Пальцы прошлись по толстому, перевитому венами стволу, коснулись головки, собирая прозрачные капли смазки; не удержавшись, Джек слизал с пальца капельку.

Брок взял Джека за руку, поцеловал в ладонь и обернул его пальцы вокруг своего члена.

— Я люблю пожестче, — сказал он.

Джек совершенно не понимал, что от него хочет Брок, не слышал его слов, оглушённый, выбитый из колеи. Он вновь смотрел на Баки, чувствуя себя невозможно странно… хорошо ли, плохо ли… непонятно. Всё тело будто вспыхивало, искрилось, наполняясь лёгкостью, и одновременно утягивало куда-то на дно в неизведанное. Джек кричал, подавал бёдрами вверх, вбиваясь в глотку жмурящегося от удовольствия Баки, не в силах сдержаться, не понимая, что с ним происходит, откуда всё это.

Прижавшись к Броку, Джек растерянно застонал. Но Брок и не думал помогать, лишь, усугубляя, гладил ладонями пылающее, слишком чувствительное тело Джека, сжимал соски, прикусывая, вылизывая его шею.

Эхо крика раскатилось под высокими сводами купальни, когда Джек излился в жадный горячий рот и обмяк в руках Брока. Баки в последний раз погладил его по бедрам, нежно поцеловал яички и нырнул, ополаскивая лицо. Потом вынырнул и поцеловал истерзанные Броком губы Джека. Дотянулся до Брока, поцеловал и его.

— Люблю вас, — сказал он.

— Богиня, — просипел Джек, не в силах разжать сведённых судорогой удовольствия рук.

Он никогда… НИКОГДА не испытывал подобного, не знал, что так можно и что от такого нехитрого действия может быть так — нет, «хорошо» недостаточно, оно не способно описать, то что чувствовал сейчас Джек — незабываемо.

— Люблю, — отозвался Джек, поцеловав сначала Баки, а потом, ткнувшись губами в небритый подбородок, Брока.

Как бы ему хотелось так же, как Баки, заласкать обоих любовников.

— Я двинуться не могу, — смущённо прошептал Джек.

— Ну так и не надо. — Баки приподнял его на руках и помог опуститься в теплую воду.

Брок спрыгнул рядом, и о плечи Джека заплескались мелкие волны. Брок прижался к Баки, а тот обхватил рукой оба члена, сжал и начал уверенно дрочить под водой, прикусывая Брока за жилистую шею. Брок откинул голову, подставляясь и держась за плечи Баки.

Очень скоро Брок зарычал, Баки вскрикнул, и по воде поплыло, размываясь, опаловое облачко семени.

Джек наблюдал за ними, кусая губы, чтобы не стонать. Жаль, что сил двигаться не было, оргазм выжал его досуха.

— Какие же вы невероятные, — восторженно прошептал он. — И как хорошо, что я не видел вас такими раньше. С ума бы сошёл.

Баки рассмеялся. Они вместе с Броком вытащили Джека из воды, закутали в сухую простыню и, помогая удержаться на ногах, практически неся, довели до своей пещеры.

— Одежду забыли, — сказал Баки, укладывая Джека на постель и целуя в плечо.

— Я схожу, — сказал Брок.

Он не стыдился и не стеснялся своей наготы и шрамов.

Баки уложил Джека, напихав ему под спину подушек, натянул штаны и рубаху и сказал:

— Добуду тебе еды. Парней пустить? Они все о тебе беспокоились.

— Всех перебаламутил своей глупостью, — покачал головой Джек. — Я тоже рад буду их видеть.

Первой примчалась, конечно же, Мэй, будто бы стояла в коридоре и ждала отмашки. Запрыгнув на ложе, она устроилась на подушках рядом с Джеком, молча обняла его, уткнулась носом в бок.

— Я же живой, что ты так?

— Идиот ты, высочество. — Она грозно нахмурилась, сведя брови. — Когда Баки вернулся с тобой на руках, на нём лица не было. Никогда его таким не видела. Все подумали, что ты умер.

Джек погладил её по коротким волосам, безмолвно извиняясь.

— Ещё раз так сделаешь, выдеру, понял?

Потом пришел Урис с миской каши, сунул ее Джеку.

— Ешь, — сказал он. — Неделю в жару метался, маковой росинки во рту не было.

В проеме толпились Роллинз и Таузиг, за их спинами угадывались остальные.

Джеку было и стыдно, и приятно одновременно. Никогда о нём так сильно не беспокоились, не переживали, по сути, чужие люди. Может, это и было ощущение той самой семьи, о котором говорил той ночью Таузиг.

Каша была горячей и сладкой, взгляды тёплыми и любящими. Сердце Джека оттаивало, раскрываясь на полную, впуская всех этих людей разом.

Они окружили его, касаясь, чтобы убедиться — Джек здесь, живой. Их слова были грубы и некуртуазны, руки в мозолях от рукоятей мечей, но сердца горячи и чисты.

А потом пришли Брок и Баки. Разогнали всех и сели по бокам от Джека. Баки налил ему еще медовой воды, Брок подтянул шкуру-одеяло повыше.

— Надо будет ещё перед Фио извиниться, — скорее для самого себя напомнил Джек, устроившись удобнее, согреваясь, чувствуя, что его начинает сковывать сон.

— Хороший парень, хоть и блядь, — сказал Брок. — Не обокрал тебя. Лекаря позвал.

— На него можно положиться, несмотря на то, чем он зарабатывает, — согласился Джек.

Ему хотелось как-то помочь Фио, но за те полтора раза, что он бывал в Люмене, спросить, что и как, не получилось. Да и не привык Джек в душу лезть.

— Есть у меня одна мысль на его счет, — сказал Баки. — Но это потом. Ты отдыхай пока, принц Джек. — Он поцеловал Джека. — Выздоравливай. Мы будем рядом.

Джек сполз пониже, обхватил руками подушку, на которой спал Баки, обнял, утыкаясь в неё носом, истово молясь Богине, чтобы сегодняшний день не оказался вдруг сном или видением. Джек готов был на что угодно: заложить душу, совершить сделку с Рогатым, лишь бы хоть какое-то время засыпать и просыпаться, слыша — ты наш.

***

— Что у тебя за мысли насчет той шлюшки? — спросил Брок, когда они, оставив спящего Джека, поднялись с Баки на смотровую.

— Через пару дней дожди начнутся, — невпопад ответил Баки. — Надо отправить парней яблоки в лесу собрать.

— Я уже отправил, — сказал Брок. — Не ты один тут умный. Так что?

— Парень уже староват для такой работы, — объяснил Баки. — А нам нужен плацдарм в Шайло. Дам ему денег, и пусть купит или откроет постоялый двор. Будет сплетни собирать и держать нас в курсе дела.

— Так вроде ж Джек не хочет на трон? — удивился Брок.

— Брок, я говорил и повторю: горностаев с плеч так просто не скинуть. Он принц по рождению и будет королем по праву.

— А мы?

— А мы будем личной гвардией короля Гильбоа.

========== 9. ==========

Джек и правда поправлялся быстро под неусыпным взором всей команды. Каждый из вроде бы суровых наёмников пытался хоть как-то скрасить для принца время, проведённое в постели, пока Баки не разрешил Джеку наконец вставать. Да и потом, стоило Джеку взяться хоть за какую-то более или менее тяжёлую работу, как появлялся Таузиг или Урис и гнал его прочь, обещая рассказать Броку, что его высочество и не думает выздоравливать.

Правда, Брок быстро прекратил это веселье. Как только Джек окончательно пришел в себя, Брок принялся ежедневно устраивать тренировки. Начались осенние дожди, лило как из ведра, и чтобы наемники не дурили со скуки, Брок велел сдвинуть стол в общей зале и каждый день гонял всех немилосердно.

Иногда к тренировкам присоединялся Баки, но только у Брока хватало выносливости, а у Таузига — глупости вступить с ним в поединок. Баки был нечеловечески быстр и силен. Порой, забавы ради, он бился со всеми по очереди. Наемники отползали по углам, все в мыле, а у Баки даже дыхание не учащалось.

Джек тоже принимал участие в общем веселье, но он был легче и меньше большинства наёмников, так что носился по залу, уворачиваясь от тяжёлых кулаков, нападая порой с самых неожиданных сторон. Ему нравилось биться с Броком, нравилось, как тот чуть пригибал голову, щурился, примериваясь к противнику, выставив вперёд обманчиво пустые руки. О нет, недооценивать Брока было огромной глупостью.

Как-то раз Баки спросил Джека:

— Хочешь, я научу тебя драться на ножах?

— Научи! — с готовностью отозвался Джек.

Он любую науку впитывал, как губка, набрасываясь жадно, с полной самоотдачей, и это касалось не только боя, военного искусства. В постели Джек тоже пробовал всё, что бы ему ни показали Брок с Баки.