Минос резко вскочил и повернулся. Зевелиус стоял во всём своём величии, держа за руку Ариадну. Та, не в силах смотреть на отца, опустила голову. На глазах монарха выступили слёзы:

— Где ты её нашёл?

— Её возлюбленный, Тесей, бросил твою дочь на острове Дия. Иногда его называют Наксос.

Медленно подойдя, Минос поднял голову дочери:

— Ариадна, доченька моя, за что ты меня предала?

Та бросилась на шею отцу, и разрыдалась:

— Я любила его, а он… а он…

— А он предал, в свою очередь, тебя, высадив на пустынном острове, — закончил Минос. — Но он за это поплатится.

Подойдя к берегу, он опустил руки, собрав пальцы щепоткой, будто что-то в них держал, и стал медленно их поднимать. Набежавшая волна застыла… и потянулась за руками. Минос резко опустил руки вниз, словно встряхнул полотенце. Волна взгорбилась и понеслась по воде, набирая мощь. Постоянно ускоряясь, она становилась все выше и выше. Огромная стена воды, высотой в сотни метров, неслась по морю. Зевелиус, глядя на эту картину, тяжело вздохнул и провёл перед собой рукой. Волна опала, сливаясь с поверхностью моря.

— Ты зачем это сделал? — набросился на него Минос.

— У Тесея есть покровители. И самые неприятные из них — это три сестры Мойры, Богини судьбы[1]. У меня с ними и так напряжённые отношения. Не хотелось бы ещё больше усложнять.

— А разве они не твои дочери?

— Мои-то мои… Только они родились одними из самых первых. Каждая из них и так обладала огромной мощью. А уж втроём…

— Мне казалось — это ты Властитель Судеб!

— Ой, Минос, не всё так просто. Уж очень они своенравные…

— У-у-у, как у вас всё запущено. Я-то думал — это у меня в семье неприятности. Но, похоже, по сравнению с вашими разборками, мои — просто маленькое недоразумение.

— Насчёт Тесея можешь не беспокоиться — от возмездия он не уйдёт. Он потеряет самое для него дорогое — своего отца. А судьбу твоей дочери мы вверим моему сыну.

Рядом с ним тут же появился юноша в белой тунике. Светлые курчавые волосы рассыпались по его плечам. Весёлые голубые глаза осматривали окружающих.

— Так я же знаю его! — воскликнул Минос, — это Дионис! Выпивоха, бабник и пройдоха!!!

— Смею заверить Вас, Ваше Величество, что слухи о моей безнравственности, если и имеют под собой основание, то крайне преувеличены. А насчёт Ариадны… Старший сын персидского царя давно подыскивает себе невесту. Думаю, что красота вашей дочери сразит его наповал. А её приданым будут те сокровища, которые спёр у вас Тесей.

— А поближе жениха нельзя найти?

Зевс опустил свою ладонь на его плечо:

— Не хотел тебе этого говорить… Но вскоре и твой остров… и твой дворец будут уничтожены гигантской волной, которая возникнет при извержении вулкана. Мне очень жаль. Погибнет много народа. Со временем остров восстановится, но он будет уже другим. Практически все твои труды по селекции будут забыты. Но у тебя ещё есть время сохранить для будущего своё наследие. Думаю, ты сам решишь, как это сделать.

— И сколько времени у меня осталось?

— Не больше трёх лет.

— Три года… всего три года… А как же Ариадна? Я не могу отдать её замуж неизвестно за кого!

— Здесь, как раз, нет повода для беспокойства. Я знаю царевича с детства. Более порядочных и мужественных людей найти трудно. Сам сейчас с ним и познакомишься. Заодно — и с царём Персии. Это царство ждёт великое будущее.

И все четверо исчезли с песчаного берега.

Когда Галла открыла глаза, Миноса уже не было. Последнее время, с целой армией помощников, он постоянно находился в разъездах. Собирал образцы селекционных растений, проводил какие-то опыты с домашними животными. И всё относил в Лабиринт. Как-то она спросила у Миноса, не затопит ли его эта огромная волна. На что тот ответил:

— На острове может погибнуть всё, но Лабиринт останется цел. Он построен неприступным. Ни одна капля не сможет просочиться сквозь его стены. Да к тому же он окружён охранным плетением. И знаешь что, напиши-ка ты письмо в Египет о грозящей катастрофе. Пусть тоже приготовятся. Я с ним пошлю гонца.

Вначале Минос брал Галлу с собой, но, видя, как она устаёт, стал оставлять её во дворце.

Галла встала, просмотрела свои записи по организации образования, и тяжело вздохнула. Её с Миносом мечтам не суждено было сбыться. Всё чаще и чаще ощущались подземные толчки. Санторин просыпался.

По коридорам дворца пронёсся протяжный вой безумной Пасифаи. С каждым днём разум всё больше покидал её тело. Сама же она превратилась в сморщенную старуху с редкими седыми волосами. И никто бы не поверил, что это всё, что осталось от некогда красивой и стройной женщины.

Галла взяла полотенце и направилась в душ. Выйдя из него, она надела халат и стала вытирать волосы. Подняв голову, внезапно увидела перед собой начальника стражи, Мафусаила:

— Ваше Высочество, Вы не подскажите, где сейчас наш Правитель?

— А тебя стучаться не учили? И почему ты явился без доклада?!

— Хочу заметить, Ваше Высочество, что Вы в нашей стране всего лишь гостья. А докладывают только царю или царице. И, кстати сказать, я стучался. Но, Вы, вероятно, были в душе, поэтому и не слышали.

Галла закончила вытирать волосы и забросила их себе на спину. При этом верх халата разошёлся, обнажив до половины полную грудь. В глазах Мафусаила загорелся недобро-похотливый огонёк. И он сделал шаг по направлению к Галле. В её глазах появился испуг:

— Стража!

— За дверью никого нет, — усмехнулся Мафусаил, ощупывая глазами тело принцессы. — Я всех отослал в комнату Пасифаи. А то старуха сегодня что-то особенно разбушевалась. И как это Его Величество не боится оставлять такую красавицу одну? — он продолжал наступать на Галлу. Та отходила до тех пор, пока не упёрлась ногами в кровать. Размахнувшись, она отвесила ему звонкую пощёчину:

— Пошёл вон отсюда, мерзавец!!!

— Да ладно тебе ломаться, принцесса. Ты, наверняка, уже и забыла, как это — спать с настоящим мужчиной.

— Это ты-то настоящий мужчина?! Кому сказала, пошёл отсюда вон, похотливая обезьяна!!!

— Напрасно Вы со мной так, Ваше Высочество, я ведь могу и обидеться.

Мафусаил обхватил Галлу за талию, и бросил на кровать. Кинувшись за ней следом, прерывисто дыша от нетерпения, навалившись всем телом, стал сдирать с неё халат. То, что под ним ничего не оказалось, ещё больше затуманило его разум. Галла яростно сопротивлялась, пытаясь сбросить насильника на пол. Но тот огромным кулаком ударил её по лицу. На краткий миг она потеряла сознание и её тело ослабло. Распахнув полы халата, Мафусаил стал страстно целовать её тело.

— Я смотрю, вы здесь время даром не теряете, — послышался холодный голос.

Мафусаил вскочил и обернулся. В дверях стоял царь. Лицо его было словно высечено из камня. Расширившиеся зрачки полностью скрыли радужку.

— Ваше величество! Я не виноват! Она сама затащила меня в постель!

— Это теперь не важно, кто, кого и куда затащил, — голос Миноса всё также был холоден и спокоен. — Тебе было мало дворовых девок? Ты спал с моей женой, царицей. А теперь и ко мне в спальню притащился?!

Он вскинул руку. В ней блеснуло лезвие клинка. Ещё один взмах, и голова начальника стражи покатилась по полу. Фонтан крови из шеи Мафусаила окрасил бирюзовый с золотом гобелен зловеще-багровым цветом.

— А ты, — повернулся Минос к пришедшей в себя Галле, — естественно, тоже не виновата.

— Минос, я действительно не виновата! Этот мерзавец хотел меня изнасиловать!

Но Минос её не слушал:

— Стража!

На его крик прибежало четыре человека. Они удивлённо уставились на обезглавленное тело своего начальника и сидящую на кровати обнажённую принцессу.

— Связать эту девку, — указал он на Галлу, — сбросить с Акульего Обрыва.

И вышел. Из комнаты был слышен крик Галлы:

— Минос! Да выслушай же меня!!! Минос!!!!!!