Наиболее разумный маршрут таков: добраться до интересующей меня местности вдоль океанского побережья на флейте. В него поместятся и люди, и снаряжение с припасами. Идем на север до приблизительно пятнадцатого градуса. Находим устье реки Жекитиньонья, вот же имечко-то дали! Ее на карту уже нанесли: истоки как раз там, куда мне надо. По ней флейт сможет подняться километров на сто вглубь материка. Глубина и ширина реки позволят. Дальше начнутся пороги-перекаты и остальные прелести текущей по отрогам Бразильского нагорья реки. Километров шестьсот. Перед порогами выгружаемся, ставим лагерь. Здесь Рамон организует лесоповал. Загрузит флейт дефицитной в Уругвае древесиной и уйдёт обратно в Новороссийск. Если местные плантаторы обидятся на такую наглость, Рамон попробует с ними договориться. Деньги у него для этого будут. А если пойдут на конфронтацию, покажет, кто в доме хозяин – огневую мощь флейта мы уже усилили.
Разгрузившись, вернется уже в сопровождении бригантины, если она будет в порту и князь ее никуда не наладит. Или один, если она будет отсутствовать или уже куда занаряжена. Рамон продолжит заготовку леса, проконтролирует обстановку. Надо будет – повторит ликбез для особо непонятливых местных. Нам с ними кутят не крестить. Мы мирные люди, и не надо нас трогать! Думаю, успеет еще рейс сделать в Новороссийск, а когда вернется – станет нас ждать да делом заниматься лесорубным.
Я же со старателями и охраной на привезенных с собой баркасах и лодках проберусь в верховья Жекитиньоньи. Там и займусь геологоразведкой и добычей полезных ископаемых. Ну, пока я так планирую.
Теперь по составу экспедиции. Нужны воины и старатели. Первые – Шатун со своей полусотней диверсантов-разведчиков, вооруженных мушкетами и десятью берсо, и сотня индейцев эскудеро Потапа. Для несения караульной службы, добычи пропитания и обороны приисков в случае нападения местных племен этого будет достаточно. Да и добычей алмазов часть из них может заняться, если с тамошними дикарями мир будет. Ну и всех испанских солдат заберу с собой. Пусть делом займутся подальше от своих соплеменников. А то вдруг знакомых встретят да начнут что-то вспоминать. А мне это надо? Старателями будут две сотни чарруа, что Сатемпо из рейда пригнал. Из специалистов привлеку хирурга Эрнесто Лопеса и рудознатца Ганса Кюгеля с учениками.
С транспортом решено – флейт под командованием Рамона. Теперь вооружение. Тут все проще. Почти сотня мушкетов и десять берсо с изрядным запасом пороха и пуль. Ну и арбалеты, луки, копья, дротики, сабли. Абордажные топоры, мечи и мушкеты испанских морпехов. Обязательно кирасы и кольчуги – у кого есть, щиты и железные шлемы – всем воинам. Я давно понял – на войне с оружием и боеприпасами куркулем быть нельзя. Нельзя экономить на том, что тебе жизнь спасти может. Надо быть запасливым и предусмотрительным. Особенно мне, воеводе, ответственному за жизни ведомых мной людей и успешное выполнение намеченного предприятия. Я, считай, на войну собираюсь. И хорошо, если она не начнется сразу после выхода флейта в Рио де Ла-Плата. Потому оружия возьму по-максимуму, да и товаров для подарков и мены тоже прихвачу. Как евреи говорят: «Если проблема решается деньгами, то это не проблема, а сделка». А мне нужен мир в районе поисков, а не кровавые стычки, мешающие работе. Значит, буду заключать сделки!
Мысли об оружии плавно трансформировались в мысли о необходимом снаряжении, включая промывочные лотки, ведра, доски для изготовления грохотов и проходнушек. О количестве и ассортименте продовольствия, возможности его закупки по пути или добыче на месте. Хоть на побережье уже достаточно много португальских плантаций-поселений, вот только продовольствия у них купить вряд ли получится: обработанная земля вся под сахарный тростник занята. А вот для выращивания кукурузы или маниока, чтоб работников кормить, землю жалеют.
Конечно, невозможно предусмотреть все, но вполне возможно предусмотреть многое. И чем больше предусмотрено, тем меньше остается на волю случая, тем выше мои шансы на успех. Потому-то я и уделяю столь много времени скрупулезной проработке плана организации и проведения экспедиции. Она должна обязательно увенчаться успехом. Для этого у меня есть все. Было бы глупо потерпеть неудачу.
А ещё глупее думать, что кто-то не углядит моих приготовлений и не настучит дону Адолфо. Или не проследит в месте высадки, куда это поперлась толпа чужих бледнолицых в компании с чужими индейцами. Потому надо озаботиться качественной дезинформацией здесь, в Новороссийске, и отслеживанием любопытствующих по маршруту водного и пешего движения в лесах и горах Бразилии.
Да, и главное: начало экспедиции – осень, март 1594 года. А пока займусь текущими делами. Да и еще одну задумку надо обмозговать. Как раз лето для ее реализации в самый раз.
Быстро скользит по водам Ла-Платы бригантина. На квартердеке я, князь, барон Жилин и ее новый капитан Евгений Поливанов, позывной Жень-Шень. Прежний капитан Пепе Мартинес, друг и соратник Рамона, месяц как умер от воспаления легких, упокой, Господи, душу его! Имеющиеся медики, испанец Эрнесто Лопес и травник Семен, спасти его не смогли. Нет еще у них нужных лекарств. Пепе из последнего плавания пришел уже больным, но к врачам не обратился, лечился по-морскому, горячим вином с перцем, тайком. И долечился. Я, вернувшись из похода против испанского галеона, посмевшего напасть на каракку дона Мигеля, узнал о его болезни, но даже мой крест с зеленым камнем не смог помочь старому морскому волку. Было слишком поздно. Жалко хорошего человека и специалиста. И досадно до бешенства из-за его пренебрежения собственным здоровьем. Старого моряка по его просьбе похоронили в водах океана.
Бригантина идет в Буэнос-Айрес. Сын князя Василий решил жениться. Прислал с оказией отцу письмо с просьбой приехать на смотрины, у них это помолвкой называется. Невеста, именем Каталина, служанка в семье гранда Адолфо и какая-то его о-о-очень дальняя родственница, вошла в пору. Она Василию нравится, и ее родственники не против. Повод для нашей поездки серьезный. Князь пригласил меня, как свободного от дел крепостных, корабельных и сельскохозяйственных, с собой. «Министр торговли и внешнеэкономических связей» барон Жилин загрузил трюм бригантины товарами, полученными княжеством Новороссийским в качестве налога от меня и других производителей. Добавил из запасников товаров, привезенных купцами из метрополии и перекупленных князем. Денежки-то, потраченные на аренду земли Уругвайской, надо возвращать! Не гонять же корабль с пустым трюмом.
Я тоже прихватил кое-что из своего: пиленые доски, медную чеканную посуду, немного резной мебели и по десять бочек самогонки двойной очистки «Апельсиновой» и «Лимонной». Пока я буду с князем праздновать, Жень-Шень займется мелким ремонтом бригантины, а Жилин коммерцией. Дюльдю брать с собой не стали. У него свой праздник – жена двойню родила. Да, год назад мой, а теперь княжеский телохранитель женился, причем едва ли не в одночасье. Вот как это было.
Князь из одной из своих поездок в Буэнос-Айрес привез подарок от сына – шесть рабынь, молодых девушек из племени керанди. Василий заполучил их во время очередного рейда испанцев в земли немирных патагонцев. Несколько месяцев пленницы жили у него в качестве прислуги, даже по-испански стали немного говорить. Князь что-то привез сыну в подарок, а тот ими отдарился. Я с Маркелом и Дюльдей как раз встречал князя из поездки, вот тогда-то мой богатырь и увидел ЕЁ! Высокая даже для патагонцев, красивая, статная, с точеной фигурой, которую не могла скрыть даже грубая одежда, эта девушка сразу привлекла всеобщее внимание. Дюльдя, увидев ее, буквально впал в ступор. Патагонка тоже заметила богатыря и смотрела на него весьма заинтересованно. Пока я здоровался с князем и произносил положенные при этом слова, стрелец так и стоял, глядя на девушку с восхищением. А когда я окликнул его, то увидел ошалелые глаза стрельца. В них плескалась непередаваемая гамма чувств! И я понял, что Дюльдя влюбился.
