* * *

Застыв у висящего на стене аппарата, Катя крепко держала в руке телефонную трубку. Ее нервный взгляд был прикован к дверям перевязочной, за которыми тихо звучали два голоса. Часы на стене коридора показывали без пятнадцати час. Пытаясь унять свой испуг, Катя быстро бросала короткие фразы:

– …Ну, пап, я тебе говорю: у меня друга ранили! – Она отодвинула трубку от уха. – Какого-какого… Хорошего друга!.. Нет, со мной всё в порядке!.. Мы в Третьей больнице!.. Да, сейчас в перевязочной, на втором этаже!.. – Молча выслушав голос из трубки, она резко сморщилась: – Нет, я тебе говорю, что со мной всё в порядке!

В сердцах опустив телефонную трубку, Катя крепко зажмурилась, а затем посмотрела на дверь перевязочной. Подойдя к ней, какое-то время встревоженно слушала голоса; наконец, начала с нервным видом покусывать ногти, не замечая, что портит себе маникюр…

* * *

Часы на стене коридора показали начало второго, когда дверь открылась, – из перевязочной медленно вышел Сергей в сопровождении пожилого хирурга.

Поднявшись со стула, Катя быстро шагнула к Сергею, желая обнять его, но в последний момент замерла, разглядев, как хирург отрицательно покачал головою:

– Извините, красавица, но не стоит его обнимать!

– А он что…?

– Не волнуйтесь, кавалер ваш в порядке! По существу, это просто большая царапина. Три недели поносит тугую повязку, и всё зарастет… – Назидательно вытянув палец, хирург улыбнулся. – Но в течение этого времени – никаких резких движений! В том числе обниманий и тому подобных занятий!

Тяжело усмехнувшись, Сергей тут же сморщился.

Катя вновь повернулась к нему и, как будто выплескивая на него весь испуг, прошептала:

– Ну, что же ты за дурак?! Ты же видел, что у него в руке нож! Нужно было отдать им все деньги и просто уйти!

Покривившись от боли, Сергей протянул:

– Успокойся, Котенок, ведь всё уже кончилось. К тому же, я знал, что со мной ничего не случится!

– Да что ты несешь?! – гневно бросила Катя. – Ты, что, господь-бог, чтобы знать свое будущее?!

На секунду Сергей прекратил улыбаться – он стал абсолютно серьезным, словно Катин вопрос поразил его в сердце, – но ответить уже не успел, потому что от лестницы прозвучал жесткий голос:

– Катюша!

Сухощавый мужчина с суровым лицом и практически белыми волосами прошел расстоянье от лестницы и приблизился к тем, кто стоял у дверей перевязочной. Остановив взгляд на дочери, жестко спросил:

– Что случилось, Екатерина?

– Пап, Сережа меня провожал до автобуса, – торопливо ответила Катя. – В парке у общежития к нам прицепились какие-то парни, и он…!

– То есть, это и есть твой таинственный друг, который периодически «мусорит» синими нитками в нашей гостиной? – человек с серебристыми волосами тяжело посмотрел на Сергея.

Катя бросила взгляд на затершийся свитер Сергея, темно-синим пятном выделявшийся на стене коридора, и растерянно вздрогнула. Между тем ее папа продолжил:

– Могу я узнать, что вообще вы там делали – в этом чертовом парке – так поздно?

– Мы возвращались из общежития… – Катя, словно оправдываясь, поправила волосы, – с дня рождения друга Сергея…

– Леонид Анатольевич…

Сергей попытался сказать, но мужчина его оборвал:

– Так, молодой человек, а вот вас бы я вообще попросил помолчать! Из-за вас жизнь моей дочери подвергалась опасности!

– Пап, о чем ты?! – Голос Кати дрожал. – Сережа меня защищал! Он едва не погиб!

– Ну, и что? Долг любого мужчины – защищать свою женщину! А вот долг человека с мозгами – не допускать, чтоб она оказалась в такой ситуации, когда ее жизнь подвергается этой опасности!

– Па-ап!.. – с возмущением бросила Катя.

– Леонид Анатольевич, разрешите…

Сергей попытался опять вставить слово, но Катин отец оборвал его снова:

– Я вижу, вы знаете мое имя, молодой человек? А вот я ваше – нет!

– Я – Сергей.

– Сергей, как по батюшке? – Повернувшись к хирургу, мужчина уверенно взял карту с именем и прочел его вслух: – Рябинин Сергей Александрович…

Неожиданно на лице отца Кати мелькнуло смятение – мужчина напрягся, как будто то имя, которое он прочитал, шевельнуло в глубинах его темной памяти что-то очень тяжелое, и мгновенно осекся…

Через четверть минуты он снова взглянул на Сергея, но на этот раз юноша разглядел на лице собеседника неприкрытую ненависть, которая не могла объясняться лишь тем, что случилось всего час назад.

Резко швырнув бумаги, отец Кати яростно выдохнул:

– Послушайте, что я скажу, и запомните это, Сергей Александрович! Я запрещаю вам видеться с Катей!…

– Ну, пап! – в страхе крикнула Катя.

Как будто не слыша ее, тот продолжил:

– …Держитесь подальше от нашей семьи! Если я снова выясню, что вы с ней встречаетесь, вы об этом еще пожалеете!

– ПАП!! – в тонком голосе девушки прозвучала почти не прикрытая паника.

– Екатерина, в машину! – Метнув на нее властный взгляд, разъяренный отец повернулся к Сергею. – Запомните мои слова, молодой человек! Я два раза не повторяю!

Рывком развернувшись, он взял Катю за руку и отправился в дальний конец коридора; идущая девушка с ужасом обернулась, метнув на Сергея отчаянный взгляд, но уже очень скоро исчезла на лестнице…

С половину минуты хирург и Сергей не мигая смотрели в пустой коридор: врач – устало-задумчиво, сам Сергей – с потрясеньем во взгляде. Наконец, врач взглянул на Сергея:

– Насколько я понимаю, это был отец вашей барышни? Вы увиделись в первый раз в жизни, и сразу такая тяжелая встреча? – Хирург покачал головой. – Не обращайте внимания, молодой человек, ждать чего-то иного в такой ситуации было бы трудно. Он просто напуган…

– Ну, да! – стиснул зубы Сергей.

– …Подождите немного. Когда он придет в себя, пообщаетесь с ним поспокойней!

Врач мягко коснулся повязки Сергея.

– Неделю походите к нам, после этого будете перевязывать рану самостоятельно… Найдете, кому заниматься?

Опять посмотрев в опустевший конец коридора, Сергей мрачно бросил:

– Найдется!..

* * *

В углу тесной комнаты громко урчал холодильник. Виталик сидел на кровати и медленно разбинтовывал рану Сергея, который стоял перед ним и опасливо морщился…

Через четверть минуты Виталик закончил с бинтом и убрал потемневший от крови тампон. В глаза ему бросился шов на боку его друга – края рваной раны уже затянулись, покрывшись коричневой корочкой.

– …Рана сильно болит?

– Да не очень, – Сергей осторожно подвигал рукой.

– Ну, а чем всё с ментами закончилось? – Виталик взял пластырь. – Проблем из-за этого точно не будет?

– Не думаю… Я им всё объяснил, так что «дернут» меня, только если поймают ту троицу. Только вряд ли менты их найдут – вероятней всего, спустят дело «на тормозах».

– Представляю, как Катькин отец там кричал! – мрачно хмыкнул Виталик. – Приятное вышло знакомство!

– Ага, обхохочешься!

– Я надеюсь, вы с Катькой теперь не того… не расстанетесь?

– Ты так шутишь, Виталя? – Сергей удивленно нахмурился. – Просто будем поосторожней, и всё!

Аккуратно закончив наклеивать пластырь, Виталик взял бинт и уверенно принялся перевязывать рану Сергея.

– Послушай, Серег, а чего ты вообще решил драться? Ведь видел же нож!

– Да не важно! Я знал, что со мной ничего не случится!

– То есть, как это – знал? – на секунду Виталик опять посмотрел на Сергея, прекратив перевязывать рану; на лице его дрогнули брови.

Какое-то время Сергей напряженно молчал, словно думая: говорить ли Виталику правду или попросту промолчать, наконец, тихо бросил:

– А помнишь, я обещал тебе кое-что рассказать?

Он увидел, как друг его быстро кивнул, и продолжал:

– Ну, так вот – с этой осени я учу хиромантию! И первое, что я сделал, начав ее изучать, – выяснил дату собственной смерти. Ближайшие сорок лет мне ничего не грозит!