Не знаю чем, но я привлек внимание небольшой группы негров в красных цветах. Допив свое пиво, они почему-то двинулись ко мне. Я насторожился, но, тем не менее старался выглядеть крутым и поприветствовал их так, как мне рассказывал батя:
— CrabKilla4Life, homeboys! — держа за рукоятку блок пива левой рукой, правой я приветливо помахал рукой, — Че как, ниггеры?
— Так, так, так, — протянул мужик лет тридцати, который был самым старшим, и, наверное, главным, — Ты, наверное, совсем нюх потерял. Я узнал этот мопед. Так, значит, ты кореш Тайриза? — он усмехнулся, а потом приказал парням, — Бей ублюдка!
Я среагировал мгновенно, ударив в солнечное сплетение главаря, вложив в удар все свои силы. Главарь, у которого на лице была татуировка непонятного вида, такого не ожидал, и от удара он некоторое время задыхался, как выброшенная на берег рыба.
Его кореша столбами не стояли, и, конечно же, напали. Пока один из них, сделав болевой приём, скрутил меня и оказался за спиной, обхватив меня за грудь, второй стал бить по животу, груди, и лицу. Один из ударов прилетел в нос. Почувствовав боль, и услышав соответствующий хруст, я ощутил, как из носа брызнула кровь. Облизнув опухшие губы, я спросил:
— Что за хрень, homies?
Но «homies» меня не слушали и продолжали колотить. Я пытался сопротивляться, и со всей силы заехал хайроллеру, что был спереди, ногой в пах, тот схватился за шары и отошёл. На его место встал главарь, который сорвал с меня цепочку, снял фетровую шляпу, которую водрузил на свою лысую голову, и оторвал воротник костюма. Вот же уроды! Мы же когда-то объединились, и воевали с Крабами! А что сейчас? Избивали своего homie. Хотя, какие они теперь кореша…
— Передай своему ублюдку, этому старому пердуну Тайризу, чтобы он больше не выёбывался перед нашими ОуДжи, ясно? — сказал главарь, плюнув мне в лицо.
Отпустив, они повалили меня на землю, и стали пинать. Тело жутко ныло от суровых побоев… По ходу, один ниггер неделю будет мочиться кровью, судя по тому, что эти muthafuckas мне по почкам пробили. Закончив избиение, они подняли блок пива, который, на удивление, не разбился после того, как я его бросил на землю в начале драки, и пошли в сторону мопеда. Главарь достал из-под куртки, которая была накинута на красную рубашку, бутылку водки, облил её содержимым сиденье многострадального транспорта, и поджег. Удаляясь от меня, они смеялись, распаковывая блок краденого пива и начав импровизированную «попойку на ходу». Пидрилы, бля…
Свет от огня горящего мопеда светил мне в лицо, а я пытался встать. Как же мне хреново… Внутренности жутко болели, нос распух и не дышал, под правым глазом, судя по ощущениям, был большой фингал. Разукрасили меня знатно, твари подзаборные.
Меня это более чем поразило… За что ребята в цветах Грейп атаковали такого же братана в красных цветах?
Что за хуйня произошла? Почему они на меня напали?! Это же свои, братва! Как за пятнадцать лет все могло так измениться? Мы же были почти как братья… Что бы сказал Гасто на это?
Ему, наверное, должно быть под восемьдесят лет. Но, он по любому должен помирить банды! Ибо такая херня не катит…
Поднявшись, я пошел в сторону Локэша, к дяде… Что он скажет мне, просравшему его деньги и мотороллер?
========== Глава 2 “Тайриз и Зигги надирают задницы” ==========
К дяде я пришел под вечер. Солнце медленно, но верно, клонилось к закату, погрузив все районы Лас-Либертада в сумерки. Включились уличные фонари, а во многих домах загорелся свет.
Дядя держал в руке свой неизменный Tec-9 и курил сигару. Не простую сигарету, а именно одну из толстых сигар, которые курит известный латиноамериканский революционер. Тайриз сильно удивился, как только увидел меня избитым. Пройдя до середины гостиной и усевшись на диван, я начал рассказывать о том, что случилось.
— Так, значит тебя грабанули прямо у магазина? — выслушав первую часть рассказа, сказал он. — Вот же muthafucking куски дерьма… Что дальше?
— Я кое-как попытался отбиться, но одному против троих не выстоять. Я же не герой дурацкого азиатского боевика, — продолжал тем временем я. — Так вот, они узнали меня по мопеду, сказали, чтобы, цитирую: «Тайриз не выёбывался на нашего ОуДжи». Что ты им сделал, дядя Тай?
Вместо ответа он сходил в уборную и принёс оттуда небольшую аптечку.
— Ну, что сделано, то сделано… — философским тоном выдал бывалый гангстер, доставая из аптечки флакончик перекиси водорода, а также пластыри и вату. Щедро смочив вату, дядя Тай протёр мне ссадины на лице. Перекись вступила в реакцию, и ссадины защипали. Но это было не так больно, чем само избиение. Рассеченный нос был заклеен бактерицидным пластырем. Осмотрев мою многострадальную голову, дядя заметил ссадину на затылке, и вместо того, чтобы протереть ватой, просто облил рану. В затылке, опять же, сильно защипало, а перекись пенилась с тихим шипением. Обработав раны, дядя наконец решил пояснить ситуацию.
— Многое поменялось за полтора десятка лет, — начал он. — Гасто состарился, и стал терять уважение среди братанов. Его стали считать жалким маразматиком, который не может управлять бандой. В принципе, так и было. Гасто уже давно не в той форме, что был пятнадцать-двадцать лет назад… Первыми решили стать независимыми Грегсонцы Третей Авеню, они послали Гасто нахуй и наладили у себя сбыт крэка. Им насрать на здоровье своих корешей, но, тем менее, это сделало их очень богатыми. Настолько, что они наладили систему отмывки денег и законного бизнеса. Увидев, что Грегсонцы наварились на наркоте, и имеют много разных деловых заведений, с ними стали воевать Хайроллеры Южного Центра. Так всё началось. Красные стреляют в красных… Потом к войне подключились и мы, Локэш Грейп Стрит. Понимаешь? Теперь мы воюем не с Крабами, а друг с другом.
— Это пиздец как нехорошо, — мне оставалось только материться. — Сучезадые ниггеры…
— Твой батя — свидетель того, как мы вместе крошили Крабов, — раздавив окурок в пепельнице, дядя прикурил ещё одну сигару и продолжил погружаться в воспоминания. — Старые добрые времена, когда Гасто был в своем уме, и ниггеры в красном были вместе, ушли. Ещё и Лэсли теперь помер, доктор заштопавший сотни ран нашим ребятам. Новый доктор тоже неплохо лечит. Но довериться мексиканцу… — дядя усмехнулся. — То, что творится сейчас — полная хуйня. Раньше было охуенно. Эх, старые добрые восьмидесятые…
Вспомнив, что ниггеры избили меня, дядя разозлился.
— Не выёбываться, блять, перед их ОуДжи, — он сжимал и разжимал кулаки, агрессивно топая по дощатому полу. — Я им повыёбываюсь, суки!
Солнце тем временем подплывало все ближе и ближе к горизонту. Я встал с дивана и выглянул в окно. Черт… Как дядя тут живет? Притом живёт уже довольно долго, с семидесятых, если не дольше. Не помню, сколько ему лет, но он выглядел примерно на пятьдесят. Хотя стресс мог состарить его внешне. Впрочем, это не важно.
Через дорогу стояла группа человек из семи или шести, в полумраке сложно сосчитать. У одного из них в руках был крутой бумбокс, из которого изливался неплохой бит. Двое, стоявшие напротив друг друга, танцевали брейк-данс. Я пригляделся и заметил, что все, кроме негра державшего музыкальную аппаратуру, были то ли беломазыми, то ли мексиканцами. Я думал, что тут только ниггеры живут. При этом эти светлокожие люди носили красные цвета! Разве мы не ниггерская банда?
— Дядя, — окликнул я родственника, который сидел на диване и смотрел по старому телевизору выпуск новостей, — А у нас что, мексиканцы в банде есть? Мы же ниггерская банда. Тем более многие негры недолюбливают латиносов…
— А, да, — безразлично бросил Тайриз, — Семь лет назад мы превратились в межрасовую группировку. У нас даже пара азиатов в банде есть.
Досмотрев передачу, он выключил зомбоящик, и начал рассуждать.
— Так, — он почесал в затылке. — Что мы имеем? Ниггеров, избивших моего племянника, отобранное пиво и сожженный мопед… — он упер руки в бока, и стал снова, как несколько минут назад, расхаживать по комнате, и вдруг, взорвавшись проклятиями, громко прорычал. — Так, блять! Надо этих полудурков наказать. Как считаешь, Зигги?
