Джек попытался перевернуться на бок, вдохнуть полной грудью, но на плечи давило горячей меховой тяжестью, длинная шерсть лезла в нос, щекотала. Громко чихнув, Джек открыл глаза, чувствуя, что выспался на несколько дней вперёд. Он уже было хотел извиниться перед Фио, ведь, скорее всего, проспал целый день и они не пошли гулять, но оглядевшись, замер. Он был не в комнате борделя мадам Татти, а дома, в пещере, вот только не в своей, не на своей кровати, укрытый не своим одеялом. Джек проснулся в пещере, которую занимали Брок с Баки.

— Ну что, очнулся, чудушко? — спросил Баки, садясь рядом и целуя Джека в лоб. — Жар спал, слава Богине. Вот, выпей. — Он протянул Джеку кружку с водой, подслащенной медом. — Потом до отхожего места свожу.

Благодарно кивнув, Джек сделал первый глоток, покатал его на языке. Никогда не любил мёд, а сейчас цветочная душистая сладость пришлась как нельзя кстати, насыщая измученный лихорадкой организм, пробуждая его.

— Почему я здесь? — спросил Джек, приподнявшись на локтях.

— Тебя в лихорадке трясло неделю. — Баки ласково коснулся его небритой щеки. — Недосмотрел я. Нельзя при ранах бодрящее пить. Я не уследил, а ты, небось, весь поход его хлестал. Вот и свалило тебя, и рана воспалилась. Не шути с зельями, Джек. Опасно. А если бы ты был без амулета? Я бы тебя и не нашел.

Глядя Баки в глаза, Джек сильнее притёрся щекой к его ладони, замер, прислушиваясь к себе, не отводя взгляда, ища в глазах Баки жалость или что там положено испытывать к раненому подопечному.

Баки притянул Джека к себе и обнял.

— Брок тебя выпороть грозится, — с улыбкой сказал он. — Но это пустые угрозы. Ты напугал нас, Джек. Мы боялись, что потеряем тебя.

— Куда я от вас денусь, — проворчал Джек, устраиваясь поудобнее в таких желанных объятиях.

Он не думал, что так может случиться и его, казалось бы, простое ранение может так усложнить всем жизнь. Баки и Брок волновались. Ведь волновались же? Приехали за ним в Люмен, нашли как-то, принесли домой и оставили у себя, а не вернули в его, Джека, пещеру, приставив кого-то, ту же Мэй, приглядывать за раненым. Сидели рядом, перевязывали, поили жаропонижающими настойками.

— Я не хотел, чтобы так получилось, — повинился Джек, понимая, что надо будет извиниться и перед Фио — он, скорее всего, очень испугался, когда Джек никак не просыпался.

— Я знаю, мой принц, — Баки погладил его по всклокоченным волосам. — Все мы были молодыми и бесшабашными. Вот напоим как-нибудь Брока, и он нам расскажет, что творил, пока служил в королевской гвардии. Пойдем, помогу тебе дойти до отхожего места, а потом в купальню. Позволишь мне вымыть тебя? — Он помолчал и добавил: — Позволишь нам с Броком любить тебя?

Джек оторвался от плеча Баки, сел так, чтобы отчетливо видеть его лицо, нахмурился.

— Вам — меня любить?

В голове Джека никак не укладывался этот вопрос, не становился как надо, ответа не находилось. Одно дело он — ну, влюбился, дурак, в обоих разом, насмотреться на них не мог, тянулся, как к свету. Но у Баки был Брок, у Брока Баки. Зачем им ещё и Джек?

— Разве можно не любить тебя? — мягко спросил Баки, любуясь Джеком. — Разве мы можем не ответить на жар твоего сердца?

Мягко ступая, к постели подошел Брок. Сел позади Джека, обнял его, горячо дыхнул в ухо.

Джек вздрогнул, обернулся, нос к носу столкнувшись с Броком, перевёл взгляд на Баки, а потом со всей силы ущипнул себя. Ведь не могло этого быть. Не могло же? Мечты так редко сбываются, а ещё так полно. Его не просто пустили в общую кровать… Джека хотели любить. Может, он до сих пор спит? Бредит?

— Ты же едва меня терпишь? — вновь повернувшись к Броку, спросил Джек, потёр покрасневшее бедро.

— Малыш, у меня просто характер говно, — ухмыльнулся Брок и поцеловал Джека в шею. — Я чуть не рехнулся, пока ты в жару бредил. Еще раз такое вытворишь — точно выпорю.

Джек со стоном прижался к Броку, потянул на себя Баки, чтобы оказаться зажатым между ними, поверить до конца в возможность всего происходящего. Казалась бы, чуть больше трёх месяцев назад он ожесточённо стегал коня, загоняя его, стараясь дотянуть до границы, чувствуя за спиной если не смерть, то перемены, которых он ну никак не мог желать. Оказавшись в пещере под Чёрными скалами, испугался быть проданным, а потом ещё сильнее испугался, когда понял, что именно здесь, с этими людьми, так лихо перекроившими его судьбу, его место. Влюбился так, что не отодрать, не избавиться, не изжить из себя это чувство, поверил в полную его безнадёжность. И вот сейчас сидел, стиснув зубы, боясь разреветься, как в детстве, потому что одновременно и невероятно хорошо, и невозможно плохо.

Брок и Баки зажали Джека между собой. Брок гладил его по плечам, Баки ласково перебирал волосы.

— Ты наш, — сказал Брок.

— С самого начала был наш, — добавил Баки. — Будь с нами, ради Богини.

Джек спрятал лицо у него на груди, обнял, насколько хватило сил, несмотря на занывшее ранение и переполненный мочевой пузырь. Джеку так не хотелось разжимать рук, отпускать ни одного из них.

***

Баки, как и обещал, проводил Джека до отхожего места, а потом они с Броком вдвоем отвели Джека в купальню и долго отмывали, осторожно лаская.

— Мы подождем, пока ты окончательно встанешь на ноги, — сказал Баки. — А то ведь… — Он покачал головой и рассмеялся.

— Да, Баки кого угодно заездить может, — более прямо выразился Брок.

— Кроме тебя, — заметил Баки.

— Ну так то я.

Джек всё ещё смущался и отводил взгляд, алея щеками, разглядывая любовников исподтишка, любуясь ими, до конца не веря, что они оба принадлежат наконец только ему, он имеет полное право касаться их, а не подсматривать украдкой, как ладонь Баки ласково проходится по внутренней стороне бедра Брока, как они жадно целуются на смотровой площадке, трахая друг друга языками, как смотрят друг на друга.

Улыбнувшись своим мыслям, Джек провёл пальцами по груди Брока, обвёл соски.

— Я быстро поправляюсь, — на всякий случай предупредил он.

— Да уж я заметил! — Брок поцеловал его в плечо, а Баки в колено.

— Все-таки не удержусь! — выдохнул Баки, касаясь полувозбужденного члена Джека.

Он усадил его на край купальни и развел колени. Поцеловал в бедро, лизнул яички и забрал член Джека в рот.

Брок поддержал Джека, когда тот качнулся назад от неожиданности.

— Баки это дело любит, — сообщил он, лаская жесткими пальцами его соски и прикусывая мочку уха.

Первым делом Джек попытался свести колени, закрыться руками, растерянно оглянулся на Брока. Не привык он к таким откровенным ласкам, не понимал, зачем оно надо Баки. Все его партнёры, да и он сам, предпочитали быстрый секс, без лишних прикосновений.

— О Боги, — взвыл Джек, когда губы Баки сомкнулись на головке его члена.

Баки мягко, но непреклонно развел его колени, огладил внутренние стороны бедер и ласково провел языком от яичек до уздечки вздрогнувшего члена.

— Вкусный, — сказал он, лукаво глядя на Джека снизу вверх.

Вспыхнув от кончиков пальцев до корней волос, Джек всё равно не мог отвести взгляда от ярко-алых губ Баки, растянутых, Богиня сохрани, вокруг его члена. И до чего же тревожно и сладко делалось в груди! Джек откинулся на грудь Брока, потянулся назад, ища его губы.

Джеку не хотелось выздоравливать, медлить, ждать ещё хоть сколько-то. Он и так слишком истомился.

Брок целовал Джека властно и неторопливо, лаская его, вылизывая нежную изнанку губ, скользя по белым зубам языком. А Баки не спеша впускал член Джека до самого горла, чтобы качнуться назад, посасывая головку.

Их Джек. Их принц. Он еще обучится искусству любви, какого не знают ни во дворцах, ни в борделях. Потому что там нет любви, а здесь она есть.

Джек несмело коснулся ладонью члена Брока. Он не был зашоренным девственником, через постель принца прошло немало любовников обоих полов, но раньше всё это было сексом, физическим удовлетворением потребности тела, попыткой доминировать, чем угодно, только не любовью, когда прежде всего хочется доставить удовольствие партнёру, совершенно не думая о себе.