Те так были увлечены стрельбой, что не сразу поняли, что в их сторону что-то летит. Хлопок был оглушительный, что чуть не и оглушил нас. Каково-же сейчас ублюдкам в синим? Кровь из ушей и глаз, наверное.

Вот теперь уже можно было без опаски вламываться на последний рубеж парковки.

Тут уже было на удивление легко. Лишь трое Крабов были в состоянии стрелять, но мы это исправили, нашпиговав их свинцом, а потом перестреляли остальных, как куропаток.

Меня, как ни странно, перестали пугать выстрелы, я чувствовал себя по настоящему крутым, стреляя из АК в придурков в синем. Очередь за очередью я поливал мазафак огнем. О-да-а! Так вам и надо, мазафаки!

***

Когда все сети отчитались ветерану, что перебили всех Крабов, оборонявших свои бизнесы, то было решено нанести последний удар по их последнему убежищу.

В качестве убежища эти придурки использовали, как ни странно, этакое старое автобусное депо, в котором были оборудованы удобства для жизни. Мы уже были готовы ворваться, и устроить говнюкам настоящий ад, как вдруг услышали голоса.

— Не стреляйте! — раздался жалостный голос, — Мы сдаемся, не стреляйте!

Почти вся банда, в которой было две с половиной сотни человек, собралась у этого убежища, и они чуть было не стали стрелять, ибо руки так и чесались, но Крабы выходили с поднятыми руками, перед этим выбросив стволы перед собой.

— Всё, нахуй эту ебучую банду, — сказал один из Крабов, — Всё, мы больше не при делах.

— Снимайте цвета, — коротко обрубил Лонг Фит.

— Но… — замешкались мазафаки.

— Цвета, на землю, быстро, — опять сказал гангстер со шрамами на лице, после чего для убедительности передернул затвор винтовки.

Те, явно понимающие, что проиграли, стали снимать с себя рубашки, свитеры, куртки, кепки и банданы своего фирменного цвета, складывая в кучу.

Лонг Фит достал из багажника своей тачки канистру с бензином, и облил эту гору тряпья. После этого, достал упаковку спичек, и протянул её одному из полуголых ниггеров.

— Поджигай, — опять коротко сказал один из наших ОуОуДжи.

— Бля, мужик…

— Она все равно в бензине. Поджигай.

Тот гангстер, которому дядя Софи дал коробок спичек, едва ли не плача, поджег спичку, и бросил её в кучу тряпья, которая за пару секунд воспламенилась.

И так, смотря на горящие шмотки синего цвета, я наконец мог расслабиться.

Война окончена.

Рассевшись по тачкам, мы наконец могли отдохнуть…

***

Штаб, так как война была окончена, был расформирован. Излишки снаряжения перекочевали на склад нашей банды, и теперь можно было наконец расслабиться. Поскольку я не ел весь день, то решил замутить себе яишенку, и сварить кофе, благо что яйца, кофеварка и молотый кофе были.

Доготовив свой ужин, я сел есть… Я ел и думал.

Черт, а действительно ли стоило мутить такие махинации, чтобы сплотить банды в красном? Бля, а я ведь даже синие цвета надевал, что вообще зашквар.

Когда я допивал последние глотки кофе, то подумал, что кофе мне будет недостаточно. Может, у дяди есть «заначка» на черный день, из травы?

Зайдя в комнату дяди, я решил порыться в его шкафу. И, помимо пары отличных кроссовок, и прочей одежды, я нашел там бонг, а копнув глубже — пакетик с несколькими граммами «не-табака».

Забив травку в специальное отверстие, я готов уже был его поджечь, как раздался звонок. Открыв дверь, я обнаружил там ветерана.

— Решил тебя навестить, узнать, как ты тут.

— Заходи, мужик. Будь как дома.

После этого, я сел не диван, а «терминатор» на кресло рядом.

— Вот слушай, мужик, — начал я, — Вот слушай… А стоило ли все это своих целей? Стоило-ли воевать с Крабами, стоила игра свеч?

— Что было целью? — философско спросил мужик, — Что было целью войны?

— Ну, сплотить банды…

— Банды сплотились?

— Вроде бы.

— Не вроде бы, а сплотились. Я вот что тебе расскажу… Ты же знаешь, как я познакомился с твоим отцом?

— Ну, ты убил какого-то бандоса, а батя тебе помог, взяв вину на себя. Он после этого на шесть лет на нары загремел.

— Да. А после этого, я понял, что эти загородные мексиканцы Сангри — то еще зло и вырезал всех. После этого я тоже загремел на нары. И что дальше? Я вышел из тюрьмы шесть лет назад. Я — ветеран. Я воевал в Юго-Восточной Азии, а именно — во Вьетнаме. После этого я в течении десяти лет не находил себе место, считал себя чуждым для общества. Но потом, я нашел себе новый «Вьетнам», новую войну, где могу проявить себя. Сначала я в восьмидесятом году вырезал почти всю банду Сангри. Потом, через пятнадцать лет, стал потихоньку уничтожать небольшие сеты Крабов, опять же пытался добить загородных мексов. Я нашел новый смысл жизни — «урбанистическая война», так я это называю. А какой смысл жизни у тебя, как собираешься жить дальше?

— Ну, в колледж поступлю, образование получу, — сказал я, сделав тягу из бонга, — Да-а… И, посмотрев на одного жида, я понял, что работая адвокатом, я тоже могу принести пользу банде, смекаешь?

— Да, Коэн. Умный жид. Так значит — образование, и обещание не бросать банду?

— Именно так, чувак, — я показал палец вверх, после чего опять затянулся, — Именно так…

Сделав очередную затяжку, я понял, что мой организм, после всего пережитого, после перестрелок и прочего, был «добит» ганджей, и я стал погружаться в сон. Ветеран что-то еще говорил, но вряд ли на следующий день я вспомню эти слова.

Главная мысль, которая меня успокоила перед оканчательным переходом в мир Морфея, это мысль о том, что наконец красные не будут стрелять в красных.

========== Эпилог ==========

Когда я пришел в палату дяди, то тот как раз смотрел очередной выпуск новостей, и его лицо было очень взволнованным. Но, увидев меня, моего батю, маму и Софи — тот сразу заулыбался.

— О-ох, как же я рад вас видеть, — радостно говорил он, — Я бы встал и обнял вас, но доктора прописали постельный режим. Ты охрененный гангстер, Зигги.

После этих слов Софи, которая не знала о моей «темной стороне», поджала губы, но ничего не сказала. Я только посмотрел на нее примиряющим взглядом. Но после этого посмотрел на Тайриза.

— Надеюсь, что и адвокат из меня тоже выйдет заебись, — неловко улыбнувшись, сказал я, — Я обязательно выучусь в колледже, дядь.

После этого батя собирался что-то сказать, как в палату вошла мед-сестра.

— Ему нельзя много разговаривать, покиньте палату.

Нас дважды просить не надо, потому, когда мы с батей кинули в дядину сторону фирменную распальцовку Грейп-Стрит, то дядя сделал то же самое, и мы удалились

***

После этого, мы решили собраться в ресторане. Батя оплатил нам просто таки царский обед. Стейки, вино, салаты…

— Первый тост я хотел бы поднять за моего сына, — начал батя, — Кем он был? Жалкий понторез, не ценивший того, что имеет, жалкий «хастла». А кем он стал теперь? Он не только закалился на улицах Локэша, подобно клинку в горне, но и стал в целом более взрослым, он встал настоящим человеком. Молодец Зигги. Вздрогнем!

Опустошив бокалы с отличным итальянским вином, и закусив стейком, отец продолжил.

— И да, Зигги. Можешь считать, что учеба оплачена. Надеюсь, ты все понял, и прошлых ошибок не допустишь?

— Да, бать, — улыбнулся я.

— И еще, Софи. Мне не нравится факт того, что ты перебираешь бумажки в полиции. Как ты смотришь на то, чтобы я оплатил учебу и тебе?

— Мистер Докинз, я… Ладно, я подумаю.

— Надеюсь это «подумаю» превратится в «да, я буду учиться». Выпьем за Мир!

Опустошив очередной бокал, я понял, что наконец стал человеком. Я прошел долгий путь… Путь из хастла — в гэнгста.