Пару минут я шла, культивируя в себе раздражение на весь окружающий мир, пока не поняла, что кто-то упорно меня преследует. К моему огромному облегчению этим кем-то оказался папа, а не безголовая помощница моего жениха.

– Иди уже рядом, чего плетешься в конце, – буркнула я исподлобья.

– Я захватил закуски, – отец потряс небольшим контейнером у меня перед носом. – Ты так резко убежала, даже не дала доесть спокойно, но, к счастью, у них есть услуга на вынос.

– Серьезно? – я изогнула бровь в удивлении. – Никогда не пользовалась, даже не слышала о таком.

– Эх, молодежь, молодежь.

– Все сильно плохо выглядело, да? – спросила я удрученно, когда мы вышли на улицу и присели на травку чуть поодаль от основного здания.

– Да нет, не сильно, – ответил отец, старательно жуя бутерброд. – Но лучше, конечно, подобным образом как можно реже выделяться, особенно в твоем положении.

– Да знаю я все! Прекрасно знаю и понимаю. Но эту дуру разве можно терпеть!? Родрик вообще головой не думал, когда ее ко мне отправлял, сам он не больно-то вежлив с ней.

Мы помолчали немного, каждый в раздумьях о своем. Эх, что ж мне так тяжело с ними язык общий находить-то! Уже во втором обществе я занимаю какую-то особую обособленную позицию, и оба раза, как будто не по моей вине. А может, в этом и есть моя ошибка, может, это я как раз-таки и виновата. Не умею, да и не хочу, что уж греха таить, заводить дружеские контакты, от того и страдаю. Ладно когда сама, а то ведь и близким перепадает, получается. Хотя с Кристиной я совсем не при чем, ну кроме очевидного. Но ведь я с ней до этого не ругалась, ничего плохого ей не делала. Всего лишь увела у девушки жениха. Тут же услужливо подсунуло мне мысль мое сознание. Вообще-то он сам увелся! Вот так всегда, вроде как мужчина самостоятельно сделал выбор, а все шишки потом почему-то катятся на новую избранницу. Хм. Я возмущенно фыркнула. Будто бы я его насильно гипнозом к себе привязала или еще чем.

Гипноз! Точно! Я же разговаривала об этом с Родриком. Кристина явно была под гипнозом, я знаю. И дело тут совсем нечисто. Да еще это смутное беспокойство все сильнее терзает в груди, но против чего или кого направлено предупреждение, не знаю. Нужно сейчас же идти к Кристине, надеюсь, смогу узнать, где ее держат. Я уже вскочила на ноги, как услышала требовательный окрик отца.

– Лола! Ты куда снова побежала? – воскликнул обеспокоенный родитель, с трудом поднимаясь на ноги.

– Ох папа! Совсем забыла про тебя, прости, пожалуйста. Но мне срочно надо! Прямо очень-очень срочно! Вот только я не знаю куда идти, – сникла я вдруг.

– Успокойся, объясни толком, что случилось, может я помогу.

Поколебавшись лишь секунду, я выложила отцу свою собственную версию причины нападения на меня бывшей подруги Родрика.

– Ты должен понять, ты же и сам можешь в головы залезать! – закончила я проникновенно.

– А Родрик не захотел рассмотреть твою версию событий? Он же вроде как тоже в головы способен залазить, – удивился отец.

– Ну как сказать не захотел, отказываться совсем уж он, конечно, не стал, но и с энтузиазмом тоже не воспринял. Да и дар его работает совсем по-другому, иначе чем у нас с тобой.

– Ладно, пошли уже что ли. Я знаю, где у них содержатся заключенные, по крайней мере парень, которому не посчастливилось увязаться со мной. Думаю, нарушители местного порядка тоже должны находиться где-то неподалеку.

Мы пошли обратно к зданию. Мне хотелось бежать со всех ног, настолько меня подгоняло нетерпение изнутри, и почему-то беспокойство разгоралось все сильнее.

– Лола, не стоит так нестись, – попытался утихомирить меня родитель. – Ты привлекаешь слишком сильное внимание. Не думаю, что твоему жениху понравится наша задумка.

– Ах папа, даже и не сомневаюсь, что не понравится, но у меня внутри буквально огонь разгорается, что-то не так! Ты понимаешь меня? Интуиция, она буквально кричит! – попыталась я выразить собственное внутреннее состояние.

– Так может нам не стоит никуда идти, – отец остановился вдруг как вкопанный.

– Да не со мной беда! А там, с ней! С Кристиной! – озвучила я вслух внезапную догадку и тут же поняла, что она абсолютно правдива.

К чести папы он больше не тратил время на вопросы, лишь коротко кивнул и сам ускорил шаг, на сколько этого позволяли приличия. Бежать мы все-таки не решились, слишком велика вероятность того, что нас остановят и не дадут добраться до цели.

Эх! Вот почему Родрик не верит безоговорочно моей интуиции, как отец. Конечно, папа растил меня, тренировал мой дар в том числе и знает лучше, на что я способна, поскольку уже не раз сталкивался, но все же… Почему-то мне кажется, что мой жених и в этом случае отнесся бы с изрядной долей скептицизма к моему развитому шестому чувству. Не потому что он вредный или считает меня бездарной, нет, совсем не поэтому. Просто себе он доверяет гораздо больше. А поскольку именно он контролировал заключение Кристины под стражу, расставлял стражу и так далее, то и не усомнился бы ни капли в своей правоте. Да и мы находились в месте, где он являлся чуть ли не одним из великолепной десятки для местного населения. А в своих людей и соратников Родрик верил безоговорочно, как я успела заметить. Тем больнее для него стало нападение на меня Кристины, в его голове просто физически не может никак уложиться такой кошмарный поступок в общине повстанцев. А уж подумать, что все на самом деле гораздо глубже, чем банальная ревность, и что к делу причастен кто-то еще, да не один! Ведь сказала же девушка, что «они» пообещали, «они», не «он» или «она». Нет, тут Родрик совсем не хочет менять свое мировоззрение и подозревать кого-то еще.

Странно даже, он такой сильный, умный, уверенный во всем. А тут проявляет слабость, на мой взгляд. Я бы совершенно точно подозревала всех, случись что-то даже в трущобах. Ну кроме разве что папы, да Дейла, да и госпожа директор милая женщина, да и. Стоп! Я делаю тоже самое, что и он, отсекаю от подозрений близких людей, несмотря на то, что чисто теоретически виноватыми могут оказаться и они с легкостью. Видимо, среди повстанцев он считал плохими лишь тех уродов, что напали на меня в зале для тренировок, но с ними сам же и покончил.

Внезапно мы пришли в совсем незнакомое мне крыло. Я так увлеклась своими внутренними рассуждениями, что даже и не заметила, как мы сюда добрались.

Освещение в коридорах было здесь гораздо приглушенней, люди теперь нам вообще не попадались, а сама атмосфера стала будто бы более мрачной и унылой. Хотя, возможно, все дело в моем неуемной воображении, ведь цвет стен здесь был абсолютно такой же, как и в других частях здания.

– Пришли почти, доченька! – сказал взволнованно отец.

– Стой! Кто идет! Это крыло, где содержатся преступники, вам точно не сюда, – добавил один из охранников у двери, узнав нас с отцом.

– Ох мальчики, мальчики. Боюсь, что нам именно сюда, – сказала я проникновенно, мгновенно устанавливая контакт и внушая, что нас нужно пропустить и проводить к Кристине.

– О, так у вас особое разрешение, тогда ладно, просим прощения. Джон вас проводит, – произнес один из них с затуманенным взором.

Искренне надеюсь, что мое вмешательство ни коим образом не скажется на мыслительных способностях бедняжки.

– А ты прям неслабо натренировалась здесь, я смотрю! – искренне восхитился отец.

– Спасибо, папа. Только это я не здесь натренировалась, у них тут вроде как кодекс чести, не влезать в голову и все такое, я и с этими была не уверена, вдруг защита какая стоит или еще что. Мои внутренние сверхспособности претерпели серьезные изменения в ту ночь на школьной дискотеке. Я бы сказала, что теперь это действительно сверхспособности, а не просто скромный дар.

Отец внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Правильно, совсем не время и не место.

Охранник шел впереди, папа сразу за ним, а я чуть отстала, напряженно прислушиваясь нет ли за нами погони, и смогу ли я в случае чего еще кого-нибудь убедить в том, что наше нахождение здесь вполне легально. Как вдруг я увидела его. Того парня, что был с отцом. Он снова лежал на кровати с закрытыми глазами. Я ведь уже видела его, смотрела вот так же, но тогда он находился в другом крыле. Значит, и его сюда переместили. Так странно, но мне было приятно видеть этого совсем незнакомого парня целым и невредимым, я словно старого друга встретила после стольких лет разлуки.