34.
Алое одеяние, инкрустированная жемчугом роскошная корона, стол, заваленный всевозможными поясами, подвесками и прочими украшениями из бесценного белого нефрита… Ваньянь Сюй смотрел на всё это ласкающее взор великолепие, приготовленное для свадебной церемонии, и чувствовал, как сердце трепещет от неподдельного восторга. Су Су, человек, которым император бредил дни и ночи напролет, завтра станет его законным и истинным супругом, а также первым мужчиной-императрицей в истории Цзинь Ляо.
— В покоях Су Су всё подготовлено для церемонии? — спросил Ваньянь Сюй у Цзы Лю.
Лицо доверенной служанки осветилось широкой улыбкой.
— Разумеется, всё готово, и стол там так же ломится от изысканных украшений. У Вашего Величества нет ни малейшего повода для беспокойства!
Император улыбнулся в ответ:
— Я и сам понимаю, что задаю глупые вопросы. Но я так взволнован, что просто не знаю, куда себя девать. Цзы Лю, я еще никогда ничего подобного не испытывал. Ну как тебе объяснить? Схожу с ума от счастья — и одновременно умираю от беспокойства. Сам от себя не ожидал… За всю свою жизнь я был свидетелем множества судьбоносных событий. Но мне еще не приходилось участвовать в церемонии коронации императрицы — хотя ее, конечно же, не сравнить по значимости с восхождением на трон или, скажем, с переносом столицы. А ведь все эти церемонии я тщательно спланировал и провел уверенно и хладнокровно. Зато сегодня… сегодня…
Цзы Лю молча наблюдала, как господин кружит по комнате. Его лицо, обычно спокойное и невозмутимое, сияло чистым восторгом, а слова лились бесконечным потоком, что было ему и вовсе несвойственно. Наконец девушка не выдержала и, смеясь, прервала императора:
— Ваше Величество сами сказали, что повидали на своем веку множество судьбоносных событий. Неужели сегодня вы не в силах совладать с собственными чувствами? Уже завтра молодой хозяин станет вашей императрицей…
По лицу императора расплылась широкая, от уха до уха, улыбка. Цзы Лю безнадежно покачала головой и подумала: «Он так счастлив, что говори не говори — всё как об стенку горох».
В нетерпении потирая руки, Ваньянь Сюй неожиданно спросил:
— Как ты думаешь, Цзы Лю, чем сейчас занят Су Су?
Девушка улыбнулась и ничего не сказала, но про себя заметила: «Чем он занят? Ну и вопрос! Конечно, возмущается и честит вас на все корки. А может, всё еще не смирился и думает, как бы отвертеться от этого брака».
Разумеется, высказать свои соображения вслух Цзы Лю не осмелилась. Видя, как хозяин светится от счастья, она никогда бы не решилась безжалостным словом правды погасить его искреннюю радость и вонзить в любящее сердце нож.
Но и сам Ваньянь Сюй, казалось, не ждал ответа. Бросив взгляд на покои Су И, император заметил, что они сияют огнями, и пробормотал, словно размышляя вслух:
— Су Су, должно быть, тоже всю ночь глаз не сомкнет…
Долго еще Ваньянь Сюй молча вглядывался в заветные окна, затем резко повернулся к Цзы Лю и приказал:
— Идем, будешь сопровождать Нас к Су И. Мы желаем его видеть.
Девушка всполошилась. «Генерал Су наверняка сейчас рвет и мечет… Если император примчится со своими восторгами, тут молодому господину и представится случай сорвать на нем досаду», — подумала она и поспешила отговорить хозяина от опрометчивой затеи:
— К чему проявлять нетерпение, Ваше Величество? Завтрашнюю ночь вы проведете вместе в покоях для новобрачных, среди свадебных свечей. Согласно обычаям Великой Ци, жених и невеста не должны видеться накануне церемонии. Осталось совсем недолго, неужели у вас не хватит сил подождать?
— А Мы не из Великой Ци, — рассмеялся Ваньянь Сюй, — так что Нам вовсе не обязательно соблюдать местные обычаи. Сам не знаю почему, хочу его видеть прямо сейчас. Не желаю терять ни минуты!
Не дожидаясь помощи Цзы Лю, он без церемоний набросил на плечи накидку и поспешил из покоев прочь. Девушка ни на шаг не отставала от хозяина. Ее грызла тревога — и в то же время разбирал смех.
Догадка Цзы Лю оказалась верна: Су И действительно занимался тем, что с похоронным видом обозревал свадебный наряд и бесчисленные драгоценные украшения. Цзы Нун, попеременно используя то кнут, то пряник, заставляла его учить назубок завтрашний торжественный церемониал. В качестве пряника выступали тысяча уговоров и десять тысяч просьб, ну а удары кнута ожидаемо приходились по единственному уязвимому месту пленника. Терпение Су И было уже на исходе, однако он подходил к делу со всем возможным усердием, страшась допустить промах и опозорить Ваньянь Сюя в самый ответственный момент. Малейшая оплошность станет смертным приговором друзьям и их родственникам, которые — Су И не сомневался — томились в заточении в императорской темнице.
Маленький наследник Ваньянь Шу тоже крутился поблизости — пленнику было недосуг выпроводить его восвояси. К счастью, сорванец на этот раз держал острый язычок на привязи. Но даже если бы мальчишка по своему обыкновению сыпал колкими замечаниями, Су И всё равно не достало бы сил его приструнить.
Увидев императора в сопровождении Цзы Лю, Цзы Нун поспешила навстречу, чтобы поприветствовать хозяина.
— А я-то думаю, — рассмеялась она, — как это нашему господину удается сдерживать страстное нетерпение? И вот он — тут как тут!
Четыре верные помощницы росли бок о бок с Ваньянь Сюем с раннего детства, поэтому обращались к императору гораздо свободнее, чем принято у слуг.
Заметив сына, Ваньянь Сюй улыбнулся:
— А ты что тут делаешь? Кстати, сегодня ты вел себя тише воды ниже травы. В кои-то веки Мы даже голоса твоего во дворце не слышали.
Ваньянь Шу хихикнул и сказал:
— Отец-император, мне вот что в голову пришло: будь я хоть вполовину таким усердным в изучении всяких правил, не сменялись бы без конца мои наставники. Говорят, предыдущий так на меня осерчал, что у бедняги открылось кровохарканье. Пришлось извести на него кучу дорогущих снадобий. Просто деньги на ветер!
Ваньянь Сюй негромко хмыкнул.
— Хорошо, что ты сам это понимаешь, — заметил он. — Прямо не знаю, что мне с тобой делать… Скорее солнце взойдет на западе, чем ты возьмешься за ум. — Император подошел к своему будущему супругу и тепло улыбнулся: — Су Су, ты так обстоятельно готовишься к церемонии, я глубоко тронут!
Пленник демонстративно отвернулся, потом пару раз возмущенно фыркнул и возразил:
— Ты всё неправильно понял. Я стараюсь лишь ради несчастных заложников, которые томятся в твоей тюрьме.
Ваньянь Сюй, всё еще пребывая в мире радужных грез, открыл было рот, чтобы спросить Су И, что тот имеет в виду, но тут весьма кстати вмешалась Цзы Лю:
— Молодой господин хочет сказать, что, если завтра всё пройдет без сучка без задоринки, вы, конечно же, сразу освободите из заключения всех его близких и друзей.
Тут император рухнул с небес на землю. Сердце его пропустило удар, и он внезапно осознал, как глубоко ранил Су И, шантажом принудив к нежеланному браку. Ваньянь Сюй замолчал, не зная, что сказать, и комната внезапно погрузилась в тишину.
Неловкое молчание прервал наследник Шу — он зевнул во весь рот и объявил:
— Уже второй час ночи, я спать хочу! Завтра будет не день — сплошные хлопоты! — Озорник лукаво улыбнулся и обратился к Ваньянь Сюю: — Отец-император, вам тоже следует хорошенько отдохнуть. Потом целый день не удастся ни присесть, ни прилечь. Потратите все силы — на брачную ночь не останется, вот будет обидно!
Заливаясь ехидным смехом, мальчишка помчался в свои покои. Су И сгорал от стыда и кипел от гнева, но что он мог поделать? Ваньянь Сюй, напротив, воодушевился, предвкушая радости брачной ночи. Так они и провели несколько часов до утра, ни на миг не сомкнув глаз. Наконец на востоке прорезалась тонкая бледная полоска, и алое солнце лениво выползло из-за далеких гор.
_______
Про китайские имена можно петь долго и заливисто. Постараюсь покороче. )
Личные имена китайцев состоят из фамилии, чаще всего образованной от имени деда, названия ремесла, занятия, должности, места жительства. Фамилия всегда стоит на первом месте не только в официальных документах, но и в быту. Фамилия, как правило, записывается одним иероглифом, имя — одним или двумя (Су И — фамилия Су+имя И; Сюй Цзиньхуа — фамилия Сюй+имя Цзиньхуа). У Ваньянь Сюя редкая фамилия из двух слогов, но фамилии манчжурского происхождения были по традиции длиннее.
