Ага. С разъезжающимися от слабости ногами, так что разбойник, не слушая вялых возражений, закинул здоровую руку рыцаря себе на плечо.

— Вот что значит не брать с собой медика, — Дисмас покосился на угрожающе засопевшую Серу и поправился: — Волшебного медика.

— Мне висеть на тебе неудобно, — Рейнальд в сторону Бальдвина и не подумал взглянуть — этот был даже выше разбойника, и уж точно массивнее.

— Терпи, — хмыкнул Дисмас, перехватывая рыцаря поудобнее, — на закорках не понесу.

— И это твоя благодарность за спасение! — попытался патетически вздохнуть Рейнальд.

Арбалетчица очень подозрительно хрюкнула. А от разбойника спустя несколько мгновений вдруг донеслось почти неслышное:

— Я ценю.

Рыцарь даже недоверчиво покосился на Дисмаса — не послышалось ли? Сера с Бальдвином точно ничего не заметили, а по физиономии закопчённого разбойника не прочесть. Но переспрашивать Рейнальд не стал.

========== 31. ==========

Пока рыцарь благополучно отдыхал в лечебнице, Наследник, явно обрадованный избавлению от опасного психа в своих землях, развил бурную деятельность. Причём, к немалому удивлению Дисмаса, направленную в первую очередь на наёмников: выбил для “ветеранов” скидки в кузнице, в монастыре расщедрились на дополнительные места для страждущих “героев города”, а гильдейские теперь чаще сидели в таверне, жалуясь на “наследниковых отморозков”, не ставших упускать лишнего шанса как следует потренироваться с хорошими бойцами.

Дисмас же совместные тренировки планомерно пропускал, и дело было вовсе не в его уверенности в своих силах — Наследник просто не оценит убийства своих людей. А в том, что это случилось бы, разбойник не сомневался ни мгновения. В конце концов, Ярнам учил убивать, а не драться. И память некоторых ухваток из полузабытой жизни до Охоты никогда не переборет въевшиеся в тело рефлексы.

Пожалуй, единственным, с кем Дисмас почти не опасался сходиться в бою, был, опять же, Рейнальд.

Да… Такой же пришелец из иного мира, мира куда худшего, чем оставил позади разбойник. И потому достаточно сильный, чтобы сражаться насмерть, не умирая. А ещё Дисмас иногда ловил себя на зависти. Потому что рыцарь был живым. Лёгким на подъём, на шутку, на смех. Казалось, что Рейнальд искренне и всей душой влюблён в жизнь, какой бы она ни была. А может, так оно и есть? Может, из-за его… парадоксального состояния и взросло это всепоглощающее стремление жить? Как можно ярче и больше.

Разбойник жизнь тоже любил — вот только почему-то она до сих пор казалась ему больше выживанием. Дисмас вполне добровольно отказался быть “нормальным”, проснувшись в незнакомом мире, зная, что всё равно не смог бы вернуться к себе-прежнему, не жалел об этом — но Великие поберите, как иногда было завидно смотреть на чужое беззаботное веселье… Да, он выживет там, где эти беззаботные сойдут с ума. Да, он навсегда останется Охотником, пусть здесь маскируется “безобидным” разбойником. И так иронично было понимать — и наконец-то принять, что из этого промороженного одиночества его способен вытащить только один человек.

Теперь — один.

И этот один всё ещё валяется в лечебнице.

Так что Дисмас с удовольствием портил нервы санитаркам и немного — Рейнальду, пробираясь в строгую обитель медицины как заправский вор. Только не уносил добро, а оставлял. Еду. Под сперва досадливую ругань, а затем весёлые комментарии рыцаря — сразу видно, заскучал соратник на медицинских харчах.

Кончилось всё тем, что озверевший от произвола неуловимого разбойника персонал лечебницы в ультимативном порядке вызвал весталок, которые быстро поставили на ноги Рейнальда, и выдворил всех вон.

— Считай за Фанатика мы квиты! — объявившись в казармах, возвестил рыцарь.

— Принято, — усмехнулся Дисмас и бросил в голову Рейнальда бутылку.

— Твою мать! — надо сказать, поймал драгоценное пойло рыцарь вполне ловко.

— Реакция стала определённо лучше.

— Пидор! — негодующий вид никак не вязался со смехом в тёмных глазах.

— Всегда пожалуйста, — Дисмас не знал, видна ли улыбка в его стеклянном взгляде.

Веселье длилось недолго. Привычные к тому, что за дармовщину рано или поздно придётся платить, причём многократно, наёмники насторожились, предчувствуя что-то… что-то. Всё мрачнее становился Рейнальд, почему-то поглядывая на Одри, а сам Дисмас не мог отделаться от ощущения, что истекает какое-то время. Время, за которое нужно успеть если не всё — то многое. Впрочем, ему успевать было нечего… Кроме разве что запастись пулями и кровью.

Наследник объявил поход в подземелья под старым особняком своего рода. Сказал, что пора разобраться с этим злом раз и навсегда — и добавил, что возьмёт с собой десятерых.

А потом казармы прорезал истошный крик Одри. Мародёрка билась в руках Рейнальда, то пытаясь в кровь расцарапать ему лицо, то баюкая явно сломанную руку. А рыцарь молча нёс её на выход, не реагируя ни на крики, ни на удары, ни на чужие взгляды. Ясное дело, куда — в лечебницу. И Дисмас отчего-то был уверен — ни Джуния, ни пришедшая на смену окончательно спятившей Амалии Виктория, ни любая другая весталка не придут исцелить Одри. Никто не будет тратить силы перед возможным важнейшим походом своей жизни. Да и Рейнальд наверняка успел… поговорить с ними. Вон как спрятали взгляды и скрылись в своих комнатах.

Возможно, будь Вивиан жива, Дисмас поступил бы схожим образом.

Поэтому он ничего не сказал вернувшемуся рыцарю. Просто хлопнул по плечу, вызвав удивлённый — а затем и благодарный взгляд.

Жалобно скулящая Вилья, всячески пытавшаяся задержать хозяина и смотрящая вслед влажными тоскливыми глазами, осталась позади. А разбойник глядел на непривычно многочисленный отряд. Хорошо знакомые лица, и все они сегодня собрались в последний — последний ли? — поход.

Вот флегматично проверяет свой огромный меч Бальдвин — кому как не обречённому бросать себя в жуткую битву?

Вот нервно поводит плечами Дамиан, сжимая выправленный в кузне устрашающий кистень — кому как не ему жаждать страданий во имя неведомого Дисмасу искупления?

Вот Джейн мрачно зыркает по сторонам, поглаживая топорище. Непонятно, двигала ли наёмником только лишь жадность, или было что-то ещё — но кому как не ему идти за заказчиком, когда оплата столь высока?

Насвистывает что-то весёлое Майк, но Дисмас видел, как мелко подрагивают тонкие пальцы шута с повадками убийцы. И всё же — кому как не несущему смех стоять на пути кошмаров разума во мраке неизвестных подземелий?

Сбились вместе Джуния и Виктория — самые опытные из повидавших местных ужасов весталок. Кому как не им быть пламенем веры там, внизу? Джуния сможет, она закалена и поможет подруге. Да и Виктория крепче, чем думает о себе.

Люсия и Самир. Циничные учёные, одна — от медицины, врач и палач в равной степени, другой — как никто разбирающийся в местном непостижимом, держащий в руках мощь иных, нечеловеческих сил. Кому как не им стремиться к сердцу местных бед в порыве болезненного любопытства?

Хлопок по плечу — Рейнальд, держащий шлем под подмышкой. Дисмас усмехнулся.

И они — два отморозка, первыми приехавшие сюда. “Чемпионы Наследника”. Кому как не им лезть в главное пекло?

— Готов?

— Нет, а ты?

— На месте разберёмся.

— И то верно.

Хорошо, что их таких двое.

Старинный особняк вспарывал пасмурное низкое небо обломками стен. Наследник в своё время наложил запрет на приближение к нему — и вот теперь они идут сюда, с каждым шагом всё сильнее ощущая, насколько с этим местом что-то не так.

Высокие потолки подземного холла терялись во мраке, а приоткрытые Врата — именно так, с большой буквы — казались окном в чужой мир. Даже близко не Ярнам, что-то много, много хуже. Кошмар Охотника? Возможно…