— Почему здесь никого нет? Ведь на стоянке мы видели много летунов, — спросила Снегирева. Девушка озиралась вокруг и заметно нервничала.

— Площадка длинная, тянется на несколько десятков километров. Фактически, она опоясывает всю гору изнутри. А телепорт совершает перенос в разные точки, — пояснила энфина.

— Но… как же мы тогда найдем Беллимов и похищенных? — расстроилась я.

— А вот это уж моя забота! — хитро подмигнула Хунька. — Или ты забыла, что у меня есть волшебный набор с Лунгорода?

— Но чем он нам может здесь помочь? — окончательно сникла я.

— Конкретно набор — ничем, но… Ты, Верник, забыла, что твоя лучшая подруга — настоящая, потомственная ведьма!

— Сваришь зелье или сотворишь поисковое заклинание? — вяло откликнулась на сарказм. Шутить совершенно не хотелось.

— Нет. Еще в Академии оба Беллима показались мне подозрительными и я подсадила на каждого из них по тхарскому клещу! — победно закончила Хунька и посмотрела на нас. Свысока так посмотрела, а мы не оценили, потому что никто из нас не понимал о чем идет речь.

— Вы что ничего не слышали про тхарских клещей? — обиделась подруга.

— Нет, — мы дружно замотали головами, но теперь у нас появилась надежда, ибо магические штучки Хуньки до сего момента срабатывали исправно.

— Ну вы даете! — удивилась она, — это же незаменимая магическая следилка. Ну, может и не совсем магическая, но эффективная и мало изученная наукой, что, собственно, зря. Тхарский клещ — редкое насекомое, которое когда-то давным-давно обнаружили на небольшой промышленной планетке Тхара. Взрослая особь может вырастать до одного миллиметра, но чаще они меньше. Скажу сразу — это паразит и человеческая кровь для них деликатес. Еще одной полезной особенностью этих малышей является то, что самец находится в постоянном поиске самки и может найти ее даже за сотню тысяч километров…

— Это ты к чему? — нахмурилась я.

— А к тому, Верник, что самки у тхарских клещей большая редкость и стоят уйму денег. Так вот, на обоих Беллимов я подсадила самок и они удачно живут где-то у корней волос, под кожей. Обнаружить или почувствовать тхарского клеща практически невозможно!

— Ты страшная женщина! — воскликнула Снегирева, с ней согласились все.

— И как ты предлагаешь этих самок использовать? — скептически усмехнулась я. — Мы натравим на них толпу озабоченных тхарских самцов, а сами пойдем по их следу? Так что ли?

— Вот видишь, Алька, и ты иногда умная, когда даешь себе труд подумать, — ничуть не обиделась подруга. — Только толпу самцов мы натравливать не будем. Тем более самцы тхарских клещей не менее дороги, чем самки, а я, хоть и обеспеченная дама, но деньгам цену знаю. Мы пойдем по навигатору одного единственного самца!

— Ты бредишь? — вспылила я. — Сама же сказала — насекомые меньше миллиметра. Как мы разглядим этот навигатор?

— А вот за это не переживай, — улыбнулась Хунька. Она полезла в небольшую сумочку, пристегнутую к поясу, и извлекла крошечную коробочку и небольшой флакончик. — Верник, мне помощь нужна, а не язвительные замечания.

— Что нужно сделать? — оживилась я, потому что клещи там или другие гады, но это дарило надежду быстро отыскать Дарина.

— Как только я открою крышку, ты намажешь жидкостью из пузырька спинку насекомого, поняла?

— Он же крошечный! — разволновалась я.

— Там кисточка очень тонкая, как раз для подобных случаев, — успокоила меня Хунька. — Ну что, готова?

Я кивнула в ответ. Фархунда бережно приоткрыла стеклянную коробочку и мы увидели на прозрачном донышке крошечного, ярко-алого жучка. Быстро развинтив крышку флакона, к которой крепилась кисть, стряхнула лишнюю жидкость. Тонким кончиком кисти аккуратно дотронулась до спинки клеща.

— Достаточно! — остановила меня Хунька, закрывая коробочку, — еще бы немного и он выпрыгнул бы. Успели.

— И как мы будем искать ребят? — спросила я, завинчивая крышку и сгружая флакон обратно в сумку.

— А вот сейчас и посмотрим, один Фингорм в подземелье томится или крошка Беллим тоже почтила своим присутствием эти казематы. Нужно десять секунд, чтобы раствор начал действовать.

Хунька вытянула вперед руку с прозрачной коробочкой. Мгновение и мы увидели. Это действительно было похоже на чудо. От стеклянной коробки, в которой находился жучок, вдаль по коридору протянулись две красные, светящиеся, тонкие нити, точнее лучи. Конечно, если бы мы не знали, что они должны быть, то их и не заметили бы.

— Анвен Беллим тоже здесь, в подземелье. Жучок нашел двух самок и построил к ним маршрут, — усмехнулась Хунька.

— Здорово! — отмерла Снегирева, зачарованно осматривая коробочку в руках подруги.

— Да… — восхищенно протянула энфина, — сколько живу на свете, но такого мне видеть не приходилось.

А я… я просто с благодарностью посмотрела на Хуньку. Она ведь знает, что спорю я с ней вовсе не со зла. Времени до заката оставалось не много и мы устремились вслед за красными лучами.

Длинный коридор казался бесконечным. Мы почти бежали, всматриваясь в едва различимые красные лучики. За силовым полем порой мелькали неясные тени, но никто из тех, кого эленмарцы называли «проклятыми», на освещенные места не вышел.

— А сквозь эти проходы в стене можно пройти? — спросила Снегирева, показывая на очередную полость в защитном поле.

— Разумеется, — подтвердила энфина, — достаточно прижить ладонь с начерченной родовой руной.

— А выйти? — не унималась Стелла.

— И выйти точно также можно.

— А как же те, кто там? Они тоже могут свободно выйти?

— Детка, при боевой трансформации родовая руна изменяется, вместе с телом носителя и, следовательно, не может служить ключом. Для того, чтобы пройти через поле им нужно принять обычный вид, но это, к величайшему сожалению, невозможно, — выражение лица Явы я не видела — мешали маска и капюшон, но голос звучал печально.

Коридор резко ушел вправо и почти сразу за поворотом мы увидели фигуру в плаще. Женщина стояла неподвижно рядом с мерцающим полем. Там, за ним, на освещенной территории подземелья медленно двигались трое «проклятых». Неспешно, словно в замедленном режиме, они прохаживались вдоль стены, никак не реагируя ни на наблюдательницу, ни друг на друга. Снегирева остановилась недалеко от паломницы, но та не обратила на европейку внимания. Нам тоже пришлось прервать наш путь, потому что не смотря на одергивание и грозное шипение Хуньки, двигаться дальше Стелла не спешила.

Я тоже во все глаза рассматривала монстров, «проклятых воинов Эленмара». Не понимаю, почему их так боялись. Дарин в боевой трансформации выглядел намного внушительнее и опаснее. Эти же были скорее симпатичными, чем страшными. Да, огромное тело, кое-где покрытое шерстью, когти, выступившие на мощных плечах шипы, складки мембраны, похожие на сложенные кожистые крылья, внушительные клыки не делали их милыми, но и не пугали, более того — не отталкивали и не вызывали омерзения. Существа вызывали сочувствие. «Проклятые» напоминали больных амнезией. Потухший, затуманенный, полностью расфокусированный взгляд говорил о том, что существо просто потерялось во времени и пространстве. Они не помнили, кем были до трансформации. Передо мной стояли больные люди, которых по какой-то нелепой причине посчитали монстрами, приговорив к вечному заточению, вместо помощи. Неужели семье проще отдать родного человека в рабство, чем окружить его заботой и любовью? Ведь у каждого из тех, кто находится в подземелье есть кто-то близкий: мать, сестры, в конце концов братья и отцы, которые могут принимать боевую трансформацию тоже, раз не разделили их участь… Увиденное привело меня в бешенство. Получается, молчаливое согласие с незавидной участью родных, породило стерв, подобных Беллимам? Нет, так быть не должно! И не будет. Чего бы мне это не стоило.

— Действие проявителя не вечное! — зашипела Хунька. — Нам пора!

Схватив Снегиреву за руку, потащила ее вслед за подругой. Энфина молча замыкала нашу небольшую процессию.