Пока Джек раздумывал, Брок и Баки принесли в их общую комнату несколько шкатулок и расставили на столе. Баки открыл одну, из ароматного сандалового дерева.
— Вот смотри, — сказал он, доставая золотую сетку для волос, украшенную жемчугом.
— Занятная вещица, — кивнул Джек. — Но лучше подвеску какую-нибудь. Всё же не пристало девушке-компаньонке иметь такие вещи: как бы объясняться не пришлось, а подвеску проще спрятать.
— Тогда вот. — Брок достал россыпь серебряных шпилек с бирюзовыми головками, покопался в шкатулке черного дерева и вынул оттуда сердоликовую камею на красивой золотой цепочке.
— А вообще, Джек, — заметил Баки, — надо бы снять для нее дом, нанять прислугу и дать денег, чтобы ты забирал невесту не от ее благодетельницы, а из собственного жилья. Что скажешь?
Джек погладил пальцем камею.
— Хорошая мысль, да и поговорить нам с ней было бы неплохо лично, а не через письма — всё же судьбу её решаем.
— Джек, ты как-то странно наивен для принца, — покачал головой Баки. — О династических браках испокон веков договаривались по переписке. Да и неприлично будет для незамужней девушки встречаться с тобой наедине.
— Насколько всё проще было в крепости пограничного гарнизона, — закатил глаза Джек. — Решил жениться — иди на поклон к родителям невесты, а потом и с ней самой сумей договориться. Без всех этих танцев вокруг.
— Но ты не гарнизонный солдат и даже не офицер, — сказал Брок. — Ты принц, а для венценосных особ другие правила, это даже я знаю.
— И лучше тебе играть по ним, чтобы никто ни в чем не смог тебя упрекнуть, — добавил Баки.
Джек лишь руки поднял, мол, как вам, господа, будет угодно, и отправился писать второе письмо.
Он прекрасно знал придворный этикет, как никто разбирался во всех этих великосветских расшаркиваниях, но до последнего думал, что обойдётся и ему не потребуется снова натягивать на себя образ идеального принца, даже моргающего по регламенту. По всему выходило, что нет, не светит ему лёгкая жизнь.
Во втором письме Джек подробно описал, в каком положении оказался, снова опустив информацию о любовниках; акцентировав внимание на нежелании короля сажать на трон наследного принца, напомнил о законе, который никто и не думал отменять. Жаловаться на судьбу не стал, не пристало. А вот самой Люсинде посочувствовал и предложил выход, который им обоим был бы на руку. Расписал все возможности, что откроются перед бывшей принцессой, лишь уточнив, что личную жизнь друг друга они обговорят позже, но Джек в любом случае не станет её неволить.
Ответ от Люсинды прилетел уже на следующий день. Она горячо благодарила за подарки, сочувствовала Джеку в его семейных неурядицах и соглашалась на его предложение.
Узнав об этом, Баки сказал:
— Мы возьмем Мэй и съездим к Люсинде Вулфсон сами. Снимем для нее дом, дадим денег. Или ты хочешь с нами?
— Хочу, и мне совсем не обязательно идти к Лулу. Погуляю по городу, пока вы дела делаете, в общем, найду чем себя занять, а вот сидеть здесь и ждать — увольте, — ответил Джек, убирая письмо к первому в шкатулку.
— Давайте так, — предложил Брок. — Мы с Баки ищем дом и нанимаем слуг, а ты, Джек, идёшь с Мэй к Люсинде, объясняешься с баронессой и перевозишь ее на новое место. Мэй останется с Люсиндой, потому что негоже девушке жить одной без охраны, опасно. И надо бы дать пинка под копчик Фио, пусть пишет чаще.
Джек согласно кивнул. Пусть будет так. Ему и самому было интересно, как изменилась Люсинда. Он встречался с ней, когда принцесса была ещё совсем малышкой, потом в письмах о внешности говорить не приходилось.
Во время сборов и в дороге Мэй издёргала Джека вопросами о прекрасной принцессе, за которой они едут, мол, какая она. И Джеку вдруг подумалось, что любительница благородных дам видела их только издалека, и то мельком, а все представления о любви почерпнула из литературы определённого толка.
Они остановились на лучшем постоялом дворе Олонэ — городка, в котором жила Люсинда. И Баки настоял, чтобы Джек переоделся из полюбившейся ему черной кожи в наряд, приличный для благородного дворянина.
— Лучше бы китель мой почистили и с собой взяли, — ворчал Джек, влезая в модное непотребство, хотя не мог не признать, что на Фио такая одежда смотрелась не в пример уместнее.
С вдовствующей баронессой Пантье о встрече они договорились заранее, как и том, что за разговор им предстоит. В назначенный час баронесса встретила их в своей гостиной. Люсинда, бледная, в невзрачном черном шерстяном платье с белым воротничком, заколотом дешевой брошкой, с убранными в гладкую прическу волосами, была тут же. Она бросила на Джека любопытный взгляд и украдкой улыбнулась ему.
Джек старался не выдавать своего интереса, разговаривал с баронессой сухо и обстоятельно, но в то же время учтиво, будто с родной матерью будущей невесты, уверил, что у него только серьёзные намерения — всё же не фаворитку, а жену себе выбирает. На вопрос о месте жительства Люсинды до официального замужества рассказал о снятом доме и денежном содержании, чтобы она ни в чём не нуждалась.
— Разве это прилично, чтобы юная особа жила одна? — делано ужаснулась баронесса, прижав к губам ладонь, затянутую в белую перчатку.
— Что вы, мадам! У мадемуазель Вулфсон будет подобающее сопровождение в лице компаньонки, — Джек указал за спину на замершую и не сводящую с Люсинды восторженного взгляда Мэй.
— Но как же?..
— Её брат ожидает нас в экипаже. Всё же столько мужчин в доме с такими прекрасными дамами… — Джек галантно коснулся губами пальцев зардевшейся баронессы.
***
Брок в удивительно короткие сроки нашел дом, который были согласны сдать на полгода, заплатил вперед. Баки тем временем подбирал прислугу. Кухарка и горничная, конюх, пара служанок, лакей, дворовый мужик… Надо было купить пару упряжных лошадей и экипаж, припасы и посуду, перину, подушки, одеяла …
К вечеру все было готово, и Брок поехал к дому баронессы, сопровождая новенький экипаж, запряженный парой гнедых.
Люсинда все это время волновалась, как никогда. Ее несчастливая судьба наконец-то повернула на юг, и всем этим Люсинда была обязана Джеку. Она смотрела на него с трепетом, опасаясь, что это всего лишь сон, морок, греза.
Когда Джек вышел к Броку, решившему не показываться на глаза баронессе, Брок сказал ему:
— Все готово. Перевози свою невесту.
Баронесса сопротивлялась только для порядка. Было видно, что старой вдовушке было приятно общество молодого учтивого кавалера, который при этом не льстил, не заискивал, стараясь снискать её благосклонность.
Джек вновь коснулся губами пальцев баронессы и распрощался, обязуясь отписываться каждую неделю о делах милой Люсинды. Усадив Лулу в экипаж и плотно закрыв дверь, Джек облегчённо выдохнул, развязывая на шее бант. Брок подвел ему коня, придержал стремя и крикнул кучеру:
— На Барсучью улицу!
Пояснил Джеку:
— Это приличный квартал. Дом оплачен на полгода вперед. Прислугу и прочее Баки набрал.
Люсинда расплакалась в карете от переживаний. Она куталась в теплый плащ, который подарил ей Джек, и утирала слезы платочком. Джек вспомнил о ней! Честно говоря, она пошла бы и в фаворитки, но Джек собирался на ней жениться! Наследный принц, ровня! Правда, в последнее время Люсинда очень редко вспоминала о том, что она принцесса. Какая уж принцесса без королевства и короны! У нее почти ничего не осталось, кроме родословной.
Весь небогатый скарб Люсинды поместился в один сундук, который кучер прикрепил к задней стороне кареты. Шкатулку с немногочисленными украшениями Люсинда взяла с собой.
Джек ехал молча, не обращая внимания на дорогу. Регис привычно следовал за конём Брока. Джек видел, как сильно эта жизнь потрепала Люсинду, прошлась по милой девочке с яркой улыбкой и озорными кудряшками коваными армейскими сапогами, смешала с серой пылью, вытеснила всю надежду, оставив только тоску в глазах.
— Джек, — шепнула Мэй, толкнув в бок, отчего задумавшийся Джек чуть не сверзился с коня. — Люсинда такая красивая. Она правда настоящая принцесса? Ты видел, какие у неё тонкие запястья? А кожа какая белая? Ты на ней женишься? Она станет королевой?
