Сергей наклонился к столу и с минуту внимательно вглядывался в лица на снимках. В какой-то момент пара лиц показалась немного знакомой, хотя…

Разогнувшись, Сергей покачал головой:

– Нет, я, правда, не помню!

Разочарованно выдохнув, офицер постучал по столу указательным пальцем. Затем вдруг на миг прикоснулся им к верхней губе:

– Сергей Александрович, а вот это у вас что такое? – Он качнул головой. – Я надеюсь: не наши сотрудники?

– Нет! Это так я… случайно ударился.

– Ясно… – майор тяжело распрямился и вдруг громко выкрикнул: – Вячеслав Федорович!

Тихо скрипнули петли – в открывшуюся дверь кабинета вошел дядя Слава.

Растерянно вздрогнув, Сергей распрямился на стуле – он меньше всего ожидал, что увидит здесь дядьку.

– Дядя Слав?.. – побледневший Сергей встал со стула.

– Ну, здравствуй, Сережа! – пожав кисть племянника, дядька мрачно кивнул. – Ты садись!

Тяжело опустившись напротив майора, дядька выдохнул воздух – Сергей вдруг подумал, что тот сейчас выглядит так, словно сутки не спал, под глазами у дядьки темнели круги.

– Понимаешь, какое тут дело, племянник, – говорил между тем подполковник. – Два дня назад из нашей колонии бежали семеро заключенных… Ну, двоих из них при побеге застрелила охрана. Четверых поймали вчера. Но вот один до сих пор на свободе!

Наклонившись к племяннику, дядька мрачно спросил:

– Ты же помнишь, что в прошлом году приходил ко мне руки смотреть? И тебе приводили тогда десятерых заключенных!..

Сергей машинально кивнул.

– …Ну, так вот, все сбежавшие – из того самого десяточка!

Ощутив инстинктивный испуг, Сергей резко вздрогнул и нервно взглянул на майора, внимательно наблюдающего за реакцией юноши.

– Дядя Слава, вы, что же, считаете: Я имею отношение к этому делу?!

Дядька нервно качнул головой:

– Да ты что, Сереж, если б я думал, что ты тут замешан!.. Пойми: я сейчас о другом тебя спрашиваю! Ты помнишь, что ты тогда говорил? Ты сказал, что трое из этих десятерых не доживут до следующего года? Так?

Сергей вновь кивнул.

– Вот эти двое были застрелены при побеге. – Дядька взял со стола пару снимков. – А вот этого до сих пор не нашли!

Он качнул фотографией парня со светлыми волосами.

– Ты его узнаешь?!

Пару долгих мгновений Сергей с напряжением вглядывался в фотографию, наконец, в его взгляде мелькнула растерянность:

– Ну, что-то такое, мне кажется есть…

– А ты помнишь: ты мне говорил, что один из троих, которые не доживут, он утонет? – Подполковник тряхнул фотографией. – Это он?

– Ну, по-моему, да!.. – тихий голос Сергея прозвучал чуть уверенней.

– Ну, а где он утонет, ты знаешь?

Замерев на секунду, Сергей нервно бросил:

– Ну, дядь!.. Как такое-то можно определить по руке? – Он взглянул на майора, который сейчас «изучал» свои руки. – Ну, я видел у него на руке сильный знак, что он должен погибнуть в воде и… примерно, когда. А что еще больше-то можно определить?

Пару долгих мгновений дядька молча смотрел на Сергея, перед тем как спросить тихим голосом:

– Сережа, скажи: а твои предсказанья сбывались уже?

Отведя взгляд от дяди, Сергей словно нехотя бросил:

– Да, в общем-то, нет… Ну, я занимаюсь этим чуть более года… – Он сделал еще одну паузу. – Но я видел несколько раз такие же знаки на руках у утопленников.

– Где?! – голос дядьки прозвучал неожиданно жестко.

– М-м… в морге.

Резко хлопнув себя по колену, дядька выдохнул воздух:

– Так, ладно, Сережа, допустим!.. – Он снова махнул фотографией. – Но ты тогда точно определил, что этот человек умрет от воды? Не сгорит и не будет застрелен, а вот прямо утонет?!

– Уверен, – Сергей продолжал смотреть в пол.

– Хорошо, подожди меня в коридоре!

Тяжело встав со стула, Сергей посмотрел на майора и вышел из кабинета. Прикрыв его дверь, с облегчением прислонился к стене, но еще разобрал, как два голоса прозвучали за дверью:

– Хиромантия, твою мать!.. Федорыч, ты действительно во всё это веришь?

– Да я сейчас в черта поверю! – Голос дядьки почти резонировал. – Ведь два дня уже ловим его, а пока никаких результатов! До субботы его не поймаем – с меня шкуру спустят!..

«Сидящий на валуне машинально поежился:

– …Дядя Слава пришел ко мне через день – для того, чтобы лично сказать мне, что они обнаружили последнего беглеца. Рота внутренних войск прочесала болота к востоку от города и нашла его утонувшим в одном из затонов…»

* * *

На кухне квартиры сидели Сергей и его хмурый дядька. Держа в руке «шкалик», последний сосредоточенно разливал в рюмки водку. Сейчас на лице подполковника не было мрачной тревоги, однако усталость во взгляде и странное выражение, от которого сам Сергей ощущал неприятную тяжесть в затылке, говорили о том, что сидящий напротив него не пришел в себя окончательно…

Разобравшись со «шкаликом», подполковник взял рюмку и мрачно сказал:

– Ну, чего, племяш, с «крестничком»?!

Он, не чокаясь, выпил и какое-то время сидел неподвижно, наконец, горько выдохнул:

– Взрослый ты уже, Сереж, умный… советовать поздно тебе! Но я тебе посоветую, не удержусь!.. – Дядька мрачно склонился к племяннику, который сидел, не беря в руки рюмку. – Брось ты эту хиромантию! От лукавого это! А если не бросишь… ничего хорошего от жизни не жди!

«На холме помрачневший рассказчик взглянул мимо камеры:

– …В тот момент я не знал, что слова дяди Славы осуществятся самым ужасным образом всего через несколько лет. Впрочем, даже если б я знал это точно, то вряд ли б уже прекратил заниматься изучением рук. К той весне хиромантия затянула меня, словно болото, выбираться из которого у меня не было ни сил, ни желания. Я будто бы выпрыгнул из самолета и стремительно мчался к земле, не подозревая о том, что мой парашют неисправен!..»

На третьем этаже главного корпуса Омского университета было тихо и пусто. Побледневшая Катя стояла у лестничного пролета и смотрела в окошко с таким выраженьем во взгляде, словно готова была разрыдаться.

Сергей сейчас выглядел виноватым. Уже чуть подсохшая корочка в уголке его рта говорила о том, что с момента его разговора с отцом его девушки прошла пара дней, но тоска в его серых глазах однозначно свидетельствовала, что он всё еще «нервничает».

Сцепив пальцы рук, Катя бросила взгляд на Сергея:

– И как же мы будем теперь?! – в ее тихом голосе прозвучала ничем не прикрытая боль…

«Сидящий на валуне приподнялся с него и поправил крепление камеры – картинка на мониторе чуть вздрогнула, но почти моментально застыла:

– …Той весной я не стал говорить ей о том, чем закончился мой разговор с ее папой. Впрочем, Катя, наверно, сама обо всем догадалась…»

…Слегка шевельнувшись на подоконнике, Сергей неуверенно выдохнул:

– Кать, я не знаю… Ну, нам остается два курса еще – мы, конечно же, можем встречаться, как раньше, но вот что будет дальше?

Он коснулся разбитой губы.

– Котенок, давай говорить напрямую. У меня за душой ни гроша – я живу на одну лишь стипендию. А у твоего папы мебельный комбинат. Я думаю, что твой папа навряд ли захочет, чтобы мужем его единственной дочери стал такой человек, как… – Сергей обреченно развел руки в стороны. – Естественно, когда у меня будет диплом, я попробую устроиться на работу, но пройдет пара лет до того, как я что-то начну зарабатывать… Да и то не известно: смогу ли я обеспечивать тебя так же, как это делает твой отец.

– Для меня это всё не имеет значения! – гневно бросила Катя.

– Я верю! – Сергей терпеливо кивнул. – Котенок, я верю тебе, потому что ты любишь меня! Но твой папа – он смотрит на вещи реально. Он понимает, что, если мы женимся, то я ничего не смогу тебе дать после свадьбы… лет десять, наверно, как минимум. Ну, а если ты выйдешь за меня без согласия папы, то твои отношения с ним могут просто испортиться! Ты решишься на это?