— Не конец, — прошептал я в ответ самому себе и не заметил, когда слезы перестали набегать на глаза.

Развернувшись на пятках, я, словно движимый чем-то нереальным, необъяснимым, подошел к комоду, что стоял у двери, открыл первую полку и, помимо разного рода бумаг и всякого мусора, увидел пластинку таблеток без каких-либо пометок и надписей, — я ничуть не удивился, если бы это оказался мышьяк или что-то подобное, поэтому, не раздумывая, я закрыл ящик и отошёл от комода подальше.

Пошевелив извилинами, я решил, что отступать нет смысла, поэтому, пытаясь стоять на ногах и не забывать при этом дышать, я направился на второй этаж в надежде найти там Тайлера. Живым.

Скрипучий пол ещё никогда настолько сильно не раздражал меня, поэтому, хватаясь за перила, я перескакивал через ступеньки и рвался наверх как сумасшедший, ведь своей больной головой я осознавал, что минута промедления может стоить жизни дорогого мне человека.

Злость и сильнейшая ненависть захватили меня полностью, когда дверь не поддалась ни с первого, ни со второго раза. Тогда я, поглощенный желанием мести, ни чуть не раздумывая, с разбега налетел на дверь с плеча: верхний болт, плохо прикрученный, с ударом ударился о пол в спальне, а по моему плечу словно прошёл электрический разряд. Не болезненный, как ожидалось, а прибавляющий сил по средствам огромного количества адреналина в крови.

Я совершил вторую попытку, которая, к удивлению, оказалось удачной: второй болт свалился на пол, и я пулей влетел в комнату.

Тусклый лунный свет попадал сквозь приоткрытое окно, а запах парафина от погасшей свечи, еще едва тёплой, жалобно просил меня не останавливаться.

Пустая кровать с измятыми простынями в цветочек, скорее всего, пустовала уже давно, но свеча, которая словно шептала, что я должен продолжить то, зачем пришёл, заставила меня войти внутрь комнаты. Оглянувшись по сторонам, я не заметил ничего, что изменилось с тех пор, как я был здесь несколько лет назад, поэтому, буквально слившись с обстановкой, я попытался воссоздать в сознании действия Клода. Это помогло мне предположил, что огромный шкаф у стены является прекрасным местом для игры в прятки.

Прикусив нижнюю губу от предвкушения, я на ватных ногах подошёл к шкафу и робко схватился за ручку. Почему-то моя уверенность быстро сошла на нет…

«А если Тайлера там нет?.. Что тогда ты будешь делать?», — пробожелось в моем сознании, от чего я покачал головой, пытаясь отбросить эти, с одной стороны, логичные, а, с другой, нежеланные мысли.

Я закрыл глаза и не заметил никаких изменений: все так же темно, как с открытыми глазами, — только лишь отрывки воспоминаний, в которых Тайлер, улыбаясь, рассказывает мне о своём дне и невзначай обнимает, прибавляли света в моих глазах и тем самым смотивировали.

Неприятный скрип старой мебели, и я открыл две дверцы сразу.

Теплые куртки и шляпа, которая сразу же свалилась с верхней полки прямо мне под ноги. Я потянулся за ней и, если можно этому верить, перед глазами тут же все поплыло, — слёзы. Но я не дал им волю и вновь сильно прикусил губу.

Соломенная шляпа отливала золотом и выигрышно выделялась на фоне остальной серой массы в шкафу.

Но еще более сильно выделялась на этом фоне бледная кожа Тайлера, который связанный и тем самым обездвиженный, в позе эмбриона лежал на какой-то материи на дне шкафа, где обычно хранились чемоданы.

Мое сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди в тот момент, когда кисть руки Тайлера немного шевельнусь, — это не могло мне показаться. Я, не зная что делать, опустился на корточки и, сдерживая слезы то ли горечи, то ли радости, упал на колени прямо перед парнем, робко коснулся его запястья и, как учила меня мама еще в детстве, попытался нащупать его пульс.

Слабый, но он был.

Я облегченно вздохнул, стянул с себя свитер, и хотя чуть было не задел рану, не придал этому абсолютно никакого значения, ведь главной целью для меня сейчас было помочь Тайлеру.

Аккуратно подняв его заметно потерявшее в весе тело на руки, я пытался не показывать свою растерянность ни себе, ни ему, хотя я и понимал, что Тайлер находится без сознания и в любом случае не знает, что я и лужа в данный момент — одинаковые понятия.

Мои руки предательски дрожали, когда, уложив Тайлера на кровать, я стал одевать на него свой свитер. Прикасаясь к его болезненно-прозрачной коже, я мечтал о том, чтобы он восстановился как можно быстрее и слова Клода, которые эхом отдавались в моем сознании, — «починить его будет очень сложно», — оказались лишь провокацией.

Порывшись в шкафу, я отыскал плед и, завернув в него Тайлера, который, казалось, с каждой секундой отдалялся от меня, бережно взял его на руки, стараясь не причинять боль его слабому телу, и направился к входной двери.

Пролетев по коридору, я последний раз глазком взглянул в сторону кухни, но это вызвало во мне лишь жалость и непонятное волнение, поэтому я еще крепче прижал к себе Тайлера и одной рукой выключил свет.

Погас свет, и я решил, что теперь, точно, распрощался со своим прошлым.

***

Мой старенький пикап гнал по шоссе и выжимал из себя последнюю скорость. Дорожные фонари постепенно играли перед глазами и собирались в одну сплошную картинку световой стены, в то время как Тайлер все также без чувств лежал на задних сидениях, а я, иногда поглядывая на него, пытался держать себя в руках. Однако, мое сердце сжималось каждый раз, когда бормотание слетало с губ Тайлера, — видимо, ему снился сон. Мне оставалось надеяться, что это был не кошмар.

По приближению в Гарленд запах гари становился все более отчетливым, а оранжевое облако огня красиво переливалось в первых лучах солнца. Постепенно наступал новый день, который, безусловно, станет новым этапом в моей жизни и изменит все окончательно. Во всяком случае, Тайлер жив и он рядом, поэтому беспокоиться сейчас мне надо лишь о его здоровье, но никак не о том, что Гарленд охвачен пожаром.

Несмотря на раннее время, парковка перед городской больницей была полностью забита, поэтому я, не теряя времени даром, поставил машину поперек входа в здание, не обращая внимание на недовольного охранника, который, даже не став ворчать, когда я вытащил из машины Тая, приволок коляску.

Мы втроем буквально залетели внутрь, от чего старшая медсестра, которая, кажется, узнала Тайлера сразу, как только его бледное лицо показалось в дверях, выбежала из-за стойки и обеспокоенно спросила:

— Что с ним?

Мой язык заплетался, речь была несобранной и непонятной, но мне удалось пробубнить что-то вроде «помогите ему» прежде, чем Тайлера увезли куда-то.

Я остался в холле вместе с охранником, который дружелюбно похлопал меня по плечу и снова скрылся снаружи. Время тянулось не то, что долго, а бесконечно долго, поэтому я битый час, а может и два, ходил туда-сюда в коридорчике у кабинета врача, пока та самая медсестра, немного сонная и уставшая, не вышла из кабинета и жалобно простонала:

— Он будет в порядке, — она попыталась выдавить из себя улыбку. — На это потребуется время, но он поправится.

Я все еще не помню, но каким-то образом я повис на бедной девушке и какое-то непродолжительное время плакал в ее плечо, пока она, извинившись, не ушла в приемную. Ну, а мне, измотанному и окончательно потерянному, не оставалось ничего иного, как последовать за ней.

Мне предложили успокоительное и меня тут же потянуло на сон, но я держался, ведь услышал, как Маргарет, медсестра, в слух начала читать списки пациентов: -Александер Мун.

— Мун? — я соскочил с кресла и подлетел к стойке.

— Вы знакомы? — немного опешив, спросила она.

— Он мой д-друг, — ответил я, пытаясь не повышать голос, хотя непонимание обстановки уже начало раздирать меня изнутри. — Что с ним?

— Ожоги третьей степени, — жалобно простонала она. — Я сожалею.

Комментарий к Потерянный взгляд

три недели спустя, но я все-таки написала проду. она вышла не совсем такой, как я ожидала, ибо я не смогла уместить в неё все, что хотела, поэтому, да, будет ещё одна глава, где я расскажу недосказанное (наверное, уже в эпилоге, выпуск которого полностью зависит от вашего актива)