Такой у россиян случился казус.

Да смертность вдвое поднял, якобы,

Который при царе Борисе обитает Яков.

Опять же, говорят, хотя он,

Как бы сказать по-русски,

Густопсовый жид,

Но больше кислорода остаётся тем,

Кто, слава Богу, жив.

Добавили вполголоса, что слово это – жид –

Начальство вякать не велит.

Это, мол, всё равно что за трапезой

Воздух портить.

МАТФЕЙ.

Есть заявления и пожелания?

СЕКРЕТАРИ.

Особых нет. На ветерана Святогорова окрысились:

Зачем в 17-ом году в пропащем деле

Принял, дескать, участие?

Отсюда все напасти.

Ивану следует за это, дескать, дело.

Вот только очень уж Иван спал с тела.

А так живут, сказали, хоть бы хны.

Одно что – по подъездам размножилось шпаны.

Да царь, не углядели, скушал белены:

Танцует на глазах у всей страны.

Хороший царь, свой брат –

И пьёт, и демократ!

Но, честно говоря,

От пьяного царя

Не ждут особой прибыли.

Изрыли, дескать, сами для себя

Провал погибели.

МАТФЕЙ (важно).

В процессе надо обеспечить объективность,

Закона строгую фригидность,

Добиться непосредственности, устности и гласности,

При этом государственной не подрывая безопасности…

СУД ИДЁТ!

(Открываются центральные двери зала заседаний. Входит Боди-Бог. Он в пурпурной до полу мантии, украшенной золотыми застёжками, увенчан лавровым венком, в правой руке Его – скипетр, на конце которого кадуцей, знак древа жизни, в левой – толстый свод «Небесного УПК». В правых дверях появляются Мать-Исида и Люцифер, в левых – сопровождаемый двумя приставами подсудимый Иаков.)

МАТФЕЙ (возглашает нараспев, водя пальцем по лежащей перед ним бумаге с текстом).

Встать праведным и грешным!

Послушным роем

Слетелись вы в Присутствие святое.

Безсмысленные оглашенные

И лицемеры скверные,

Все однова

Ответите за помыслы никчёмные

И зряшные дела.

Невинные бараны, валухи и ярки

Пойдете в рай степенной чередой,

Где обретёте Благодати чарку,

Свободу и покой.

  А козлищ нечестивых,

Вселенную хотящих потрясти

И рыночные блага обрести, –

О них я не тужу! –

Ко Дьяволу и гнусным аггелам его я лично провожу…

ЛЮЦИФЕР (поднимает вверх указательный палец).

По высочайшему распоряжению,

Чтобы поднять прогресса тонус,

И рай и ад

Отныне общий получили адресат –

Вечного Братства Конус.

Идёт переселение

Небесного и преисподней населения.

Без разбирательств сложных

Приходуем тупиц и гениев,

Невинных и острожных

И лечим Благодатью равномерно

И праведников и отступников неверных.

Я – новой стромы комендант,

  Прошу не забывать, благой иерофант!

МАТФЕЙ (Люциферу негромко и гневно).

Не путай процедуру, Сатана!

Я с вашими реформами ужо сойду с ума.

(Обращаясь к Боди-Богу, то и дело сбиваясь

и водя пальцем по строкам текста).

Судья и Вседержитель полномочный!

Зевес, Перун, Амон и прочая,

Вселенной Промыслитель,

Небес и Геи устроитель,

Всепроникающей науки око,

Анализа и синтеза резец и кочедык,

Провозгласивший мракобесию кирдык.

Всеипостасный труженик,

Творец-многостаночник…

(Прошу пощады за возможную неточность!),

Боже обрезанных и необрезанных,

Изведавший любовь святую горнюю

И ненависти мрачной бездны,

Сам же который любишь всех равно,

Будь славен Ты и ныне, и вовек, и присно!

Купно приветствуем царицу небесную Исиду-Мать,

Невольную предстательницу вора,

И – тьфу! тьфу! тьфу! – змеюку-прокурора!

(Люцифер довольно кланяется.)

Поскольку ябеды, Лукавым воздвигаемые, препохабны,

То, безусловно,

В речах возможны обороты сквернословные.

А потому мы вводим исключительную меру:

Режим Суда – закрытый: in kamera.

(Матфей заканчивает вступительное слово, облегчённо вздыхает

и отирает лицо платком.)

БОДИ-БОГ (Матфею с улыбкой).

Недурно излагаешь, отче.

Особенно насчёт многостаночника!

(Судья усаживается за огромной кафедрой, снимает с головы и кладёт на стол рядом с УПК и скипетром лавровый венок и вооружается молотком. Матфей занимает стол секретаря, Люцифер и Мать Исида – столики прокурора и защитника. Перед кафедрой Судьи – скромная трибунка для ораторов. Иакова препровождают в загородку для подсудимых. Дверь загородки открыта. Иаков потрясён торжественностью обстановки и суровым видом Люцифера. Люцифер в чёрном блестящем плаще, из-под которого выглядывает малиновый камзол. На чёрной тирольской шапочке с петушиным пером, которую он снял и положил на стол, поблёскивают небольшие лаковые рога.)

ИАКОВ (прерывающимся голосом – подошедшей Исиде).

В душе кумранского ессея

Денница ужас не посеет!

Мы не таких антисемитов-говорков

Скрижалью Моисеевой сшибали с бугорков!

ЛЮЦИФЕР (раскладывая на столе бумаги, весело).

Ты, парень, лишку не борзей.

Известно нам, каков ты Моисей!

Я на твоем бы месте, чем зевать,

Молил о снисхождении Богиню-Мать.

ИСИДА (она в облегающем тёмном платье, в белом льняном шарфе, повязанном сложным узлом, с позолоченными рогами коровы и сверкающим солнечным диском на головном уборе.)

Я – Мать-Богиня, Светлая Исида,

Семита бедного исчадью тьмы не выдам!

(Люциферу.)

Я не страшусь тебя, верзила,

Какой бы неприятностью мне это не грозило!

(Иакову.)

Мужайся, Яков, прочь боязнь!

Нет благородней адвоката цели,

Чем проводить влекомого на казнь.

Чтоб поддержать в душе уверенность,

Подпишем генеральную доверенность…

(Иаков внимательно читает поданную Исидой бумагу.)

ИАКОВ (отрывая глаза от доверенности).

Как странно, что я здесь…

Скажите, Мать, а вы не симулякры?

Вы мне не снитесь?

ИСИДА.

Поторопитесь.

НАСТАВЛЕНИЯ МАТЕРИ-ИСИДЫ

(Иаков подписывает доверенность. Прикладывается вначале правой рукой,

потом перекидывает ручку в левую руку и ловко расчёркивается под документом).

ИАКОВ.

Какие будут установки, Исида-Мать?

ИСИДА (тихо).

Не криводушничать, не лгать.

Во-первых, лгать напрасно,

А во-вторых, опасно.

Ещё одно…

(Приблизив губы к уху Иакова, оглянувшись).

Судья имеет, как бы сказать, пунктик.

Идею…

Оригинальную…

Касательно всех вообще людей.

Я не берусь судить, насколько это гениально,

Но этим занят он все дни…

ИАКОВ (нервно).

Не мни!

ИСИДА (посмотрев на Иакова с недоумением).

Судье далось, что в человеческой трамбовке

Душ происходит самосортировка

По их разумности, по отношению к греху.

(Я говорю с тобой, как на духу!).

Такой уж у Него мираж…

ИАКОВ.

Нормальный бракераж.

ИСИДА.

Он выделил три сорта душ,

В Истории блуждающих:

Растительные, чувствующие и рассуждающие.

У вас в России души сплошь растительные,

Вскормлённые на постных щах.

Он их зовёт вегетативами, разгневается – овощами.

Но я бы их звала детьми.

Что делает дитя, пропав в лесу?

Плутает поперёк и вдоль,

А толку ноль.

Иное дело – души европейские, заматерелые, двуполовинчатые,

Коктейль ума и чувств.

(Хотя эмоций, честно скажем, малость.