Носами водят, лапами сучат, бухлом манят…
Всех отбивает, сучка.
Всё ради Якова, ради меня!
МАТФЕЙ.
Рехнулся вовсе.
Забыл: мы квартируем в Космосе!
ИАКОВ.
Я для своей Наны
На днях купил кусок Луны.
Но там-то надо обживать,
А тут убрал кусман – и на кровать!
(Похлопывает рукой ложе, на котором возлежит.)
БОДИ-БОГ (внимательно наблюдая за Иаковом ).
Вдвоём с супругой нажито. Ты как считаешь, Мать,
Отдать?
ИСИДА (мрачно).
Я против.
Я здесь, под портиком, привыкла
С Тобой гулять.
БОДИ-БОГ (Иакову).
Вот видишь, незадача…
ИАКОВ.
Продай в комплекте с Матерью!
БОДИ-БОГ.
О чём ты, мачо?
ИАКОВ.
Смеюсь У нас сказали бы: всё включено.
Сойдёмся, Отче, не торгуясь!
(Оглядываясь вокруг.)
А это стиль какого Луя?
МАТФЕЙ (возмущенно).
Спаси, Господь: он в самом деле буйный!
ИАКОВ (жадно закусывая).
А почему на этажах евроремонт не проведен?
Как будто время было, тыщи дён.
Везде мурой забито:
Ковры, иконы, свечи, общинные кровати…
Всё надо повыкидывать!
(Исиде.)
Мать, не грусти!
(Боди-Богу.)
Я о контракте перетру с риэлторами из «Домостила».
(Нечто вспомнив, ударяет себя по лбу ладонью.)
Отец! А главное-то на процессе я упустил!
Всё адвоката козни…
(Улыбаясь, грозит пальцем Матери-Исиде.)
Не трогай то, да не касайся этого.
Ой-вей! Как я судебной не люблю мотни!
(Жадно выпивает полный фиал вина.)
Отец! Меня трясет благоговенья дрожь.
Но если честно-откровенно,
Ивашка Святогоров был хорош!
Коммунистической упорно
До самого конца держался формы,
Не ведал в алкоголе нормы,
Внезапным был подвержен уросям,
Порой клевался наподобие гуся.
Хорош и Рашка! Клепал ударные объекты,
Заполонил строительством страну,
А как пошить подгузники – ни тпру, ни ну!
(Иаков, торопясь, поедает закуски.)
Да что подгузники, товар высокой технологии –
О, боги! –
Прокладки женские не мог осилить,
При этакой-то всенародной силе!
(Иаков ловко орудует вилкой и помогает себе правой рукой.)
Для позитивного рабочего настроя,
Выравниванья мирового строя,
Я сделал, я считаю, главное:
Я Ваню оголил и окопал –
Отсёк нажитый капитал:
Для Святогора это – лишнее.
(Иаков взмахивает рукой, отсекая нечто.)
Успех нас ожидает и подавно,
Если удастся расточить
Саму и память о его мошне!
Иван и этот его отпрыск Рашка,
Имея в голове коммунистическую кашу,
Могли, подшившись от запоя,
Что-нибудь выкинуть тако-ое!
Подшитых не поймёшь:
Устроят, например – ха-ха! –
«По справедливости» делёж!
Не сами, так супруги их, кобылы.
Тем более, что отнимать-то
Ни у кого и ничего на этот раз не надо было,
И смертным боем никого не надо было бить,
А только оприходовать и по-де-лить!
(Иаков жадно испивает вина, окидывает озабоченным взглядом стол.)
…Но это бы Россию
На азиатчину сносило!
Пришлось прибегнуть к операции.
Совка не жалко,
Дедуле в самый раз без детородной палки.
А младшего бескровно ошарашили,
С имуществом предупредили шашни.
Он, Рашка, прав своих так называемых
Теперь сам не возьмёт,
В аренду не отдаст
И в траст не сдаст.
А главное, помёту своему не передаст!
БОДИ-БОГ (медленно, тягуче).
Мы тут посоветовались, как говорится,
И Я решил… доцент,
Тебя отправить на поправку в хостелцентр,
К сапожнику Василию Блаженному.
Ты слышал о таком?
(Иаков замолк и застыл в изумлении.)
Короче говоря, в дурдом.
ИАКОВ (ошеломлённо обводит глазами участников трапезы).
В дурдом? Зачем?
И почему к сапожнику?
Нашли спеца!
БОДИ-БОГ.
Там у него подворье и лечебница.
Василий пользует толпу большевиков,
Громил идейных истовых.
А ныне корпус заложил
Для фишеров-монетаристов.
ЛЮЦИФЕР (деловито).
Сам Грозный Иоанн – а он в психозах смыслил! –
Лечился у провидца человеческих сердец и мыслей.
И результаты были неплохие
Юродивого психотерапии.
Пройдя реадаптацию Блаженного Василия,
Славнейший из мучителей российских,
Как хроники о том трубят,
Веревкою пеньковою перепилил
Не более пятка княжат
И порубал лишь одного
Слона персидского в куски,
То ли по дури, то ли от тоски,
А может быть, из-за персидской лени
Не пожелавшего перед верховным властелином русским
Встать на персидские бревноподобные колени…
БОДИ-БОГ (понизив голос, заботливо.)
Ты Мне внушаешь опасения, мой друг,
Ты изменился на глазах.
В последнем слове ты поминал
Римского Тита, князя Святослава,
Свой перманентный крах,
На горькую судьбу пенял пространно,
Хромал, чесался…
Сейчас ты бодр и весел… странно.
ИАКОВ (недовольно).
Там было заседание Суда, улик выуживание,
Я прокурором грозным был контужен.
А здесь товарищеский ужин.
МАТФЕЙ.
Ну, что, головка прояснилась?
ИАКОВ (сердито)
Она и не мутилась!
Я что-то лишнее сказал?
БОДИ-БОГ.
В последнем слове ты страдал:
Гонимый иудей и всё такое…
А Я тебя одёрнул, успокоил.
Сейчас совсем другое…
ИАКОВ.
Разве? В последнем слове?
БОДИ-БОГ.
Всё – в протоколе.
ИАКОВ.
Про протокол я не подумал.
Помню, Ты что-то говорил, Отец,
Про исторические бредни…
Сейчас-то, слава богу, слово не последнее!
БОДИ-БОГ.
Сейчас обобранные рашки
И хитрые бумажки…
Меня коробит от твоих сарказмов!
ИАКОВ (успокоительно).
Вы не грузитесь, Отче.
Всё это недосып, фантазмы.
Так проще и удобнее мне рассуждать.
Вы в самом деле думаете,
Что я при этом вижу перед собой
Не этот сочный греческий салат,
А нищую толпу и двух кастратов?
Ну, Вы, Отец, даёте!
Это всего лишь образ, троп…
БОДИ-БОГ.
Ты тропами своими Меня загонишь в гроб!
ИАКОВ.
Отец, но разве Ты не фантазировал,
Когда меня и мир творил?
Разве не Ты во мне оставил эту опцию?
Так почему, когда я исполняю
Тобой заложенную роль,
Ты недоволен?
Богу и Небесам – фантазия и вера на века.
Земле и разным там двуногим – диалектическая логика.
(Боди-Бога передергивает, Он издаёт носом свистящий звук.)
На вас, Всевышних,
Не угодишь!
Тебя в фантазии я сохранил.
Я так и говорил.
А на земле давно я Сущего не жду.
И это я подчёркивал.
Я прибегаю к дубляжу
И сам сужу-ряжу.
Тружусь по мере скромных сил.
В данный момент попала под руку Россия…
БОДИ-БОГ.
Я тебя, кажется, постиг.
Ты ещё тот архистратиг.
Завариваешь на фантазиях своих горшок лапши
И вешаешь Мне на уши.
Ну, продолжай эзопить.
Пусть будут тропы и супермодели.
Ты, собственно, хотел сказать о русском деле?
ИАКОВ (собираясь с мыслями, медленно и недовольно).
Не знаю, как Вам лучше это донести
И как раскрыть,
При этом не обидеть?..
Я лишь хотел сказать: как самец и производитель,
Народ российский облегчён, стабилизирован и приручён.
Возможно, и не лучший метод тот,
Но где ж на всех набраться лучших методов?
