— Я только что узнала от госпожи Инь, что красная слива в императорском саду уже начала распускаться. Завтра мы решили провести там целый день. Я отправила слуг навести в павильоне порядок, чтобы мы могли всласть полюбоваться цветами, выпить вина и послушать занимательные истории. Не правда ли, прекрасная идея? Что вы оба об этом думаете?

— Как скажет матушка-императрица, так мы и поступим, — с улыбкой ответил Ваньянь Сюй.

Вдовствующая императрица обрадовалась еще сильнее, но тут краем глаза заметила, что наследник Шу застыл у окна и пристально смотрит в одну точку. Она невольно рассмеялась и воскликнула:

— Шу-эр, ты же всегда любил развлечения и забавы! Узнав о планах на завтра, раньше ты бы первым начал скакать тут от счастья. Да что с тобой сегодня такое? Или отец-император заставил тебя так много учиться, что уже и сил не осталось?

Ваньянь Шу вышел из оцепенения и обернулся.

— Бабушка-императрица, кто тебе сказал, что я не радуюсь? — принужденно рассмеялся он. — Нет, отец-император не заставлял меня слишком много учиться. Если достопочтенная бабушка счастлива, так и внук ее доволен. Завтра целый день будем вместе слушать всякие истории — правда, здорово? Только вот… Эх, слишком уж холодно на улице, лучше бы слегка потеплело.

Тут наложница Инь тихонько хихикнула:

— Его Императорское Высочество наследник, конечно же, сразу обрадовался. Просто в такой трескучий мороз он только и делает, что беспокоится об одном человеке. Нет, я далека от того, чтобы упрекать Его Высочество. Но, что бы там ни было в прошлом, теперь этот человек просто ничтожный слуга. Стоит ли он подобной заботы?

И вдовствующая императрица, и Ваньянь Сюй сразу же поняли, о ком идет речь. Им ничего не оставалось, кроме как пропустить слова наложницы мимо ушей. Но, что касается наследника, госпожа Инь нанесла ему удар в самое чувствительное место, и его смущение мгновенно переросло в гнев. Ваньянь Шу никогда не забывал и не прощал обиды. Он понимал: наложница набралась такой наглости, поскольку уверена, что в присутствии вдовствующей императрицы и Ваньянь Сюя он не осмелится дать ей открытый отпор. Но как можно стерпеть подобные нападки и не ответить? Хорошенько пораскинув мозгами, Ваньянь Шу хитро прищурился: в голове у него созрел блестящий план.

66.

С холодной усмешкой Ваньянь Шу заговорил:

— С чего матушка-наложница всё это взяла? Да, я беспокоился: погода вон какая холодная, пастухам на севере нашей Цзинь Ляо приходится нелегко. В будущем я взойду на трон, а потому с детства должен по мере сил заботиться о государственных делах. Мне не так повезло, как моей матушке-наложнице. Всё, что ей нужно — добиться расположения отца-императора и бабушки-императрицы. А потом можно жить в свое удовольствие и не забивать себе голову всякими пустяками. Кстати говоря, теперь матушка-наложница — первый человек в гареме, так что ей тоже следует думать о народе. А все знают, что она только ест, пьет и веселится. Хм-хм, если уж вы упомянули бывшую императрицу, тогда я тоже скажу про него пару слов. Если бы… если бы он был здесь, думаете, он бы тоже чихать хотел на беды простых людей? Может, он и затевал измену против государя, но, что касается заботы о народе — тут вы ему и в подметки не годитесь.

Наложница Инь лишилась дара речи. Вдовствующая императрица улыбнулась:

— Шу-эр у нас, как всегда, остёр на язык. Твоя матушка-наложница всего лишь отпустила безобидное замечание, а ты уже развоевался. Ладно, хватит! Тот человек виновен в тяжком преступлении, нечего о нем и вспоминать. — Она заключила любимого внука в объятия и продолжила: — Но как приятно видеть, что Шу-эр принимает близко к сердцу нужды простого народа! Наконец-то мой внучок вырос! По этим мудрым речам я понимаю, что в будущем ты достигнешь не меньше, чем твой отец-император. — Она повернулась к Ваньянь Сюю: — Почему это ты вечно жалуешься, что Шу-эр только играет да проказничает? Посмотри, разве он не прекрасный наследник трона?

Слова Ваньянь Шу всколыхнули прежнюю тоску в сердце императора. Услышав вопрос вдовствующей императрицы, он усилием воли взял себя в руки и рассмеялся:

— Да уж! Матушка-императрица так любит своего внука, скоро совсем избалует. Ни закон, ни веления Неба будут ему не указ.

Он бросил взгляд на сына и увидел, что тот повернулся к наложнице Инь. Император понял, что у наследника еще осталась в запасе пара-тройка хитроумных трюков. Но мальчик так искренне скучал по Су И, что Ваньянь Сюй не мог не разделять его чувства. Поэтому, зная, что сорванец нарочно дразнит наложницу Инь, чтобы сорвать на ней дурное настроение, император не стал ему препятствовать. Напротив, он с улыбкой занял место в рядах зрителей.

И действительно, наследник Шу тут же пошел в новую атаку:

— Бабушка-императрица, что толку просто беспокоиться да переживать? Да, пастухам на севере сейчас приходится ой как туго, весь скот может погибнуть от мороза. Что им тогда делать, как дальше жить? — Он спрыгнул с коленей вдовствующей императрицы и продолжил: — Бабушка-императрица, мне в голову пришла отличная идея! Мы можем выделить деньги, чтобы они построили теплые загоны для скота. Ведь для пастухов самое ценное — их скот. Если мы спасем животных от холода, эти люди смогут жить, работать, и торговать. — Наследник повернулся, в оба глаза уставился на наложницу Инь и пару раз звонко хихикнул. — Я знаю: после того как отец-император перенес столицу в Доуянь, он снизил налоги. В казне хватает серебра, только оно может пригодиться на случай войны или еще каких бедствий. Нет, всё же не стоит сейчас опустошать казну. Но отец-император пожаловал матушкам-наложницам множество драгоценностей свергнутой династии. Почему бы нам их не продать? Тогда денег точно хватит, чтобы помочь пастухам. Ну и раз уж это моя идея, буду первым. Отец-император подарил мне тушечницу и кисть, которыми пользовался сам «бог каллиграфии» Ван Сичжи**. Так вот, я готов пожертвовать их для блага народа. Хи-хи, это моя самая большая драгоценность, она одна стоит нескольких городов***! Матушкам-наложницам тоже не следует жадничать!

Итак, наследник решительно изложил свой блестящий план и тут же приступил к его выполнению. Все наложницы как одна побледнели и изменились в лице. Конечно же, для этих женщин блестящие побрякушки были дороже всего на свете. Однако вдовствующая императрица похвалила и поддержала внука:

— Это поистине благое дело! Я с радостью внесу свой вклад.

И она взяла в руки корону, украшенную пятью фениксами и длинными жемчужными нитями.

Добившись цели, Ваньянь Шу довольно рассмеялся. Императора же выходка сына одновременно и рассердила, и позабавила. Он прекрасно знал, что маленький хитрец ни во что не ставит «четыре драгоценности рабочего кабинета»**** и счастлив, что представилась возможность избавиться от двух из них. Кроме того, этот негодник только и делал, что носился по дворцу и везде совал свой нос, поэтому все драгоценности в покоях наложниц знал наперечет. Если он возьмется за дело всерьез, бедняжки скоро половины сокровищ не досчитаются…

Император взглянул на наложницу Инь и увидел, что она едва сдерживает слезы. Он невольно вздохнул про себя и подумал: «Когда речь идет о заботе о подданных, кто может сравниться с моим Су Су? Если бы он всё еще оставался императрицей, то непременно порадовался бы, что Шу-эр думает о простом народе, и с готовностью пожертвовал бы всё, что имеет. Увы, в сердце его есть место только для других людей! Хотел бы я, чтобы он хоть немного позаботился и о себе, как эти наложницы. Вот бы он хоть на время позабыл о народе и постарался добиться моего расположения. Но что поделать, это злая насмешка судьбы: никогда мой Су Су не станет сам искать моей благосклонности».

Свершив свою месть, Ваньянь Шу немного развеял душевную тоску и повеселел.

— Бабушка-императрица, может быть, нужно еще что-нибудь подготовить к завтрашнему дню? — спросил он. — Тогда ваш внук пойдет и отдаст слугам распоряжения.