Вдовствующая императрица покачала головой. Тогда мальчишка в порыве радости умчался прочь и даже не остановился, когда император крикнул ему вслед:

— Оденься потеплее!

Ваньянь Сюй велел Цзы Нун отправиться вслед за сорванцом. Оглянувшись, Ваньянь Шу увидел, что девушка и впрямь наступает ему на пятки. Она покачала головой и улыбнулась:

— Наследник, не спешите так! Подождите вашу покорную служанку!

Вскоре они вместе дошли до большой красной сливы и увидели, что из многих тысяч цветков некоторые уже начали раскрывать лепестки, другие же пока стыдливо прячутся в бутонах. На фоне сверкающих белых снегов они являли глазу зрелище неземной красоты.

Наследник Шу весело рассмеялся:

— Завтра бабушка-императрица увидит эту картину, вот она порадуется!

Он вошел в маленький павильон, где хлопотали дворцовые служанки и евнухи, накрывая столы и расставляя стулья. Приготовления к завтрашнему дню шли полным ходом.

Ваньянь Шу так и сиял в предвкушении праздника, как вдруг снаружи раздался голос:

— Что ты здесь делаешь?

Другой, хорошо знакомый голос ответил:

— Третьего дня отправили в прачечную занавеси, они уже выстираны и поглажены — пожалуйста, проверьте.

Сердце наследника Шу подпрыгнуло и застряло в горле. Они с Цзы Нун обменялись быстрыми встревоженными взглядами. Помедлив в нерешительности, Ваньянь Шу стремительно выбежал из павильона, но увидел, что Су И уже довольно далеко. Среди бесконечных снегов, в этом царстве зимней стужи его силуэт, словно окутанный вечным холодом, выглядел особенно одиноким и потерянным.

Ваньянь Шу молча провожал его глазами, потом велел Цзы Нун:

— Возьми в доме блюдо с закусками и отнеси ему. В такой морозный день ему, должно быть, нелегко… Идет еле-еле… — Глаза наследника наполнились слезами, он медленно отвернулся.

Цзы Нун такой приказ только обрадовал. Она взяла блюдо, наполнила всевозможными сладостями и собралась уже отнести Су И, но тут Ваньянь Шу окликнул ее:

— Цзы Нун, постой!

Девушка не спеша обернулась, ожидая, что скажет наследник.

_____

* Обратим внимание, что с этого момента и далее Су И начинает называть императора просто по фамилии - Ваньянь. Это очень странно, крайне фамильярно и в приличном обществе не принято. Надо полагать, что это такая уменьшительно-ласкательная форма имени в исполнении Су И: император называет его Су Су, удваивая слог фамилии, но в фамилии Ваньянь слог удвоить невозможно, их там и так два. Поэтому выходит такой нестандартный вариант. Очень грубый и дикий на самом деле, но Су И не ищет проторенных путей. Да и Ваньянь Сюй, наверное, уже готов простить ему что угодно. С другой стороны, хорошо хоть не Сюй Сюй. :) Думаю, с этого момента наш сдержанный и скрытный “монашек” Су И признает, что его чувства к императору такие же, как и чувства Ваньянь Сюя, когда тот называет его Су Су.

Кстати, -эр - это тоже уменьшительная форма, которая используется обычно по отношению к младшим членам семьи и означает “ребенок”.

** Лучшим каллиграфом всех времен и народов считается Ван Сичжи, живший в 4 в. н.э. в период восточной династии Цзинь. С седьмого века и до сегодняшнего дня его называют «Мудрецом каллиграфии», «Святым каллиграфом» и «Богом каллиграфии».

*** Разумеется, насчет городов - это чисто поэтическое преувеличение, подобно тому, как мы говорим, скажем, “на вес золота”.

**** Четыре драгоценности рабочего кабинета - образное выражение, которое подразумевает кисть, тушечницу, бумагу и тушь.

========== 67-69 ==========

67.

Ваньянь Шу посмотрел на Цзы Нун и невесело усмехнулся:

— Только запомни: ни слова о том, что это я тебя послал. Он… будет надо мной смеяться. — Мальчик махнул рукой. — Давай, иди. А я вернусь к себе в покои.

Цзы Нун горестно вздохнула. Она знала: наследник искренне привязан к Су И, болеет за него душой, но никак не может простить бывшей императрице предательство. Кроме того, Ваньянь Шу явно считал, что, посылая рабу угощение, проявляет недопустимую слабость. Именно поэтому он и велел ничего не говорить Су И, опасаясь, что тот поднимет его на смех.

Девушка постояла в нерешительности, затем покинула павильон. К этому времени Су И уже ушел далеко вперед.

Цзы Нун поторопилась его догнать. Услышав позади звук быстрых шагов, Су И остановился и обернулся. Увидев Цзы Нун, он застыл на месте как статуя. Девушка тоже остановилась. И так они оба стояли — бывший хозяин и его бывшая служанка — и пристально смотрели друг на друга. Никто не решался заговорить первым, никто просто не находил нужных слов.

После того, как Су И был низведен до положения раба, он уже не раз сталкивался и с Ваньянь Сюем, и с наследником Шу. Единственным близким человеком, с кем он с тех пор не встречался, оказалась Цзы Нун. Увидев в руках девушки блюдо с закусками, Су И вспомнил тот летний день, когда он катался на императорской лодке и отправил Цзы Нун за коробкой со сластями, чтобы без помех вызвать Цзы Янь на разговор. Казалось, это случилось только вчера. Но как же с тех пор всё изменилось! «Где было синее море, там ныне тутовые рощи», — гласит старая поговорка. Люди

стали другими, и прежние времена уже не вернуть.

Цзы Нун опасалась, что их увидит кто-нибудь вроде наложницы Инь. Та наверняка сразу же побежала бы докладывать вдовствующей императрице и подняла настоящую бурю в стакане воды. За себя доверенная помощница императора не боялась, она лишь не хотела навлечь на Су И новые беды и несправедливые притеснения. Вдовствующая императрица хоть и любит своего сына, но всем сердцем ненавидит Су И за его предательство. Если она прилюдно выразит недовольство, дворцовые подхалимы, которые только и смотрят ей в рот, сразу уловят намек. Они уже давно забыли, как кланялись императрице Су И, и теперь с радостью заставят его вдосталь хлебнуть горя.

Обдумав всё это, Цзы Нун шагнула вперед и заставила себя улыбнуться:

— На улице похолодало, молодому господину следует одеваться потеплее. Вот, возьмите с собой эти закуски. Съедите их и немного согреетесь.

Девушка повесила голову, по ее щекам покатились слезы. Не говоря больше ни слова, она сунула блюдо в руки Су И, стремительно развернулась и умчалась прочь.

Су И так и остался стоять с блюдом в руках. Мороз пробирал до костей, но в душе разливалось приятное тепло. Говорят, чувства изменчивы: сегодня друг тебя согреет, а завтра — холодом оттолкнет. Но до сих пор и Ваньянь Сюй, и наследник Шу не переставали заботиться о нем, и даже Цзы Нун, которой следовало бы люто ненавидеть предателя и заговорщика, не питала к нему вражды. Как редко можно встретить подобную верность!

При этой мысли глаза Су И увлажнились, а уголки губ тронула улыбка. Он не удержался и взял пальцами кусочек лакомства. Это было пирожное, такое нежное, что буквально таяло во рту. Словно легкий шелк, медовая сладость обволакивала сердце, и даже зимняя стужа уже не казалась такой злой и жестокой. Су И бережно прикрыл блюдо полой одежды и отнес в свою комнату, прежде чем снова отправиться в прачечную и приступить к работе.

***

На следующий день вдовствующая императрица — а с ней и благородная госпожа Инь, и другие наложницы — отправилась любоваться цветением сливы. Ваньянь Сюй поначалу отнесся к этой идее довольно прохладно, но потом увидел, с каким воодушевлением его матушка собирает всех на прогулку — она даже прислала к нему слуг с напоминанием. Волей-неволей пришлось принять участие в увеселениях.

Прибыв на место, император огляделся вокруг и сразу же заметил наследника Шу. Ваньянь Сюй не удержался от усмешки:

— Что, нашел повод улизнуть с занятий? Тебе бы только играть…

Не успел он договорить, как вдовствующая императрица встала на защиту внука:

— За что ты отчитываешь маленького Шу? Это я велела ему прийти. Сегодня такой счастливый день, когда запрещается ворчать и портить всем праздник.

Ваньянь Сюй поспешно выразил согласие, и вся компания неторопливо двинулась вперед, восхищаясь нежными алыми цветками. Они долго гуляли среди сливовых деревьев, пока вдовствующая императрица не утомилась.