Да, это у него выходило мастерски. Из всех семи пуль лишь одна не попала, а все остальные — в яблочко. Потом Тайриз стал давать мне советы.
— Главная твоя ошибка — ты стрелял с одной руки, пацан. Стрелять одной рукой очень сложно, так могут лишь настоящие профи. Держи пистолет двумя руками. И ты должен чувствовать спусковой крючок, понимаешь, nigga? Нужно жать нежно, аккуратно, но не обязательно медленно. Можно стрелять быстро, но при этом нежно и аккуратно, понял? С движущимися мишенями, конечно, сложновато бывает, но ты просто стреляй на упреждение немного, понял? Так, теперь попробуй снова, homie.
Из второго магазина попало больше пуль — четыре из пяти по неподвижной мишени, и шесть из восьми по подвижной. Я прямо успехи делал! Чувствовал себя отлично. Ох и круто же иметь свой ствол, оу-да, детка!
Снарядив и расстреляв еще по магазину, мы с дядей отправились обратно к машине.
— А этот дядька, ну, торгаш оружейный, он типа ветеран, да? — задал я интересующий вопрос, и добавил, — Мне батя как-то рассказывал историю про крутого ветерана Вьетнама, который в одиночку перебил полсотни мексиканских бандитов, по сути, почти целую банду. У торгаша есть крутые истории из военного прошлого, или типа того?
— Да, nigga, Джекки Колтрейн ветеран двух войн — Вьетнам и Никарагуа, некоторое время работал в спецназе ЦРУ, сейчас вот решил под старость оружием торговать. Я с ним редко прям по душам общался, лишь пару раз бухали вместе, но он прям реально нормальный компанейский мужик, добряк. Из историй про войны он мне рассказывал как-то, что в плену у гуков просидел почти полгода, а так ничего особо интересного больше. А что за ветеран-то, про которого тебе батя рассказывал?
— Да вроде как еще до моего рождения батя вступился за какого-то ветерана, попав в тюрьму, а потом этот мужик перестрелял полсотни человек, вроде из какой-то мексиканской банды.
— А, слышал про это, — сказал родич, — У многих есть разные версии того, из-за чего этот ветеран наехал на мексиканцев, никто не знает точно. Что-то вроде городской легенды. Вроде, то была банда «загородных», у которых на границе с Мексикой территории. Вообще, эти бандиты воевали со всеми. И с нами, и с Крабами, и с ребятами из Норт-Сайда.
Мы поехали домой. Я смотрел на улицу и думал о своей жизни. Сейчас, наверное, я стал круче чем когда-либо. Притом не «притворно-пафосно», как доморощенный «хастла», а именно как реальный «гэнгста». Я, черт возьми, участвовал в настоящих разборках. Я стал реально крутым перцем, по сравнению с тем, что было раньше. И тут до меня стало понемногу доходить то, черт возьми, чего отец для меня не хотел и чем он сам жил пятнадцать-двадцать лет назад. Он хотел держать меня подальше от уличных разборок, гангстерской жизни, чтобы я был прилежным законопослушным гражданином. Чтобы не был как он. А я… Я вёл себя как козёл. Как какой-то говнюк, не ценил то, что делал для меня батя. А Тайриз, мой дядя, с которым я провел раннее «бессознательное» детство, вообще меня преобразил. Дядя может и подставлял меня всевозможным опасностям, но он сделал меня крутым, перевоспитал. Именно этого и хотел отец. Как же я был не прав по отношению к отцу, как же хуёво я себя вёл, когда вылетел с учебы, попался с травкой, устроил вечеринку у нас в хате… Стоило извиниться перед батей. Я решил, что как только вернусь в свой уютный богатый дом, к отцу, то извинюсь перед ним, поясню, что был категорически не прав, что вёл себя как говнюк. Но сначала требовалось помочь банде, где я являлся ОуДжи, и дяде, перед которым я был в долгу.
За этими мыслями я и не заметил, как мы подъехали к дому. Стоял теплый полдень, несмотря на осень. Вообще, в нашем штате, который находился недалеко от Мексики, редко бывало холодно. Зимой не ниже нуля по Цельсию, осенью в среднем плюс двадцать пять. Ну, что поделать, южный штат — это южный штат, и его не передвинешь.
Когда дядя вышел из машины, то поздоровался с одним из соседей — коренастым широкоплечим и бородатым негром в расстегнутой кожаной куртке и шортах, что выглядело смешно. Тот выгуливал темного цвета питбуля с пятном, похожим, на череп.
Проводив взглядом собачника, мы с дядей зашли в дом. Первым делом я убрал пистолет в тумбочку, и стал ждать указаний.
— Ну, что стоишь? — посмотрел на меня Тай удивленно, — Есть не хочешь что ли? Иди, сваргань чего-нибудь.
Я ожидал каких-нибудь пояснений в плане бандитских дел, а получил задание повара… Ну, ладно. Готовка так готовка.
Рис, предварительно помыв его над дуршлагом, я поставил вариться, а потом достал продукты для импровизированной поджарки. Добавил побольше лука и чеснока, перца черного и красного, муки для вязкости, томатную пасту сверху, накрошил сосиски, ебанул туда банку консервированного томатного супа, перемешал и стал жарить. Потом снял сковороду с плиты и поставил на подоконник у открытого окна, остужаться. Получилась адская на вид хрень, но я думал, что будет вкусно.
Одновременно следя за рисом и ожидая, пока поджарка остудится, я заметил, что дядя звонил кому-то по телефону. Имена, по которым он обращался, судя по всему, к ОуДжи, мне мало что говорили. Из знакомых я услышал лишь Стайлиша и Лонг Фита. И суть сказанного сводилась к тому, что Тайриз их вызвал, чтобы они поехали с ним на какое-то дело.
Пока я слушал, как дядя созывал ОуДжи, рис сварился, а поджарка стала из адски горячей приятно теплой. Положив в тарелки солидное количество риса, а сверху добавив «жареного супа», мы приступили к еде.
— А куда ты созывал ОуДжи? — спросил я.
— Да дела есть, в которых они понадобятся, — сказал дядя, водя по дну миски ложкой, — Ух, бля. Давно такого обалденного блюда не ел. Слышь, еще наложи, а? Я почти сутки голодный.
Я положил еще, а себе решил по-быстрому сделать растворимого кофе. Пока Тайриз поглощал очередную порцию, чайник как раз вскипел, и я заварил себе кружку дешевого кофе «три-в-одном».
Пока я пил кофе, дядя отнес тарелки в мойку, неоднозначно намекнув на то, что их буду мыть я, и достал Кольт, решив его смазать и почистить. Если честно, то я не был уверен, что смог бы разобрать и собрать хоть какой-нибудь ствол, даже Калашников, который, как мне некоторые говорили, был очень прост в освоении. Так что за тем, как работал дядя мне было наблюдать очень интересно и познавательно. Протерев промасленной тряпкой все детали, он собрал ствол обратно, после чего несколько раз передернул затвор и нажал на спуск. Само собой, раздался сухой щелчок, так как пистолет не был заряжен.
Дядя пошел помыть руки от масла, и тут с улицы раздался звук клаксона.
— О, ребята подкатили, — обрадовался Тайриз, намыливая руки под краном, — Ща поедем дела делать, малой.
Вытеревшись полотенцем, он надел легкую спортивную куртку поверх красной рубашки, вложил «Кольт» в наплечную кобуру. Я же тоже решил не быть лохом, и взял свой «Браунинг», а под мешковатую рубашку надел бронежилет. Пуля от автомата или, тем более, винтовки, его прошивала как нож масло, а вот пистолетные пули он выдерживал. По крайней мере, мне батя рассказывал, что именно такой бронежилет он использовал в молодости.
Рядом с домом стояло около дюжины машин. Не думал, что адвокат действительно всех так быстро освободит. Было несколько «Импал», пара «Крайслеров» «Фифс-Авеню», и даже одна красная «Ламборджини» с крутейшими обвесами. Сидел в ней уже знакомый мне сутенерского вида гангстер — Лэри Стайлиш.
Расселись по местам — на этот раз вёл я. Мне сказали ехать на юг, стараясь миновать соседний враждебный район, а именно — Южный Центр.
Дядя, к слову, во время поездки говорил по мобильнику, но тут я уже ничего понять не мог, так как Тай общался на испанском. Судя по знакомой промелькнувшей кличке, он весело и позитивно беседовал с Мачете. Потом позвонил еще кому-то, но на этот раз разговор вел в грубой манере и короткими фразами, будто спорил или ругался.
Проехав Хобокен, я вырулил на окраину, почти полностью заброшенную с сороковых по шестидесятые. В семидесятые там поселились всякие бомжи и наркоманы, но потом их оттуда вытеснили цыгане.
