Все трое поспешили вперед, оживленно переговариваясь на ходу. Когда они удалились, из-за дерева появился женский силуэт. Это была не кто иная, как Цзы Янь. Лицо девушки исказилось от ненависти, и она пробормотала себе под нос:

— Так я и думала: если не избавиться от этого Су И, наша Цзинь Ляо скоро окажется на краю гибели. По-видимому, только и остается, что осуществить план генерала Юя. Всё почти готово, осталось лишь обсудить и уточнить кое-какие детали.

Приняв окончательное решение, Цзы Янь развернулась и пошла прочь.

***

Доуянь был крупным столичным городом с богатой историей. Здесь находился трон пяти династий, опиравшийся на глубокое и мощное основание древних традиций. Безответственный правитель, последний император Великой Ци, привел город на грань разрушения, подданные империи жили в постоянном смятении и страхе, ремесло и торговля едва не сошли на нет. Но, когда на трон воссел Ваньянь Сюй, жизнь начала понемногу налаживаться, и Доуянь почти вернул себе былое великолепие и столичный блеск.

Ваньянь Сюй, Цзы Нун и Су И шагали по оживленной улице и видели, что лавки и магазинчики на ней выросли как грибы после дождя, повсюду шла бойкая торговля. Люди деловито сновали туда-сюда, и Доуянь совсем не походил на столицу павшей империи. Су И бросил взгляд на идущего рядом мужчину и припомнил, как тот расхваливал свои достижения. Теперь, когда Су И собственными глазами убедился, что простой народ действительно живет в мире и благоденствии, слова Ваньянь Сюя больше не казались ему отвратительным пустым бахвальством.

Обнаружив ту самую закусочную, где подавали говяжью лапшу, все трое наелись досыта, а заодно послушали местные сплетни, которыми обменивались многочисленные посетители. Как только разговор сворачивал на императора Цзинь Ляо, все только и делали, что без устали превозносили до небес деяния нового правителя. Ваньянь Сюй сиял и раздувался от гордости, пока не услышал голос Су И:

— Ты, кажется, говорил, что отпустил всех заложников по домам? Какое удачное совпадение! Почему бы заодно не навестить их? Я прекрасно помню, где они живут.

48.

Недаром говорят: от одного слова могут померкнуть все краски мира. Только что Ваньянь Сюй раздувался от чувства собственного величия, но, услышав предложение Су И, он понял, каково бывает крысе, загнанной в угол злобным псом. Воодушевление императора мгновенно угасло, он съежился от страха, как нашкодивший мальчишка, и принялся, заикаясь, бормотать:

— Что… что?.. Су Су… ты всё еще… всё еще… Нам не доверяешь? Смотри… день уже клонится к вечеру… пора возвращаться.

Цзы Нун тоже перепугалась, да так сильно, что побледнела как смерть —и давай с жаром поддакивать хозяину:

— Верно-верно, молодой господин! Ваша покорная служанка жизнью ручается, с теми людьми всё хорошо. Его Величество дело говорит: близится вечер. Мы покинули дворец втайне, и это уже против всяких правил, а задерживаться допоздна и вовсе не годится!

Однако Су И давно всё решил, поэтому возразил с легкой усмешкой:

— Тебе не кажется, что такие отговорки только усиливают подозрения?

И, не обращая внимания на двух спутников, он направился прямиком к своему бывшему дому.

«Ох, молодой господин, — думала Цзы Нун, поспешая за ним следом. — Прошу, будьте осторожны! Упаси Небеса, наш с Цзы Лю секрет случайно раскроется!»

С каждым шагом девушка умирала от мучительного беспокойства. Скосив глаза на идущего рядом императора, она увидела, что тот сделался мрачнее черной тучи. В полном недоумении верная служанка украдкой тронула его за рукав и едва слышным шепотом спросила:

— Хозяин, если молодой господин узнает правду, разве это не к лучшему? Стоит ли впадать в уныние?

В ответ Ваньянь Сюй бросил на нее многозначительный взгляд и так же шепотом выругался:

— Вот дурёха! Что значит — к лучшему? Если Су Су сейчас всё узнает, может, его и обрадует то, что я еще не потерял последнюю совесть, хотя он уже привык считать меня злобным демоном. Но, кроме этого, он ведь был вынужден против воли стать императрицей. Если он разыщет тех людей и узнает, что мы все объединились, чтобы обмануть его, тогда… тогда разве не буду я в его глазах виновен еще в одном преступлении? К тому же, обман — тяжкое обвинение, разве нет? Стоит Су Су дать волю воображению, и он решит, что мои чувства к нему — тоже всего лишь подделка. Скажи-ка… скажи-ка, что нам, по-твоему, теперь делать?

Цзы Нун ошеломленно уставилась на императора, поражаясь его дальновидности и привычке тщательно обдумывать каждую мелочь. «О Небеса! — воскликнула девушка про себя. — Лучше бы вы, хозяин, поменьше головой работали!» Тут она услышала, как Ваньянь Сюй бормочет себе под нос:

— О милосердный Будда! Благослови и просвети этих людей, не позволь им выдать себя с головой! Если Су Су узнает, что они его обманули, да еще заработали по десять монет серебра, то и самим им худо придется, и для Су Су это будет жестокий удар…

Проходя по знакомым с детства местам, Су И заметил, что здесь почти ничего не изменилось. Стоило ему оказаться на родной улице, как сердце заныло, в носу защипало, а на глаза навернулись слезы. Су И медленно приблизился к своему бывшему особняку, и только тогда понял, что после того, как он отправился защищать границу, император Ци пожаловал этот дом одному из своих приближенных. Теперь здесь жил отставной чиновник, а слуги семьи Су, должно быть, давно разбрелись кто куда. Увидев в родном особняке чужих людей, Су И почувствовал, как его охватила глубокая тоска. Не в силах больше на это смотреть, он направился к дому пожилой бездетной женщины, которой помогал в лучшие времена, и обнаружил, что у нее как раз собрались все соседи, чтобы на досуге поболтать о том, о сём. Среди них оказались и беременная женщина, и мать маленькой девочки — все исполнители главных ролей в императорском спектакле.

Сердце Ваньянь Сюя ледяной глыбой застыло в груди — кто мог предположить, что все посвященные в тайну, как назло, окажутся в этот день в одном месте? Император побледнел, Цзы Нун позеленела. Заметив их, вся компания соседей сначала остолбенела от изумления, но потом, вспомнив о манерах и приличиях, принялась почтительно раскланиваться.

В груди императора сердце грохотало как барабан. Ваньянь Сюй уже собирался подать знак бывшим «заложникам», намекнуть, чтобы держали язык за зубами, но тут Су И окинул взглядом дом и усмехнулся:

— Вижу, дела у вас идут неплохо — у меня прямо камень с души свалился!

Как только он замолчал, беременная женщина, его подруга детства, выступила вперед, заливаясь краской стыда.

— Старший братец Су, — смущенно призналась она, — в тот день, когда мы вступили в сговор с государем, чтобы обмануть тебя, это я подтолкнула всех к такому решению. Даже не думай обвинять никого другого. Только я несу ответственность за всё, меня и накажи, как посчитаешь нужным!

Молодая женщина попыталась опуститься перед Су И на колени, но тот подхватил ее под руки.

Что же касается Ваньянь Сюя, он вступил на престол в смутное, тревожное время для своей страны. Через какие только испытания ему не пришлось пройти! Императору казалось, что для него больше не существует непреодолимых препятствий ни на земле, ни на Небесах. Кто мог подумать, что в миг, когда истина выйдет наружу и хитроумный заговор раскроется прямо на глазах, это станет для него таким ударом, что он и сам едва сумеет удержаться на ногах! Заметив, как хозяин покачнулся, Цзы Нун поспешила подставить ему плечо и подумала: «Стоило этой женщине увидеть молодого господина, как она тут же во всем призналась. На удивление прямодушная особа — хотя не слишком-то умно с ее стороны взваливать всю вину на себя. Но раз так вышло, то и хорошо: теперь нам с Цзы Лю разоблачение не грозит. Вот уж правда, не было бы счастья, да несчастье помогло!» Она подняла глаза и увидела, что Су И смотрит на них с императором глубоким пристальным взглядом.

Ваньянь Сюй тоже смотрел на своего возлюбленного, но не мог вымолвить ни слова.