— Нисколько, канцлер, — ответил мужчина в золотой мантии.

— Что ж, нескучной вам встречи с почившими родственниками, Талила, — ухмыльнулся хитрый тентуриец. — Уведите!

— Стойте! — заорала бывшая Хранительница подземелий. — Стойте!

— Ну что еще? — со скучающим видом спросил фаэр Шатракасси.

— Если я покажу место, откуда взяли плиту, вы сохраните мне жизнь?

— Жизнь это весьма условное понятие, Талила, — вздохнул канцлер. — Если вы под этим понятием подразумеваете, что будете есть, дышать, говорить, то, безусловно, я сохраню вам жизнь, за столь скромную услугу, но вот свободу вы потеряете. А без свободы, что за жизнь?

В этот момент в голове снова тяжко вздохнул лайвелл и я не выдержала.

«Как ты мог?»

«Сам не знаю. Одна из жриц назвала мое подлинное имя, совсем, как ты. Долго говорила, говорила. Сказала, что если треугольники ненадолго разделить, раздав их детям Коры, то я до ее пробуждения обрету свободу, — снова тяжкий, почти судорожный вздох. — Ты не представляешь, каково это — вечность быть прикованным к Храму.»

«И как? Обрел свободу?» — съехидничала я.

«Я понял, что обманулся практически сразу, но каждый треугольник уже поместили в места силы, куда мне доступа не было. Сущность Стража привязана лишь к одному месту — храму на Лорне, хранилищу Звезды Равновесия.»

«А потом? Разве ты не пытался потом исправить ситуацию?»

«Пытался, но старая жрица умерла и до тебя больше никто не назвал моего имени»

«Но ты же являлся ко многим…»

«Да, под разными личинами, с разным подходом. Айвенов к тому времени практически не осталось, астерийцы меня не слышали, а эленмарцы придумали глупую традицию — ждать, когда лайвелл представится сам. Как я мог сам раскрыть кому-то истинное имя? А потом появилась ты…»

«Появилась, а ты меня обманул!»

«Прости! Боялся, что ты окажешься такой же, как прародительница Талилы» — и кошак снова вздохнул.

— Простите, профессор, — подскочила я со своего места. Дарин удивленно на меня посмотрел, но промолчал.

— Ах, Аленька, если не ошибаюсь? — улыбнулся тентуриец и я утвердительно кивнула. — Слушаю вас, юная фаэра Сорг.

— Элвэ, — машинально поправила Хунькиного деда. — Фаэра Элвэ.

Свекровь с гордостью посмотрела на сына и очень тепло улыбнулась мне.

— Да-да, в вашей семье одни исключения, — рассмеялся Ахадей Шшарк. — Так о чем вы хотели узнать, Аля?

— Предположим, теоретически, когда-то Звезду Равновесия разделили на части, а именно — на три треугольника. Если эти треугольники собрать заново, то артефакт будет работать в прежнем режиме? — затаили дыхание все, даже Талила перестала трепыхаться на своем стуле.

— Видите ли, Аля, сломать всегда легче, чем построить. Когда разбирают мощный артефакт большая часть связующих энергетических линий разрывается тоже. Следовательно, если собрать Звезду Равновесия заново, в ней уже не будет прежней силы, — пояснил Асмодей Шшарк. — Восстановить ее сможет лишь создатель.

— Спасибо, — поблагодарила профессора и села рядом с мужем.

— Ты что, кота собралась выгораживать? — зашипела на меня Хунька. Вот даже отвечать не стала. Мой кот! Хочу выгораживаю, хочу за уши таскаю!

Сумрак застонал.

«Я предполагала, что не все так просто» — не стала утешать кошака. Наворотил дел — имей смелость ответить за свои поступки. Но по-человечески, его было все-таки жаль, самую капельку.

— Итак? — канцлер вопросительно посмотрел на Талилу.

Опустив голову, бывшая Хранительница двинулась к дальней стене Храма. Ее конвой ни на шаг не отставал от женщины.

— Нужно снять цветочные гирлянды со стен, — тихо сказала она.

Фаэр Шатракасси кивнул и несколько мужчин из его сопровождения бросились выполнять указание. Под толстым слоем цветов обнаружилась вторая часть плиты.

— Подумать только! — снова восхитился профессор. — Столько открытий за один вечер. Определенно, мне будет, что рассказать правнукам!

— Скажите, если плиту разделили, разве она не потеряла своих свойств, как артефакт? — не смогла не уточнить интересующий меня вопрос.

— Плита не является артефактом, созданным богиней. Это просто предмет, которого она касалась, поэтому, если механически соединить две части и воспользоваться ключами, то, теоретически, можно разбудить Кору. Проблема лишь в том, что второго денкоро никто не видел вот уже десять тысяч лет, — ответил Хунькин дед, не отрывая восторженного взгляда от стены с частью плиты.

Я посмотрела на легара и он чуть заметно кивнул мне.

— Второй денкоро есть, — пришлось достать из под туники кулон. Боги космоса! Думала Хунькин тентурийский предок от счастья грохнется в обморок. Вон как за сердце схватился! Не молод ведь уже.

— Устанавливайте живее, — командовал канцлер, наблюдая, как дюжие ребята водружают вторую часть плиты на место. — Ну, что дальше?

— Две жрицы должны подойти к усыпальнице и открыть ключами врата, — почти прошептал Асмадей Шшарк.

— А кто жрицы? Жрицы-то кто? — вдруг беспокойно спросил Дарин.

— Определенно, женщины, в чьих руках находятся денкоро. Стало быть Пелагея Джоновна и Алевтина, — констатировал факт тентуриец.

— А это безопасно для них? — снова влез «леденец».

— Теоретически, да, но… — фразу профессору так и не дали закончить.

— Теоретически? — взревел легар. — У меня жена беременная! Я за все равновесие вселенной не позволю ей рисковать собой!

— А я видел, что способна творить половина этой штуковины и Альку к ней не подпущу! — вторил ему тангир Элвэ.

«Сумрак, — тихонько позвала я. — ты там как?»

«Смотрю на свой последний закат» — грустно откликнулся кот.

«Как последний?» — опешила от такого заявления. Все понимаю — подзатыльник отвесить, пинка дать, но убивать?

«Развеет меня Кора. Зачем ей Страж, не оправдавший доверия?»

«Знаешь, ошибаться может каждый. Даже твоя Кора! Может не будить ее? Справлялись же как-то сами…»

«Какая разница, Аля, сейчас или через семь дней? Итог один. Ты главное помни, что у тебя когда-то был черный, пушистый друг…» — вот, гад хвостатый! Аж слезу вышибает!

«Разберемся с твоей Корой! Ты сейчас не ее Страж, а мой лайвелл. Лучше скажи, чем нам с ба грозит ритуал пробуждения твоей богини?»

«Да, ничем. Обычный замок, обычные два ключа к нему…»

Значит ничем! Пока мужья бушуют, до хрипоты споря с канцлером, профессором и тар Шакреолом, подмигиваю ба. Пелагея Джоновна всегда понимала меня с полуслова. Она начинает мелкими шагами подбираться ближе.

— Готова? — шепчет, едва слышно, держа в руках денкоро.

— Да, — так же тихо отвечаю ей я. В моих ладонях тоже зажат ключ.

Одновременно бросились к стене и вставили в отверстия амулеты. Как только мы это сделали, Белиготар и Дарин в мгновении ока оказались рядом, чтобы отнести от стены подальше. А вот потом… потом начались настоящие чудеса. Такие, что не сотворишь даже с помощью самых современных технических средств. Каменная стена пещеры треснула от свода до пола. Сначала трещина была нитевидная, едва заметная, но постепенно она все расширялась и расширялась, словно каменные глыбы разъезжались в разные стороны. Через несколько секунд она уже напоминала узкую щель, которая увеличивалась на глазах. Когда ширина достигла нескольких сантиметров, из трещины заструился ослепительный белый свет.

Затаив дыхание, все наблюдали за происходящим. Дарин крепко прижал меня к себе, не давая возможности пошевелиться.

— Алька! — шептал он. — Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя там, у плиты! А если бы с тобой что-нибудь случилось?

— Нашел бы себе другую, сразу после того, как восстановили бы равновесие. У нас на Земле знаешь сколько одиноких девушек? — я все еще не отошла от шока и понимаю, что говорю глупости. Да у меня первой сердце разлетится на куски, если Дарин…

— Глупая! — чувствую на макушке родные губы. Тепло разливается по всему телу. — Не нашел бы. Ты для меня одна во всей вселенной.

— Взаимно, — гепчу в ответ и прижимаюсь к мужу.