдохнул Джек, вытянувшись на постели.

Ему очень хотелось обратно в лес, в пещеры, где он чувствовал себя спокойно, не вздрагивая из-за каждого скрипа за тонкой стенкой, подальше от обязательств, которые сам на себя взвалил.

— Идите сюда. — Джек похлопал по постели рядом с собой.

Брок и Баки легли по обе стороны от него, обнимая и согревая. Баки взмахнул железной рукой, и свечи погасли.

— Спи, мой хороший. — Баки поцеловал Джека в лоб. — Спи спокойно.

========== 12. ==========

Джек всю последнюю неделю таскался за Роллинзом в лес, помогая собирать какие-то особые травки, что растут только перед первым снегом, безропотно шлёпал за ним, утопая по колено в болотной жиже.

— Что, принц, в новинку тебе такой быт? — усмехался тот поначалу, но потом заметил, что Джек совершенно спокойно скачет с кочки на кочку, на глаз с первого раза определяя те, что не утонут под его весом.

— Да бывало, и не в такие места залезали, — отшучивался тот.

Возвращались они обычно на закате, грязные по самые уши, Джека хватало только на помыться, по-быстрому перекусить и доползти до постели.

Наконец резко похолодало, с севера налетел ледяной ветер и выпал снег. Поляна перед выходом из пещер побелела, водоем под водопадом по берегам подернулся корочкой льда. Все собрались в большом зале, сгрудились у очага, пили глинтвейн и перешучивались.

— Поздняя зима в этом году, — заметил Брок.

— Будет много снега, — предсказал Баки. — Но ненадолго.

Джек же кутался в тёплый плащ и клевал носом. В последний поход с Роллинзом они оба провалились по пояс в трясину и насилу выбрались, и если великану была нипочем ледяная водица, то организм принца не оценил поздних купаний.

Баки при всех подхватил Джека на руки и унес из общей залы. Брок пошел за ними, неся кружки с глинтвейном. В их общей комнате Баки раздел Джека, укутал его в одеяла, Брок протянул пряное вино. Баки добавил дров в очаг, сел рядом с Джеком.

— Держи, — протянул он Джеку записку. — Фио пишет. Обжился, открыл трактир, собирает сплетни.

Джек грел пальцы о тёплые бока кружки, удобно устроившись среди подушек.

— Нисколько в нём не сомневался. Фио такой человек, которому хочешь — не хочешь, а доверишься, расскажешь все свои тайны. Что-то интересное уже писал?

Баки начал читать:

— «Зима в этом году в Шайло слякотная. Оттого в дворцовом саду развелись грибы. Говорят, королева считает, что это к беде. Говорят, король сослал ее племянника в дальнее поместье под охраной, а ее брат недоволен. В Сером квартале поселилась дама южных кровей, и ходят слухи, что король частенько навещает ее под маской. У дамы есть сын, милый мальчик лет восьми, к которому постоянно приглашают лекаря Мартина — тот столуется в моем трактире, очень любит запеченного каплуна. Мальчик, говорит Мартин, очень похож на короля».