Без каких-либо эксцессов супруга помогла мне собрать дорожную сумку и проводила меня до самого вокзала. Будто лично хотела убедиться в том, что я действительно уехал.
В это ветреное и чуть прохладное утро привокзальная площадь выглядела несколько уныло. Трудно было понять: то ли замусорена она была ещё со вчерашнего вечера; то ли с ночи ветер пригнал на площадь массу свежевыброшенных обёрток, разорванных упаковок и прочей бумажно-целлулоидной дряни, которая нынче летала меж машин и автобусов.
От того же самого ветра, поскрипывая шаталась пара огромных предвыборных плаката с надписью: «Мы знаем нужды людей». При этом, с каждого из них улыбалась сытая и лоснящаяся ряха лидеров, якобы, общественной организации «Плот»: Татарика и Сухарика. Данные фигуры, достаточно примелькались в номенклатурно-чиновьечьих властных кругах города, потому и были весьма узнаваемы.
«Ну, эти-то, точно знают… – усмехнулся я, глядя на циничные улыбки вышеозначенных персонажей. – …Похоже, именно они, за годы своего балансирования между бизнесом, граничащим с криминалом, и городскими коридорами власти, эти самые нужды моим землякам и обеспечили.
Насколько мне известно, каждый плакат на привокзальной площади обошёлся этим доброхотам, тысяч этак по двадцать-тридцать в месяц. Причём, данных плакатов, по моим наблюдениям, в городе развешано не менее сотни. И висят они в городе, не менее полугода. Вот вам и общественники. Надо полагать, свою едва ли не миллионную рекламу, они оплатили исключительно на скромные пожертвования своих членов…»
К назначенному часу подошли все остальные. Среди прибывших был и Лавров, которому я сразу передал деньги, собранные с ребят за путёвки. После чего нам подали небольшой и в то же время вполне комфортабельный двадцати пятиместный туристический автобус. Загрузив свой багаж, мы вольготно разместились в салоне.
Кроме моих одноклассников, в автобус вошли ещё и четверо незнакомых нам людей.
Так уж вышло, что я с Лавровым устроились на переднее сиденье рядом с водителем. Мне необходим был полный обзор, а Вовчику, очевидно, нужен был я. А впрочем, он мог сесть рядом со мной и чисто случайно.
Как только расселись, автобус мягко тронулся с места. Описав небольшой крюк по привокзальной площади, наше транспортное средство выбрало южное направление.
– Сколько времени нам понадобиться на то, чтоб добраться до места? – поинтересовался я, когда наше транспортное средство набрало приличную для городской инфраструктуры скорость.
– Чуть меньше двух часов, – ответил мне Владимир.
– Выходит, мы действительно, следуем в один из южных районов нашей области, непосредственно примыкающий к Казахстанской границе?
– Откуда ты знаешь о Валентиновке?.. – в удивлении встрепенулся было Лавров, но тотчас успокоился. – …Ах, да. Об этом тебе наверняка сообщил Бессонов.
– Кто эти люди? – лишь взглядом я указал на тех четверых, которые присоединились к нашей группе в самый последний момент.
– Обычные люди. Но если ты желаешь конкретики, то это беженцы с Донбасса, временно размещённые на территории Омской области. Иногда мы занимаемся благотворительностью, вручая бесплатные путёвки некоторым категориям граждан. Уверен в том, что вы очень скоро найдёте с ними общий язык. Ну, и кроме того общение с данными людьми может быть кое для кого из вас весьма полезным и познавательным.
– Коротая время в пути, быть может, ты немного расскажешь мне о том месте, куда мы сейчас едем? – не особо рассчитывая на положительный ответ, я задал этот вопрос скорее для некоего протокола. То есть, я просто был обязан его задать.
– Юрка, тебе приходилось что-то слышать о «красном поясе»? – вопросом на вопрос ответил мне Вовка.
– Естественно слышал. На этот счёт у меня имеются и кое-какие свои мысли… – ответил я несколько уклончиво. – …Однако если ты располагаешь более развёрнутой информацией, я с удовольствием её выслушаю.
– В таком случае, садись поудобней… – Лавров придвинулся ко мне несколько ближе. – …Термином «красный пояс», как правило, обозначают группу российских регионов с устойчивой поддержкой КПРФ и других левых партий на местных и федеральных выборах. К регионам «красного пояса» обычно относят Смоленскую, Брянскую, Калужскую, Орловскую, Курскую, Белгородскую, Рязанскую, Липецкую, Тамбовскую, Воронежскую, Пензенскую, Ульяновскую, Саратовскую, Волгоградскую и Астраханскую области…
Ты наверняка знаком с официальной версией, согласно которой этих областях высока доля сельского населения с соответствующей ментальностью, избирателям присущ повышенный консерватизм…
Пока Владимир посвящал меня в «кумачовую» географию нашей страны, я наблюдал за тем, как наш автобус покидал грязные и обшарпанные городские окраины, на которые у местных властей извечно не хватает ни сил, ни времени, ни средств.
«Как вообще, можно жить в этих гоп-стоп суррогатно-наркотических гетто?.. Тот самый «Плот», предвыборными плакатами которого увешан весь наш город, сюда уж точно никогда не заглянет. Этим ушлым хлопцам нужна лишь власть, получив которую они тотчас обменяют её на деньги. Часть этих денег будет вложена в следующую избирательную компанию, в новые рекламные плакаты стоимостью по двадцать тысяч в месяц.… И так до бесконечности. Таков порочный круг мировой демократии. Когда власть принадлежит совсем не народу (не демосу), а тем, кто сможет скупить большее количество этих самых народных голосов. Невольно вспоминается Гоголь с его «Мёртвыми душами». В наше время, этими самыми «душами» стали те, кто отдаёт свои голоса ярким обёрткам и красивым обещаниям (под которыми сокрыта откровенная ложь). У «мёртвых душ» нынче новое определение – электорат. Его покупается и продаётся, вбрасывают и изымают при подсчёте…»
– …Высока поддержка КПРФ в регионах Северного Кавказа… – тем временем, продолжал свой монолог Лавров. – …По мнению всё тех же прозападных политологов, в национальных республиках Карачаево-Черкесия, Дагестан и Северная Осетия поддержка обусловлена ностальгией по советским временам, когда в этих бедных районах сохранялась этнополитическая и социально-экономическая стабильность.
На Урале и к востоку от него отмечаются сильные прокоммунистические настроения в таких регионах как Оренбургская, Курганская, Омская, Новосибирская, Читинская области, а также в аграрных и по большей части русских по национальному составу: Республиках Алтай, Усть-Ордынской, Бурятский Автономных округах и Еврейской автономной области.
Повторюсь, сейчас я лишь озвучиваю официальную версию зависимых от
запада российских средств массовой информации. Данная точка зрения предельно проста, потому и должна быть многим понятна. Тот регион, который на выборах не обеспечивает официальной власти подавляющее большинство – является прокоммунистическим регионом, входящим в «красный пояс». Данный термин муссируется из года в год на протяжении двух десятков лет.
«Красный пояс» эта некая страшилка, о которой непременно вспоминают накануне каких-либо выборов. Вот и сейчас, в преддверии единого дня голосований нам уже начали промывать мозги о том, что усиливающийся экономический кризис стимулирует протестные настроения. А также о том, что будет расти общественный запрос на
социальную справедливость, и у коммунистов вновь появляется шанс взять реванш у партии власти если не на федеральном, то хотя бы на региональном уровне.
На самом деле, всё обстоит совершенно иначе.
«Красный пояс» действительно существует. Как и все, ранее названные мной регионы, действительно к нему относятся. Однако вовсе не потому, что здесь голосуют за коммунистов, а потому, что данные регионы имеют на своих территориях точно такие же анклавы, в который мы вот-вот въедем… Именно об этом факте официальная пресса отчего-то предпочитает замалчивать.
Валентиновка – конечный пункт нашего маршрута. Посёлок городского типа на самом юге Омской области. Некогда развалившийся колхоз «Колос». Ты только представь, за каких-то пять лет совхоз-миллионер превратился в обанкротившееся, полностью разворованное и разорённое предприятие. Мы приняли его в середине 90-х. В новое предприятие было инвестировано более 45 миллионов рублей, что позволило в короткие сроки перестроить растениеводческое хозяйство в соответствии с самыми современными энергосберегающими и интенсивными технологиями, а также восстановить и развить на его базе племенное животноводческое направление. В настоящее время на наших фермах содержатся 6 тысяч свиней, 400 голов крупного рогатого скота и поголовье гусей линдовской породы. Это едва ли не половина всего, чем в настоящее время обладает наша огромная область.
