– Исход сражения ясен, к чему продолжать бесполезную борьбу? Сложи оружие, признай себя побежденным, и Мы даруем тебе титулы и богатство. Твой император и его жадные министры – разве стоят они таких жертв?

Су И молчал. Он понимал, что Ваньянь Сюй прав, что итог битвы предрешен — как для армии Ци, так и для него самого. К тому же императору еще хватало сил говорить, а генерал не решался произнести ни звука, опасаясь, что со словами последние остатки энергии ци утекут в кровавый песок.

Взгляд Ваньянь Сюя подернулся инеем, голос наполнился леденящей яростью:

– Какая спесь! Даже ответом не удостоил!

Праведный гнев утроил силы императора, он занес копье и, собрав всю свою ци воедино, ринулся на противника, словно дракон – в морскую пучину или тигр – в горную расселину. Как мог измученный Су И отразить эту стремительную атаку? Он замешкался всего на миг — и копье Ваньянь Сюя пронзило его плечо. Хлынула кровь, заливая алым потоком блестящий доспех. Перед глазами Су И всё поплыло, уголки губ тронула мрачная усмешка. Генерал покачнулся в седле — и тут его бережно подхватили руки Ваньянь Сюя. Увидев над собой, как в тумане, красивое лицо врага, Су И из последних сил сжал кулак и приготовился нанести удар. Но император без труда разгадал этот нехитрый маневр и стиснул пальцы на его шее. Мир мгновенно погрузился во тьму.

Когда генерал снова открыл глаза, над ним простиралось усеянное звездами небо, и узкий серп луны лил на землю тусклый мертвенный свет. Ветер стих, но холод пронизывал до костей. Су И казалось, что замерзший пот покрыл всё тело тонким слоем льда и до боли стянул кожу. Доспех, верно служивший ему долгие годы, куда-то исчез – видимо, враги присвоили его в качестве трофея. Пронзительный скрип повозки для заключенных немилосердно терзал уши.

Внезапно послышался женский голос:

– Лагерь на ночь уже разбили. Император велел привести генерала Су к нему в шатер.

Ночной сумрак медленно расступился, из него выплыло юное очаровательное лицо. Увидев, что пленник пришел в себя, красавица улыбнулась, затмив своим лучистым обликом звездный свет.

В шатре царили уют и тепло, но лед в глазах императора не таял. Когда вошел Су И, на грозном лице Ваньянь Сюя мелькнула жестокая улыбка, а в голосе зазвенела сталь.

– Знаешь ли ты, генерал Су, как долго Мы ждали этой минуты? – спросил он. – Три года, один месяц и пять дней. И вот Небеса оказали Нам милость, а император и министры Великой Ци облегчили задачу. Наконец-то Наше сокровенное желание исполнилось!

Су И сжал тонкие губы и устремил на него прямой твердый взгляд. Неожиданно император взял с блюда жареную ногу ягненка и предложил своему пленнику.

– Ты, должно быть, проголодался? – с насмешкой произнес он. – Удивил ты Нас, признаюсь: Непобедимый Генерал во время боя едва держался в седле! Впрочем, удивление Наше длилось недолго. Твой лейтенант на допросе открыл Нам глаза. Ай-ай-ай, подумать только, какой конфуз! Прославленный полководец отправляется воевать на пустой желудок. Кому рассказать – не поверят!

Император язвительно расхохотался, но на бесстрастном лице Су И не дрогнул ни один мускул, а взгляд остался холоден и непреклонен.

Смех Ваньянь Сюя резко оборвался. Невозмутимое спокойствие пленника привело его в бешенство: он чувствовал себя, словно клоун, который в одиночку ломает на сцене бессмысленную комедию. Схватив Су И за грудки, он ледяным тоном процедил:

– Повторяю свой вопрос: признаёшь ты себя побежденным или нет?

И тогда генерал ответил – негромко, но решительно:

– Не признаю.

Ваньянь Сюй резко отпустил его и презрительно усмехнулся:

– Почему? Подумай еще раз, неужели такой никчемный правитель стоит того, чтобы отдать за него жизнь?

Чеканя каждое слово, Су И медленно произнес:

– Моя жизнь принадлежит только народу Ци.

В голосе его звучала непоколебимая сила духа и страстная убежденность. Глаза Ваньянь Сюя полыхнули яростным огнем. И ростом, и телосложением он заметно превосходил генерала, но сейчас казалось, что тот стал выше его на целую голову. Су И держался с таким спокойным достоинством, словно был не пленником, а триумфатором.

Ваньянь Сюй окончательно вышел из себя. Он стиснул раненое плечо генерала и, увидев, что Су И прикусил губу, злорадно ухмыльнулся. Прищурив глаза, император вперил бешеный взгляд в непокорного пленника и угрожающе зарычал:

– Ты, надо полагать, плохо Нас знаешь, Су И. Мы беспощадны к своим врагам, а с тобой и вовсе забудем про всякое милосердие. Известно ли тебе, с каким наслаждением Мы предвкушаем, как тебя будут пытать? С каким удовольствием Мы будем смотреть, как ты ползаешь у Наших ног, умоляя сжалиться над тобой? Не желаешь признавать себя побежденным, так готовься к невыносимым страданиям, которые Мы обрушим на твою голову. И даже не думай покончить с собой, чтобы превратиться в героя-мученика – не выйдет! Десятки тысяч солдатских жизней зависят от тебя, и все они — в Наших руках. Решишь умереть – они расплатятся за тебя вдвойне, а потом Мы велим их убить, одного за другим. Пощады не будет никому!

4.

Прошло несколько дней, но зловещий смех всё еще звучал в ушах генерала Су И, а перед глазами так и стояло искаженное жаждой мести лицо Ваньянь Сюя. Су И презирал смерть и со спокойным мужеством встречал любые, самые жестокие пытки, но слепая ненависть императора приводила его в содрогание.

Погода в пустыне капризна и переменчива. Днем печет солнце и стоит невыносимая жара, а ночью песок и камни остывают, и становится зябко. Для Су И палящий зной столько раз сменялся лютым холодом, что он вскоре потерял счет дням. Когда сознание покидало измученного пленника, слуги, подчиняясь приказу Ваньянь Сюя, переносили его в теплый шатер или крытую повозку, но, едва генерал приходил в чувство, пытка начиналась снова.

Лишь одна мысль согревала его душу — солдатам армии Ци не приходилось терпеть столь бесчеловечное обращение. Ваньянь Сюй держал слово: до тех пор пока Су И не пытался избежать уготованных ему мучений, люди его были избавлены от издевательств и пыток. И мало того — воины, которые два месяца перебивались с хлеба на воду, теперь наконец-то могли наесться вдоволь. Для этого им всего лишь нужно было попасть в плен. Эта горькая несправедливость изводила Су И сильнее физической боли, и сердце его сжималось в отчаянии.

Стройная девичья фигурка появилась в поле зрения генерала — Цзы Нун больше не могла спокойно смотреть на страдания пленника. Руки его были крепко стянуты веревками из бычьих жил, запястья стерлись в кровь. Алые капли медленно стекали на простую белую одежду, какую носят лишь слуги и рабы. Занесенная густым слоем песка и пыли, она уже давно сплошь покрылась бурыми пятнами.

Плечо генерала опухло и загноилось: Ваньянь Сюй запретил перевязывать и лечить его рану. По приказу императора несколько раз в день ее поливали соленой водой, причиняя мучительную боль — но соль немного снимала воспаление, иначе гной давно дошел бы до самой кости.

— Нет, эту рану нельзя дольше оставлять без ухода, — словно размышляя вслух, прошептала Цзы Нун и вгляделась в бесстрастное лицо пленника. — Генерал Су, неужели вам легче умереть, чем признать поражение? Скажу напрямик: все пути назад для вас отрезаны. Император отдал приказ своим военачальникам захватить империю Ци. Ваша страна велика, но как долго она сможет продержаться без вашей защиты? Ее падение неизбежно. Да, его величество обходится с вами крайне жестоко, но о своих подчиненных он проявляет неизменную заботу. Стоит вам склониться перед ним, как он тут же сменит гнев на милость. Ваши таланты не раз удостаивались его похвалы. Не думайте, что, раз вы бывший вражеский генерал, император не станет вам доверять. Мой государь всегда с готовностью признаёт чужие заслуги. Если бы он не ценил вас столь высоко, вы бы сложили голову в той битве. Почему, как вы думаете, он держит в заложниках тысячи солдат и не жалеет усилий, лишь бы заставить вас перейти на его сторону?