Однако, Рон откладывает решение вопроса про то, кем именно ему приходится хорёк, и прокручивает в голове наиболее насущные моменты. Конкретно сейчас понять бы ещё, как пляшущие колени успокоить, и руки за одно, чтобы не так палевно тряслись.

- М-Малфой? - как ни странно, но с речевым аппаратом в первую очередь удалось совладать именно гиффиндорцу, - Какого Мордреда тебя ночью из комнаты понесло? - хорошо, что из соображений осторожности никто не додумался пользоваться люмосом. Если бы Драко видел сейчас его бледное, как упокойника, удивлённо-перепуганное лицо, смеялся бы долго, - У тебя, похоже, совсем с мозгами проблемы, и судя по всему, это не лечится.

- У меня они имеются хотя бы, в отличии от некоторых, - слизеринец озадачен, но Рону ещё хуже - в сознание возвращается туман, который опутывает мысли только от одного единственного звука этого мягкого голоса.

И это ещё полбеды. Расстояние между ними непозволительно близкое, но расходиться никто не намерен. Чувствуется приятно-терпкий аромат парфюма, мыла и каких-то трав, у Рона голова идёт не первым кругом, так что ему приходится упереться одной рукой в чужую грудь, потому что ничего получше так и не придумалось. Драко стопроцентно выпадает в осадок, но гриффиндорцу как-то по барабану: желание не ударить буквально в грязь физиономией перевешивает инстинкт самосохранения. Даже губа, по-прежнему разбитая и напоминающая о себе покалыванием, не отрезвляет.

Но в этот раз Уизли твёрдо решает, что сдаваться так легко - не достойно его факультета и уж тем более семьи. Только не Малфою.

И кидаться с поцелуями, пусть и почему-то очень хочется это вытворить - чревато последствиями.

Рон уже собирается отцепиться и трусливо, но единственно верно в данной ситуации убежать, чтобы не поддаться на провокационные желания собственного тела. Только руку на груди накрыло другой и крепко, настойчиво сжало. Из тишины послышался глубокий вздох, постепенно переходящий в смешок:

- Если намереваешься смыться, будь готов к тому, что я побегу за тобой. И, не сомневайся, уж я-то поймаю, как нечего делать, - люмосом никто из них по-прежнему не пользуется, но Рон уверен, что достоверно представляет выражение лица Драко во всех подробностях.

Сколько они уже намучились друг с другом? Тут невольно начинаешь отслеживать и анализировать, вникать и попутно открывать много нового. Наизусть зачитывать чуть ли не всю подноготную, быть осведомлённым о вещах, которые не знают даже лучшие друзья.

И с этим уже ничего не поделаешь. Уизли понимает очень вовремя, что хорёк белобрысый уже давным-давно хозяйничает в его голове, по-своему, но тем не менее. А последнее время - ещё и душу оприходовал. Нагло, жадно, невыносимо жестоко и больно.

- Что ты делаешь? - Рон старается отодвинуться, но тщетно. Похоже, отпускать его действительно никто не собирается, и опасения, развивающиеся в геометрической прогрессии, принимают по истине небывалые размеры. Стало реально страшно, - Мне не до тебя. Вали, куда шёл.

- Я мог и передумать, - наглость Малфоя, по всей видимости, тоже не телепалась в одной паре и старательно раздувалась: он укладывает свободную руку на шею Рона, пальцами сначала в рыжих волосах запутывается, а потом и вовсе пробирается ими под горловину свитера, рассылая очередную порцию мурашек.

- Просто исчезни, Малфой.

- А то что, котёнок?

- Ты в Мунго… Когда-нибудь попадал… В качестве пациента?.. - тело с трудом удерживается в стоячем положении, когда Драко опускает голову и ведёт носом сначала по веснушчатой щеке, а потом дразняще медленно перемещается на шею, - Могу… Ммм… Устроить.

- У тебя плоховато с фантазией. Да и умом не шибко блещешь. К тому же - слабак, даже не сопротивляешься, - какое там сопротивление, если всё, о чём получается думать, - шевелящиеся губы слизеринца. Сердце, выпрыгивающее через горло, тоже адекватности происходящему не добавляет. Рон поддаётся эмоциям, так же поступает и Малфой. Их губы встречаются, а внутри что-то обрывается и несётся вниз, разбивается на тысячи осколков, чтобы потом собраться в единое целое и взорваться мириадами фейерверков, уже знакомыми и до умопомрачения приятными.

Однако, рано или поздно всё хорошее приближается к логическому концу. И как бы не затягивало в пучину наслаждения, мозг всё ещё находился на своём законном месте и даже худо-бедно функционировал. Он буквально вопил своему хозяину, что творится пиздец, от которого валить надо, пока есть чему валить и на чём. Пока Драко не решился на кардинальные шаги - тогда уж точно будет непоправимо поздно.

С титаническим усилием над собой приходится оторваться от Малфоя, который в эйфорическом состоянии, и отступить на несколько шагов. Точнее, шажков, едва не сверзившись на пол (опять). Ноги нещадно заплетались, как варёные макаронины, но потуги, вроде бы, окупились:

- Если не свалишь ты, свалю я, - с чувством выдаёт Уизли, впрочем, тут же пожалев.

Затуманенные омуты, коими сначала показались магнетические глаза слизеринца, сжимающего кулаки, засверкали нехорошим, страшным огоньком. Рон бы испугался обязательно, если бы не нашёл случайно, что выглядит он сейчас именно сексуально, и предпринимать попытку избавить его от своей компании уже не шибко-то хочется. А явно перехваленный мозг флегматично махнул несуществующей рукой и снял с себя всю ответственность.

- Посмотрим, кто сегодня “уйдёт”, - фраза навевает смутную тревогу. Уизли продолжает размышлять над способом побега, как только подходящая минутка подвернётся. - И каким именно образом он это попытается сделать. Не получится, будь уверен.

Малфой оказался очень прав, потому что перекинутым через плечо убегать как-то не шибко удобно. Точнее, не возможно, Рон попробовал. Драко захапал его, использовав тот же самый пресловутый элемент неожиданности, нечестно, подло и так по-слизерински. Но тело, вопреки обиде и раздражению, не подавало признаков недовольства. Более того, оно было совсем не против и только радостно поднимало температуру, так что в одежде становилось неудобно и липко, от свитера хотелось избавиться прямо на весу, вышвырнув его прямо под ноги Драко, идущего так легко, словно бы несёт не здорового крепкого парня, а пушинку.

Малфой стоически игнорирует попытки высвободиться, чуть ли не насвистывая при этом какой-то весёленький мотивчик. Телепания руками-ногами не вызывают ровно никакого эффекта, но Рон и сам перестаёт занимать бесполезной ерундой, когда видит, куда конкретно его притащили.

========== Часть 5 ==========

Роняя сначала палочку, а потом и самого себя впридачу, Гарри чертыхается и начинает удручающе медленно понимать: ничего хорошего из этого не получится. Вещи, выпадающие из рук, и заплетающиеся ноги настроения не прибавляют. Ну, оно и понятно, говорить с преподавателем (в особенности - Северусом Снейпом, деканом слизерина) подобным образом чревато без малого смертельным исходом. Хорошо ещё, что не прокляли, только за это очень хочется благодарить свою частенько невменяемую, но иногда вполне адекватную удачу.

Просто, Гарри начинает задумываться о том, что тёмные лорды - ещё далеко не самое страшное, что могло бы произойти. Бывают существа и пострашнее, которые вместо быстрой гуманной кончины противника предпочитают медленную, мучительную агонию.

Снейп точно из таких. И признаваться себе в том, что боишься после очередного косяка на зельеварении просто повернуться к нему спиной, довольно неприятно. Ну, хотя бы честно.

Волнение сказывается и на остальных уроках: Гарри путается даже в самых простеньких заклинаниях, страницах учебников и собственных ногах, мысленно летая где-то очень далеко. Он неловко дергается, если окликают, и чуть ли не подскакивает на месте, если тронут, например, за плечо. Понятное дело, что стресс приключился ничего такой, однако Гарри как-то не ожидал настолько крышесносного эффекта. Словно бы он поначалу сутками целыми не спал, а потом ещё и головой приложился обо что-то. Дрожь практически вообще не отпускает ни на секунду, так что внимательная по обыкновению Гермиона, пристально следящая за ним весь день, уже не выдерживает и под конец уроков очень сдержанно замечает: