Фролов вздохнул.

– В том-то и загвоздка. Если поправить – смысл, боюсь, улетучится. И это б ещё полбеды, пережили бы. Но куда денется неповторимый ваш стиль?

Опешив от подобного иезуитства, священник жёг редактора взором. И тут в кабинет вошёл Могилевич. Без стука, разумеется.

– Привет, Толян! – махнул он портфельчиком. – Не помешал?

Редактор вздохнул на сей раз с облегчением.

– Нет, мы уже закончили. Знакомься – отец Ефрем, дьякон. Станет нашим автором, надеюсь. А это, отец Ефрем, – журналист Игорь Могилевич, наш путеводитель по коррупционным коридорам.

– Читал Могилевича вашего. – Отец Ефрем поднялся. – Слог неплохой, но сколько злобы и желчи.

– Навалом, – согласился Игорь.

Приоткрыв дверь, дьякон обернулся.

– В Бога, молодой человек, похоже, вы не верите?

Игорь чуть склонил голову набок.

– А вы?

Отец Ефрем кивнул с таким видом, будто подтвердились худшие его опасения. Затем вышел.

– Ярко и поучительно, – прокомментировал Могилевич.

Фролов прищурился.

– А то! Вдалеке от наших редакционных неурядиц ты паришь в сферах высокого криминала…

– Толик, не начинай.

– Я в том смысле, что тебе там тяжко, а нам тут жутко весело.

– Кто б сомневался. – Игорь придвинул стул к редакторскому креслу. – Сейчас ты от веселья отдохнёшь.

– Кто б сомневался, – передразнил Фролов. – Вижу, ты загорел в Самаре.

Игорь сел, выложил на стол диктофон и придвинул к редактору флешку.

– Храни это в сейфе, как алмаз Кохинор. Это полная копия того, что мы с тобой сейчас прослушаем вкратце. Готов?

Редактор сунул флешку в нагрудный карман рубахи.

– Сперва объясни что к чему.

Игорь кивнул.

– Разумеется. – Он откинулся на спинку стула. – За день до Самары вышли на меня двое из Горводоканала – главспец инженерно-технического центра и жена его, заведующая химлабораторией. Правда, как нынче выяснилось, жена у него другая, так что, – Игорь взглянул на часы, – сегодня ещё успею надрать самозванке задницу. Короче, эти двое порассказали мне про Горводоканал увлекательные истории, которые, конечно же, я записал. Главспец Вася Травкин… Толян, не смейся: по характеру и по внешности он типичный русский святой. Из тех, для кого в стране этой уготована участь незавидная. Он просил у меня совета и журналистской помощи. Я пообещал, хорошо понимая, что дело стрёмное. И, само собой, их предупредил, чтобы не высовывались, пока, блин, я не возвращусь с долбаного конгресса. Теперь Травкин убит, и я почти уверен, что заказчика знаю в лицо. И сволочь эту я достану, как бы её ни охраняла вся наша замечательная правовая система… Конец преамбуле, Толян. Давай слушать.

Фролов хмуро нажал на кнопку диктофона, и голос Могилевича произнёс: «Подтвердите оба своё согласие на запись.» – «Зачем? – добродушно уточнил голос Травкина. – Чтобы мы не вздумали потом отпираться?»

Редактор и Могилевич слушали без обмена репликами, без комментариев. Когда в кабинет заглядывали сотрудники, Фролов жестом просил их подождать. Перед стажёркой Володиной, однако, редакторские жесты оказались бессильны. Метнув из глаз пучок молний, девушка устремилась к столу.

– Ух ты! Какие тут люди!

Проворно выключив диктофон, Фролов поинтересовался:

– Бейджик получили?

– Угу, спасибо! Анатолий Викторович, благодаря ему, – Рита указала на Могилевича, – я выгляжу городской сумасшедшей, а газета наша смахивает на дурдом! Вы собираетесь на это как-то реагировать?! Или, Анатолий Викторович, вы слишком заняты текучкой?!

Губы Могилевича дрогнули в усмешке.

Редактор потёр диктофоном ухо.

– Уже отреагировал, – сообщил он. – Звонил мне тут бизнесмен Шумилин, приглашал кого-то из наших на шашлыки для прессы. Сделка ве́ка то ли состоялась у него, то ли намечается. На это мероприятие, само собой, я рекомендовал вас. Уверен, вы обладаете всему необходимыми качествами, чтобы воспеть шумилинские шашлыки. Считайте это боевым заданием нашего дурдома.

Могилевич кусал губу.

Рита покраснела до веснушек возле носа.

– Спасибо, Анатолий Викторович! Задание выполню с честью!

– Завтра к трём часам, – уточнил Фролов. – Адрес шумилинской дачи возьмите у Даниловой. И осторожно там, не объедайтесь. Не рискуйте здоровьем ради карьеры.

Рита выровняла дыхание.

– О’кей, Анатолий Викторович. Можете не принимать меня всерьёз, можете уволить, но, – она хлопнула рукой по столу, – своё расследование этому перцу с портфельчиком я не отдам. Не дождётесь.

Она вышла так же стремительно, как вошла.

Редактор и Могилевич обменялись взглядами.

– Чёрт меня дери, – усмехнулся Игорь.

– На работу ходить надо, – вздохнул Фролов. – Старина Беликов привёл её по протекции Шумилина, и ладим мы с ней кое-как. Она, похоже, талантлива, даже с изюминкой. Но внешностью своей пользуется мастерски и вскочит на загривок любому, кто чуть зазевается. Признаться, вашу с ней коллизию я предпочёл бы разрулить в темпе.

Игорь задумчиво смотрел в пол.

– Опять Шумилин. Наваждение прямо.

– Ты о чём? – насторожился редактор.

Помедлив, Игорь предложил:

– Может, вечером? Доложу подробно.

– Давай, – кивнул Фролов. – После семи у меня?

– Да. И Димона выдерни.

– Намечается вариант «Б»?

Могилевич вздохнул.

– Дразнить быка я уже начал. А тут ещё стажёрка мелькает, и разрулить это ох как необходимо… Тебе что-нибудь о ней известно? Кроме того чья она протеже.

– Обижаешь. – Фролов пробежал пальцами по клавишам компьютера. – Когда кого-то мне навязывают, я не стесняюсь напрягать Димона. Вот её досье, на двух страницах уместилось. Ничего особенного: амбициозная провинциалка, желающая покорить столицу.

Могилевич подвинул стул к монитору.

– Дай-ка прочту. Времени у меня как раз на две странички.

– Валяй, – одобрил Фролов. – А я интервью твоё дослушаю. – Он включил диктофон.

В кабинете прозвучал смех покойного Васи Травкина.

Гендиректор Ракитин пружинисто шагал по коридору Центрального офиса Горводоканала. По обеим сторонам коридора, широкого и длинного, располагались кабинеты начальства пониже, комнаты сотрудников и служебные помещения. Даже солнечным майским днём освещался коридор электричеством, которое надлежало экономить. Поэтому лампочки перед шагающим гендиректором эффектно вспыхивали и гасли за спиной секретарши, семенящей следом. Ракитин, разговаривая по мобильнику, демократично здоровался со всеми встречными – кому-то кивал, кому-то пожимал руку.

– Илья Михайлович, не гони пургу, – бормотал он в трубку. – Вовсе я от тебя не бегаю.

Секретарша закудахтала:

– Плащ наденьте, Олег Тимофеевич. Там ветер.

Отмахнувшись, Ракитин проговорил в трубку:

– Окстись, Илья. Звонки твои я сбрасывал только потому, что у меня народ толпился. Не мог же я обсуждать…

– Наденьте плащ: простудитесь, – настаивала секретарша.

– Отвали! – не сдержался гендиректор. – Не тебе, разумеется, – произнёс он в телефон. – Достают меня, понимаешь… Ага, типа того. Рад, что юмор тебе не изменяет… В данный момент выезжаю в мэрию. Если, конечно, ты меня примешь… Расслабься, шутка!..

Гендиректор шагнул было в подъехавший лифт, но оттуда вышел Артём Карпов, взмокший, как тушёный помидор, и со сбившимся набок галстуком. Мгновение-другое гендиректор и начальник Управления технологического развития взирали друг на друга. Двери лифта закрылись.

– Буду через полчасика, – проговорил Ракитин в мобильник. – Если в пробке не застряну… Что поделаешь, Илья Михайлович? За наши пробки отвечаю не я, уже легче. – Сунув телефон в карман пиджака, он буркнул Карпову: – Зачем примчался?

– Как это, зачем? – опешил Артём. – У нас же через пять минут НТС.

Ракитин хлопнул себя по лбу.

– Чёрт, старею катастрофически! Проведи НТС без меня, дружок. И спасибо, что предупредил о визите газетчика.

– Не за что. – Начальник управления поправил на себе галстук. – Нам скрывать, в общем-то, нечего. Так ведь?