В этих наглых зелёных омутах, до боли знакомых и от этого по-своему притягательных, совершенно нет ничего такого, что можно было бы отыскать в чистых, добрых глазах Лили. Сейчас они смотрят с нескрываемым вызовом, ни тревоги, ни уж тем более раскаяния. Явная, чистейшая в своём неуместном проявлении самоуверенность.

Так что убивать захотелось раза в три сильнее.

- Меня не волнуют ваши увлечения. Я ясно разъяснил, что именно ожидает вас этим вечером.

- Это не увлечение! Эээ… Сэр, - замешкавшись всего на секунду, он легко оправился и приготовился к отпору. Глупые потуги отстоять свою правоту выглядят в какой-то степени забавно, однако Северусу сейчас как-то не до веселья - документы всё ещё расползаются в луже настойки, которая, к тому же, начала издавать отвратительный запах. Наверняка его придётся выветривать как минимум пару дней, сей факт хорошего настроения не прибавляет, - Мне надо готовиться, иначе просто никак! Сэр.

- Невозможно.

- Но…

- Закройте рот, Поттер. - Давать мальчишке понимать всю тщетность своего неподчинения - частое, и от того гораздо более приятное, просто ни с чем не сравнимое удовольствие. А когда он ещё и возмущаться начинает, хочется в двойном размере отыграться, - Если бы вы хотя бы постарались использовать то, что находится у вас в голове на месте серого вещества, то до вас бы, вероятно, давным-давно дошло: мне безразлично всё, что связано с вашей никчёмной жизнью. Если, конечно, имеется, чем пользоваться. Сомнительно, что там не сплошная кость.

Зельевар с удовлетворением расслышал, как взбешённый, но всё ещё спокойный внешне, ученик натужно скрепит зубами, крепко сжимая ладони в напряжённые кулаки.

- Имеется, сэр.

- Можете сесть. Думаю, вы уже догадались на счёт оценки по практической работе.

Северус, к сожалению, так и не смог определить, какое именно тогда из чувств доминировало в душе. Ярость, трудно контролируемая злоба, странное предвкушение и злорадство. Но зато он отлично запомнил тихое “Вот ублюдок”, слетевшее с губ наглеца, свято верившего в то, что никто ничего не услышал.

И парочка оригинальных способов лишения жизни всё-таки в голову явилась сама по себе. Так, на всякий случай.

Тщательно покопавшись у себя в ящиках, мужчина озадаченно застывает и пытается припомнить, куда же, если не в стол, он мог подевать этот неприметный маленький флакончик. Через пару секунд он обнаруживается практически на его краю, вызывая вполне оправданное удивление, ведь Северус, кажется, ничего там не оставлял.

Ну, возможно, по рассеянности, вызванной регулярным недосыпанием, как-то замотался и подзабыл. С кем не случается?

Он опрокидывает в себя быстродействующее жаропонижающее и с удовлетворением отмечает, как по всему телу распространяется приятное тепло. Где-то в районе солнечного сплетения образовывается обжигающе горячий ком, немного напоминающий изжогу.

Необычная реакция, но выглядит как один из вероятных побочных эффектов. Впрочем, ладно.

- Профессор, - в помещение настороженно заходит Гарри Поттер собственной персоной, взъерошенный и растрёпанный, ничего необыкновенного. Очки с нелепой круглой оправой упрямо сползают на нос, придавая мальчишке особенно комический вид, а тёмные непослушные волосы торчат во все стороны, словно не расчёсывали их уже как минимум несколько дней.

Северусу вдруг подумалось, что этого ребёнка так и не сподобились научить хотя бы элементарно следить за своим внешним видом. Следом, однако, приходит мысль, касающаяся его теперешней семьи. Точнее, её практически полного отсутствия.

Тугой обжигающий ком посередине груди неожиданно взрывается шипучими фейерверками, расползаясь покалыванием на коже. Горе-ученик тем временем уже исследует чулан на предмет необходимого для уборки инвентаря, и от него неожиданно тяжело отвернуться, чтобы заняться наконец со спокойной совестью документами. Видимо, Поттер выглядит сегодня как-то по-особенному. Что-то в нём изменилось, Северус ощущает это каждой клеточкой себя, а раньше такого точно не было.

Копошение в чулане прекращается, и мальчишка, привычно насупившись, покрепче сжимает в руке пропитанную очищающим раствором и зачарованную от износа тряпку для котлов. Перед уборкой бросает в сторону учителя обиженные косые взгляды, видимо, мысленно проклиная “ублюдка” бесчисленное количество раз.

Однако, подобное поведение только развеселило и, что действительно странно, отчасти умилило. Северусу несвойственно умиляться - он думал, что чувство это умерло в нём уже довольно давно и навсегда, ведь по сути своей является светлым. Тёплым. Ему просто неоткуда было черпать его, жизнь мало располагала.

Да, глаза у мальчика от матери: ярко-зелёные, не слишком большие, выразительные и добрые; но характер в них от иного человека. Зельевар постоянно вспоминает его папашу и ненавидит их обоих, даже слишком, чтобы разглядывать индивидуальность Поттера, замечать кого-то, кто не Джеймс или хотя бы та же самая Лили.

- Приступайте к отработке, моё время отнюдь не резиновое, - чем скорее он закончит намывать полы с котлами, тем лучше. Всё-таки ему самому ещё нужно и уроки сделать на завтра, и поспать нормально, совсем, небось, со своими квидичными дружками перенапрягается.

Северус мысленно плюётся. Сочувствие. К Гарри Поттеру. Докатился.

- Да, сэр.

Надеясь отвлечься от всего происходящего и настроиться на рабочий лад, приходится силком заставлять себя внимательно переписывать испорченные документы, однако глаза помимо воли всё-равно возвращаются к ученику, яростно натирающему котёл за котлом. Так, словно он вымещает всё накопившееся негодование, и кажется, что от пальцев, туго вцепившихся в тряпку, вот-вот искры посыпятся или пар столбом повалит. С разгорающимся интересом зеьевар наблюдает, как он, закатив рукава свитера, находящегося под отложенной в сторону школьной мантией, чуть ли не ныряет внутрь котлов, перегибается через стенки и невольно выставляет на прекрасное обозрение всё, что находится пониже спины.

Можно было бы тактично отвести глаза, но что-то как-то никак. Квидич, бесполезная трата внеурочного времени, несомненно приносит определённые плоды.

В течение, наверное, около получаса, Северус уже только создаёт видимость, что занимается бумагами. На самом же деле всё его внимание было целиком и полностью сосредоточено на Поттере. Естественно, подобный факт не нравился от слова совершенно, так что немного подумав, он решил прекратить это всё. К тому же, совесть, о существовании которой он даже не догадывался, буквально заставляла отпустить мальчика, хотя отработка длилась обычно около полутора часов.

- Хорошо, Поттер. Думаю, на сегодня хватит.

Ученик встрепенулся и непонимающе посмотрел на преподавателя:

- Но, сэр, время ещё…

- Мне и без вас дел хватает. Свободны.

Поттер ничего не ответил, находясь, по всей видимости, в лёгком шоке. Он тихо покинул кабинет зельеварения, кинув на преподавателя настороженный взгляд прищуренных зелёных глаз. Северуса это только позабавило.

Хотя складывающаяся ситуация в целом смеха не вызывала.

========== Часть 2 ==========

Гарри без особого аппетита поглощает уже остывший гороховый суп и думает не без огорчения, что, наверное, всё-таки устал. Если не от всего в целом, то уж точно от многого. Эти осточертевшие просто в крайность косые взгляды, местами наполненные недоверием, а местами и неприкрытой антипатией. А ещё от “избранного” постоянно ожидают выполнения обязанностей, которые сами же и возлагают вместе с надеждой, не понимая при этом: Гарри ведь не Мэрлин всемогущий, он обыкновенный, не шибко способный раздолбай, который постоянно бегает от Гермионы, потому что последняя заставляет учиться и делать уроки.

Даже, страшно представить, стало воротить от горячо любимого когда-то квидича. Как бы ни прискорбно, теперь неожиданно тяжело подниматься в небо, для этого нужно особое душевное расположение, однако внутри невыносимо пусто и единственное желание - чтобы оставили уже в покое и не тревожили. Дали спокойно существовать, ибо жить, по всей видимости, какая-то особенная, недоступная для Гарри привилегия.