Никогда еще Су И так остро не ощущал собственное бессилие — даже в ту ночь, когда пришлось ублажать Ваньянь Сюя ртом. Но сейчас он не думал ни о собственной слабости, ни об унижении. С одной лишь мыслью пленник прополз на коленях несколько шагов и принялся бить императору челом, повторяя:
— Умоляю, пощади ее! Я сделаю всё что угодно!
Прошу, только отпусти это дитя, она ведь совсем малышка. Умоляю… отпусти…
Ваньянь Сюй наблюдал, как он с отчетливым стуком бьется головой о камни, и заметил, что на лбу пленника выступила свежая кровь. От жуткого зрелища императора невольно затрясло, и, чтобы взять себя в руки, он был вынужден несколько раз глубоко вздохнуть. Вновь овладев собой, он произнес своим обычным ледяным тоном:
— Ты сам прекрасно знаешь, что Нам угодно. Или повторить?
Пленник поднял голову и застыл в неподвижности, потрясенно уставившись на императора. Поняв, что он всё еще колеблется, Ваньянь Сюй безжалостно расхохотался:
— Ты верно заметил. Нам, владыке Цзинь Ляо, не пристало попусту обнажать клинок и размениваться по мелочам. — Он грубо выволок из толпы заложников молодую женщину — ту самую, что первой взмолилась о помощи, подругу детства Су И. Не сводя глаз с ее округлившегося живота, император зловеще усмехнулся: — Неплохая идея! Одним ударом кинжала Мы оборвем сразу две жизни. Это будет деяние, достойное Нашего величия. Су Су, хочешь спасти жизнь девчонке? Хорошо, как насчет замены?
Су И взвыл, как смертельно раненный зверь, и, обезумев, рванулся вперед, но сумел проползти лишь несколько шагов: стражники снова оттащили его на прежнее место. Взглянув на императора, пленник заметил в его глазах никогда не виданный ранее азартный блеск. Ваньянь Сюй негромко, но решительно произнес:
— На этот раз я доведу дело до конца во что бы то ни стало. Сейчас посмотрим, может, из разреза появится младенец. Будет мне с кем поиграть. Ха-ха-ха!
Молодая женщина помертвела от ужаса и, заливаясь слезами, истошно закричала:
— Братец Су, спаси меня! Спаси меня… умоляю!
Увидев, что кинжал Ваньянь Сюя уже прорезал спереди ее платье, Су И больше не мог выносить этот кошмар. Сорванным голосом, задыхаясь, он прохрипел:
— Отпусти ее… отпусти… я согласен… согласен, слышишь?
========== 30-31 ==========
30.
Ваньянь Сюй выдохнул с облегчением, но рука его продолжала крепко сжимать кинжал, а острое лезвие по-прежнему касалось платья на животе молодой женщины. Медленно и бесстрастно император задал вопрос:
— На что ты согласен? Говори, Мы внимательно слушаем.
Последние силы, казалось, оставили пленника. Не сводя застывшего взгляда с кинжала, он рухнул наземь и, запинаясь, пробормотал:
— Я согласен стать твоей императрицей… стать твоей… императрицей…
Голос его слабел и слабел. Волна бурной радости поднялась в груди Ваньянь Сюя, но тут он услышал глухой стук и обернулся. Су И, не в силах справиться с душевными и телесными муками, так и не закончив фразы, упал без чувств.
Император испугался не на шутку. Отшвырнув кинжал в сторону, он мгновенно оказался рядом со своим Су И, заключил безжизненное тело в объятия и, внимательно осмотрев его, убедился, что пленник дышит. С любовью и нежностью он осторожно вытер кровь со лба Су И, но тут заметил, что рана на шее открылась и тоже начала кровоточить. Император потребовал Цзы Лю и отдал приказ:
— Немедленно доставь его в покои и как следует подлечи. Эх, и о чем я только думал, голова безмозглая? Нужно было не спешить, дождаться, когда он поправится, а потом уже вырвать согласие.
Цзы Лю тщательно осмотрела пленника и успокоила хозяина:
— Ваше Величество, прошу, не тревожьтесь. Эти раны не внушают серьезных опасений.
Девушка кликнула дворцовых евнухов, велела им принести длинную низкую скамью и положить на нее Су И. Вместе с Цзы Нун они поспешили удалиться. В этот момент заложники всей толпой бросились к императору и наперебой загалдели:
— Как там старший братец Су? Он упал в обморок? С ним всё будет хорошо?
Ваньянь Сюй поднялся. Черты его лица давно уже разгладились, от холодного безжалостного блеска в глазах не осталось и следа.
— Не беспокойтесь, всё будет в порядке, — мягко сказал он. — Су И скоро станет Нашей императрицей. За его здоровье и жизнь Мы волнуемся не меньше вашего.
Беременная женщина решительно шагнула вперед и, бесстрашно глядя на императора, потребовала ответа:
— Вы правда будете хорошо с ним обращаться? Если нет — значит, мы загнали генерала Су в ловушку, толкнули на гибельный путь. Тогда нас станут преследовать угрызения совести, мы призовем на вашу голову проклятье, и вас постигнет ранняя и жестокая смерть!
— Совсем страх потеряла?! — прикрикнул на нее кто-то из людей императора. — Как ты смеешь так разговаривать с Его Величеством?
Но Ваньянь Сюй лишь с улыбкой махнул рукой:
— Уважаемая, Мы так долго добивались согласия Су И стать Нашей императрицей вовсе не для того, чтобы заставить его страдать. Уверяю тебя, после свадьбы Цзинь Ляо и Великая Ци станут одной дружной семьей. Мы не будем ставить один народ выше другого, не позволим угнетать и притеснять жителей Ци.
В ответ на эти слова молодая женщина согласно кивнула:
— В противном случае мы бы не пошли против совести и не вступили в сговор, чтобы обвести вокруг пальца генерала Су. Вы поклялись окружить его нежностью и заботой, а слово государя дороже золота! — Она протянула руку и добавила: — Кстати, вы обещали нам награду за представление, не пора ли расплатиться?
Ваньянь Сюй оглянулся и крикнул Цзы Нань принести серебряных монет, но та возразила:
— Ваше Величество, не лучше ли повременить? Казной ведает Цзы Нун, а она сейчас вместе с Цзы Лю заботится о генерале Су.
— Какое это имеет значение? — прервал ее император. — Можешь заплатить сейчас в долг, а после, когда у Цзы Нун будет свободная минутка, обратишься к ней, и она возместит все расходы. Я знаю, у тебя есть необходимая сумма. — Он снова обратился к «заложникам»: — Вы все, следуйте за ней.
Волей-неволей пришлось Цзы Нань выполнять приказ. Когда она ушла, Ваньянь Сюй наконец-то смог утереть со лба холодный пот. Лицо его озарилось счастливой улыбкой, с губ невольно сорвались слова:
— Надо же, хитрость удалась! Да, Су Су, я всё-таки в тебе не ошибся…
Не успел он договорить, как за спиной раздался голос наследника Шу:
— Хм, рано радуешься! Конечно, он согласился стать твоей императрицей, да только против воли — ты же ему руки выкрутил. А в душе-то наверняка тебя люто ненавидит. К тому же ты никогда не расскажешь ему правду. А расскажешь — всё равно не поверит. Я б на его месте не поверил, ни за что!
Ваньянь Сюй горько рассмеялся. Ответ его оказался достоин человека, растерявшего от страсти последние крохи разума:
— Что ж, пусть любит или ненавидит — пока он думает обо мне, пока не может забыть, какая разница? В глубине души он и так всегда считал меня заклятым врагом.
Ваньянь Шу серьезно кивнул и сделал глубокомысленный вывод:
— Ага, вот, значит, как… Если не вышло внушить любовь, нужно внушить ненависть. А уж каким способом — дело десятое. Только бы не равнодушие, только бы возлюбленный не забыл о тебе через пару лет… Я правильно понял, да? Отец-император?
Ваньянь Сюй открыл было рот, чтобы ответить утвердительно, но тут словно очнулся.
— Да что ты в этом понимаешь? Мал еще! — накинулся он на сына. — Лучше бы учился, как следует. Ну-ка, марш на занятия! Вот поговорю с твоим наставником, и, если узнаю, что ты не преуспел в науках, я тебе задам!
Услышав такую угрозу, сорванец показал отцу язык и умчался, только пятки засверкали. Император же поспешил в покои Су И.
Войдя в спальню, он увидел, что Цзы Нун и Цзы Лю сидят в ожидании у ложа пленника. Они уже успели промыть и перевязать раны, но Су И всё еще пребывал в беспамятстве. Когда вошел император, служанки с поклонами отступили в сторону. Ваньянь Сюй присел на край постели и, обернувшись к Цзы Нун, приказал:
