Ярость и обида не покинули Учителя, но храбрость испарилась без следа. Он похромал прочь, держась за нос и злобно сверкая глазами.

Плоскомордый не сказал ни слова и ничего не сделал. Он лишь ответил Учителю не менее злобным взглядом. У него было не лучшее настроение. Он охотно пустил бы кому-нибудь кровь – если бы у него оставались силы на что-либо еще, кроме как ставить одну ногу перед другой.

Учитель шел не останавливаясь. Мелонди и ее друзья жужжали за его спиной, подгоняя его. Синдж подобрала арбалет.

– Черт! Тяжелая штука!

– Кинь его в повозку. Ношение арбалетов запрещено, а мы не хотим привлекать к себе излишнего внимания.

Какое-то предчувствие охватило меня, когда мы подошли к дому. Но я не заметил ни одного явного наблюдателя.

В восторге Покойника было что-то почти злорадное. Он все не мог поверить, что я сумел добиться настолько полного успеха. Но, ребята, и здоров же он был преувеличивать!

Мы с Синдж переправили наших пленников, наш груз и Тарпа внутрь дома так быстро, как только смогли. Дин даже слегка помог нам. Когда мы закончили, он ухватил повозку за дышло и покатил ее вниз под гору. Я в немом изумлении уставился ему вслед.

«Это я послал его. Он не был занят ничем полезным. Зайди в дом, пожалуйста».

Ой-ой-ой. Он говорит вежливо! Это никогда не означало ничего хорошего.

«Тебе придется иметь дело со Стражей, если ты немедленно не прекратишь валять дурака».

Вот это уже было серьезное нетерпение.

И не без причины. Нас собирались посетить капитан Рейми Лист со своими верными спутниками. Оба младших чина были теперь в новеньких, полностью комплектных униформах.

Я вошел внутрь и закрыл дверь.

«Назревает что-то большое, – предупредил меня Мешок с костями. – Капитан Лист сейчас единственный человек в Страже, кого они могут позволить себе послать заниматься слежкой».

– У них будет большой танец с Организацией. Думаю даже, что он уже начался. Из-за того материала, который мы им предоставили. – (А ведь мне еще предстояло снять копию для Белинды. До сих пор я был либо слишком болен, либо слишком занят, чтобы понять, как это сделать.) – Ты вытащил что-нибудь полезное из наших гостей?

«Вне всяких сомнений. Теперь я понимаю очень многое. Происходящие события увязываются вместе через вовлеченных в них людей. Каждый из которых тянет при этом в свою сторону. Но однако я вижу, что остаточная слабость уже готова довести тебя до обморока. Ложись, вздремни».

– Я еще могу какое-то время продержаться. С твоей помощью.

«У меня нет для тебя свободного внимания. Мистеру Тарпу нанесены серьезные повреждения, а мы в ближайшее время не будем способны пригласить к себе врача в тайне от Стражи».

Я оставил поле боя за ним. Толстозадого невозможно победить в споре. Кроме того, я действительно почти падал от истощения.

Тем временем капитан Лист забарабанил во входную дверь, крича какую-то чушь на потеху соседям. Однако самые отчаянные его усилия были смехотворно немощными по сравнению с тем, что творили ребята в зеленых штанах.

– Пожалуй, я припаркуюсь у себя в кресле. Тебе необходимо узнать, что я выяснил у Бай Клакстон. Покопайся там, когда у тебя будет время.

Отплывая в волнах дремоты, я смутно слышал, как стонет Плоскомордый.

Покойник не мог одновременно читать мой мозг и контролировать страдания Тарпа – он и без того уже использовал всю свою мыслительную мощь, чтобы сдерживать йимберцев и капитана Листа. Врожденные качества Листа вполне могли подтолкнуть его к попытке завоевать себе славу.

Я заснул.

Я проснулся. В воздухе что-то витало. Кухонные запахи. А также девичье благоухание, предполагавшее наличие кое-чего поаппетитнее.

Кое-что поаппетитнее явилось, держа в руках исходящий паром поднос.

Капитан Лист, судя по всему, убрался восвояси.

«К капитану Листу прибыл посыльный из Конфиденциальной Комиссии. Его вызвали для секретного поручения, к которому могли иметь доступ только самые высокопоставленные чины Стражи. Директор Релвей и полковник Блок не подходили, поскольку были связаны обязательствами, с которыми не могли не считаться. Однако было крайне критично, чтобы поручение было выполнено немедленно».

Я рассмеялся.

– И он, конечно, заглотил наживку. Вместе с крючком, леской и удочкой!

«Именно так».

– Мне это нравится! – Я внезапно почувствовал себя хорошо, несмотря на свежую коллекцию синяков. – У меня такое предчувствие, что все это закончится очень затруднительной ситуацией для Рейми Листа.

«Такая возможность действительно пузырилась на краю сознания мистера Косса».

Поприветствовав Тинни клевком в щеку и нескромным взглядом на фут ниже, я приготовился наброситься на не менее восхитительный омлет.

– А я-то думал, что ты подцепила то же, что было со мной, дорогая.

– Немножко. Но в основном я была просто утомлена.

«Но я считаю более вероятным, что капитану Листу суждено пасть смертью храбрых».

– В самом деле? Неужели они так его ненавидят?

«Мистер Косс пришел по поручению директора Релвея, а не полковника Блока. А мистер Релвей, как ты, возможно, заметил, предпочитает простые и прямолинейные способы решать проблемы с личным составом. На этот раз потому, что видит здесь удобный случай покончить с угрозой Страже».

– Морли и Релвею следовало бы стать друзьями. У них много общего.

«Один прикончил бы другого в течение нескольких часов. Люди с таким характером не очень хорошо переносят себя в других».

Он был прав, разумеется.

– Итак, что же мы знаем такого, чего не знали вчера?

Я с каменным лицом взглянул на Жнеца Темиска – он по-прежнему был в ужасе. Чодо, судя по всему, дремал. Даже парням в инвалидных креслах иногда нужно поспать.

«Мы знаем, что привлекло йимберцев в Танфер – больница для бедных. Бледсо – настоящая залежь отчаяния, а никелевые идолы аккумулируют его. Идолы, которых они замуровали в стены Бледсо, магически связаны со своими меньшего размера собратьями, находящимися в штаб-квартире служителей А-Лафа – а ею все это время было то самое место, где ты нашел мистера Темиска и мистера Контагью. Наши религиозные фанатики планировали разместить заряженных идолов в тех районах, которые намеревались обратить в свою веру. Ты нашел один из таких меньших экземпляров на нашем госте, дьяконе. Замысел состоял в том, чтобы распространять вокруг подавляющее отчаяние, которое служители А-Лафа затем будут рассеивать в своих храмах».

– Понимаю… А храмы, разумеется, не станут располагать в таких местах, где не найдется достаточного количества прихожан с кучей денег в кармане.

«Ты поистине наделен могучим и дурнопахнущим циническим даром».

– Я прав или нет?

«Возможно, и даже более возможно, чем ты думаешь. Когда культ А-Лафа попал в руки фундаменталистов – при помощи мистера Контагью, не будем забывать об этом, – те, кто проводил данную операцию, следовали отнюдь не только духовному порыву. Мистер Контагью проделал большую работу, приобретая себе союзников в их среде. И однако, они не стали объединять силы с мистером Контагью – хотя, как мы теперь знаем, и помогли ему построить карьеру, устраняя для него человеческие препятствия. В конце концов йимберская сторона перестала вспоминать о своей связи с криминальным миром Танфера, разве что на самом скромном уровне».

– До тех пор пока они не пришли в город, да?

Мне на колени вспрыгнул котенок. Он положил лапки на столик рядом с моим подносом и принялся принюхиваться. Его нос все ближе подвигался к моей тарелке. Он даже ни разу не оглянулся, чтобы хотя бы сделать вид, что просит разрешения. Весь его вид говорил: «Я кот. Кот правит всем. Все остальное существует лишь в придачу к коту».

Между тем маленький тиран не прибавил ни унции со времени своего прибытия в мой дом.