Однако, в доказательство реальности пикантной ситуации, губы Рона всё ещё горят от чужого прикосновения, а низ живота скручивает и предательски приятно тянет.
========== Часть 4 ==========
Уже на полпути в слизеринскую гостиную Малфоя посетило понимание бессмысленности того, что он делает.
Убегает. Трусливо поджимает хвост, подобно шавке, бросая истинные желания на растерзание собственным страхам и обширному самомнению.
Ну, вернётся он в ставшие чуть ли не родными подземелья, покорно уляжется в постели и будет усиленно пытаться спать. Можно подумать, у него это получится. Как бы не так. В голове для этого слишком бедлам, и никакие усилия ситуацию не исправят. Драко банально перестаёт ориентироваться в происходящем: привыкший анализировать буквально каждую деталь, все мелочи и нюансы, он как никогда растерян.
А ещё в шоке. Потому что он сам, сам только что поцеловал Рона Уизли. Парня, во-первых и отнюдь немаловажных, ведь на самом деле у него, вроде бы, традиционная ориентация. Факты же, буквально вопящие об обратном, поставили перед тупиком и сбивают с толку, отправляя чуть ли не в нокаут. Во-вторых, поцелуй волею случая достался самому надоедливому, раздражающему непроходимой тупостью и, вероятно, страдающему последней стадией слабоумия гриффиндорцу. А они все там на голову пришибленные и чумные какие-то. К тому же - наивные. Один Поттер чего стоит, ущербный факультет, что тут скажешь.
Стыдно неимоверно, что позволил самому себе докатиться до подобного. Ничего бы не произошло, следуй Драко первоначальному плану, довольно неплохому, как ни посмотри. Сразу уже после памятного зельеварения и урока, который слизеринец с удовольствием преподал Уизли в отместку за испорченный цвет волос, Малфою захотелось отплатить ему монетой покрупнее. Драки и позорно проигравшего в ней врага на тот момент показалось как-то недостаточно. Планы в голове появлялись ежеминутно, как из рога изобилия, да ещё какие! Подогретый свежей порцией качественной ненависти мозг безостановочно генерировал одну гениальную идею за другой, а Малфою хотелось использовать их все, соединить в одну большую, грандиозную, чтобы уж наверняка.
Он может с лёгкостью припомнить, что ещё превосходно, как обычно, контролировал себя, пока возвращался после выяснения отношений с этим рыжим недоразумением в кабинет зельеварения, к Снейпу. Оттуда ещё Поттер вылетел на первой космической (так и оставив все вещи, гриффиндорцы все такие растяпы?). С помощью крёстного, тоже сегодня какого-то странного, находящегося в несвойственно незлобном расположении, Драко избавился от последствий неудавшегося прикола и прихватил лекарственную микстуру против жара. В пузырьке немного оставалось, но ему для профилактики только, не более того.
Как же сильно он тогда разозлился. Выпил после уроков остатки жароутоляющего и тут же ринулся на поиски ненавистного врага, желая всем сердцем умертвить этого грязнокровного болвана. Однако, неожиданно, удача выступила инициатором и преподнесла подарок в виде недалёкого Уизли прямо посреди перехода на слизеринсткое подземелье.
На то, что произошло потом, у Малфоя заканчиваются всякие адекватные объяснения.
Когда перед глазами оказался осторожно крадущийся чуть ли не на носочках Рон, захотелось умыться ледяной водой или вовсе встать под холодный душ - внутри образовался огонёк, тепло которого мгновенно растеклось по всему телу и прицельно ударило жаром в голову. Перед глазами поплыло всё, что не Уизли. Захотелось что-нибудь с ним сотворить. Прямо тут, в грёбаном переходе, даже если при этом вокруг них соберётся толпа из обоих факультетов.
Так что Драко с необъяснимым удовольствием прижал его, распахнувшего глаза так широко, как умеет только провинившийся домовик, прямо к стенке, а потом с любопытством заглянул в лицо. Зря, наверное. Потому что в районе сердца тут же ощутимо ёкнуло.
Они ещё разговаривали, но подробности за ненадобностью выпорхнули из головы: последнее чёткое воспоминание того момента - фраза про молчание и губы, обрывающие её довольно простеньким, но требовательным поцелуем. Малфоя буквально выпихнуло в параллельные миры, прочь из этой реальности, кровь неистово заметалась по венам, неукротимым ритмом отдаваясь в ушах.
Дальше - хлеще. Началось форменное безумие, и память отказывается распространяться о случившемся в подробностях.
Вот до него доходит вся пикантность положения.
Вот ощущение ужаса переходит в опъянение, следом - просто запредельное удовольствие, пожар и мысли, совершенно неуместные, что так правильно.
А вот Драко страстно отвечает на поцелуй, жадно углубляя его и не понимая, почему не сделал чего-то подобного раньше. Несносный рыжий гриффиндорец, постанывающий в его губы, уже с трудом удерживается на ногах, и Малфой, ведомый то ли нежностью, то ли хрен разберёт чем вообще, упирается собственным коленом в чужой пах, поднимая руки раскрасневшегося Рона над головой. Чтобы даже и не думал вырываться. В тот момент слизеринцу казалось правильным даже укусить, если рыжий вдруг надумает смыться.
Сейчас он пытается успокоиться и забыть, отдышаться как минимум, падая в кресло и закрывая руками лицо. Безрезультатно. Сердце всё ещё заходится в предвкушении, ведь всего каких-то минут пятнадцать назад в его руках извивался парень, которого Малфой хотел намного больше, чем просто до одурения.
Как тут успокоишься? С этим состоянием необходимо срочно разобраться.
****
У Рона морально самобичевание уже на последней стадии, чувство вины выносит конкретно и не по-детски, заставляя в исступлении ходить из угла в угол. Понять бы, что со всем этим делать, но соображалка отключилась очень не вовремя под напором прорывающихся откуда-то из глубины эмоций. Щёки лихорадочно пылают, а свежие ещё картины близости с участием Драко такое с фантазией вытворяют, что никакой выдержки не хватает - дыхание окончательно перехватывает. Частично - от стыда, частично - от желания воплотить навеянное в реальность, причём как можно скорее.
Вина действительно имеется, коллосальная даже, за свою наитупейшую выходку. За удовольствие, полученное благодаря сумасшествию, нашедшему на Рона непонятно с какого перепугу. Сначала получалось контролировать себя, пока эти соблазнительные губы перед глазами не оказались.
И тогда он просто поплыл. Не смог устоять и поддался, хотя не должен был.
Сквозь тревогу, связанную с Малфоем, проглядывалось беспокойство за друга, который должен был уже вернуться, однако где-то всё ещё гуляет. В принципе, факт нахождения его у профессора на данный момент опасности никакой не несёт, но кто его разберёт, этого длинноносого чудика, помешанного на зельях? Мучает, наверное, Гарри на всевозможные лады, подсунув ему на помыть самый трудно-оттираемый котёл.
Ещё, как вариант, он может до сих пор отдирать ту самую синюшную гадость, которую сварганил на сегодняшнем зельеварении. Она была невероятно клейкой и совершенно антимагической. А ещё воняла жутко. Уроки сегодня закончились под самый вечер, поскольку начались около полудня, так что отработка сильно переместилась. Вероятнее всего, лучший друг работает ни чуть не дольше, чем по обыкновению, просто из-за перемещения по времени Рону как-то не по себе.
От переизбытка эмоций у него ощутимо разболелась голова. В комнате сразу стало невыносимо душно, так что приходится подниматься с насиженного места и поспешно одеваться во что-то более тёплое - выйти, хоть немного проветриться. благо, пробираться незамеченным он научился уже довольно давно.
Осторожничать не хотелось: расслабленной, даже расхлябанной походкой он преодолевает один поворот за другим, когда на него едва не налетает другой ученик. Судя по знакомому ненормальному пожару, разразившемуся на щеках и переправившемуся на уши с шеей, Уизли только что втыкается носом прямо в грудь своего злейшего врага. Или уже не врага. Всё перепуталось, завязалось в тугие непонятные узлы, которые мешают нормально жить и чувствовать себя нормальным. Таким, как всегда.
